Я не выдержала:
Бирт, ты только не обижайся, ладно? Ты ведь из небогатой семьи, верно?
Что, вспомнила слова этого гада Грена? Насчет голодранца? он насупился.
Даже если и так, что с того? Лучше быть голодранцем, чем мерзавцем!
Просто Я именно голодранец и есть. Я и в школе-то учусь из милости
Я покачала головой:
А мне так не кажется. Знаешь, не удивлюсь, если мастер видит в тебе своего будущего помощника, я и в самом деле так думала.
Да ладно! явно не поверил он, рассказать тебе мою историю?
Я кивнула, и он, вздохнув, начал рассказывать.
Оказалось, Бирт сирота. Его родители умерли, когда ему было десять, и у него из родных осталась только старшая сестра Ирна, которая старше него на четыре года. Их семья была небогата, а со смертью родителей им пришлось совсем туго. Сестра пошла в услужение, а мальчишка оказался предоставлен сам себе. Жили впроголодь, поэтому ничего удивительного, что он начал подворовывать. Так он и познакомился с мастером Ларгомпопытался срезать его кошель.
Срезать кошель у мастера Ларга? мой тон был недоверчивым, да к учителю вообще невозможно незаметно подойти!
Ну я ж тогда не знал, кто он такой! И он меня за руку схватил Я уж думал все, каюк мне! размахивая руками, рассказывал Бирт, а он меня расспросил да и предложил в школе учиться забесплатно, да еще и форму дал! Вот я и учусь, когда закончу, наймусь охранником, а деньги сестре отдам, а то она горбатится за нас обоих. Будет ей приданое, важно закончил этот еще маленький, но уже настоящий мужчина.
Ты молодец, Бирт! Надеюсь, у тебя все получится!
Так за разговорами мы незаметно пересекли границу, что отделяла Средний город от Нижнего. Пусть и не обозначенная стенами, она была весьма заметнойуютные особняки с садами сменились на небольшие, стоявшие вплотную друг к другу дома, как правило двухэтажные. При этом на первом этаже нередко располагалась лавочка или мастерская, так что здесь было намного более шумно, нежели в богатой части города. Не было видно и праздно прогуливающихся людей, зато гораздо больше детейсобираясь в стайки, они играли и болтали прямо на улице.
Вот, это и есть Северная улица, сказал мне Бирт, когда мы вышли на весьма широкую для этой части города улицу, она к Северным воротам ведет, потому ее так и назвали. Уже недалеко осталось до мастерской.
И действительно, пара минути мы оказались перед необычно высоким для Нижнего города трехэтажным домом, выкрашенным в канареечно-желтый, слишком яркий для этой мрачной улицы цвет. Домик был явно ухоженнымсвежая краска, по стенам вился плющ, окна сверкали. Над входом первого этажа висела заметная издалека вывеска, изображавшая сапог.
Идем, идем! потащил меня Бирт, не давая рассмотреть все вокруг, насмотришься еще! Ох уж эти девчонки, лишь бы пялиться по сторонам!
Я с трудом удержалась от смеха, настолько уморительным выглядел он сейчас. Парень втащил меня за руку в мастерскую, навстречу нам поднял голову пожилой мужчина, чье лицо я пока не могла разглядетьоно было в тени.
Мастер Карнел, а я вам клиентку привел! заявил этот нахал, ее Лин зовут, она в Школе (название прозвучало с редкостным для Бирта пиететом) учится!
Мастер усмехнулся и сделал шаг вперед, а я уставилась на него во все глаза, понимая, что я самая настоящая дура! Мне казалось знакомой фамилия мастера? Да, потому что она действительно была мне знакомой, я слышала ее в незабываемой ситуации! В ушах снова зазвучали слова: «я, Раян эр Карнел», и ведь говорил же Раян, что его отец сапожник! А сейчас, глядя в лицо мастера, я понимала, каким будет мой друг в старостиведь он был просто копия отца, единственное различиеседые волосы и морщины старшего Карнела.
Приветствую вас, нари
Нари Алиэн, мастер. Я хотела бы у вас заказать кое-что из обуви, правда, еще сама не уверена, что именно, на самом деле больше всего мне хотелось расспросить его о Раяне, да только как это сделать?
Хорошо, нари, присаживайтесь, он указал мне на стул, затем повернулся к Бирту и наставил на него палец, а ты, оболтус, сбегай-ка наверх, там Крина сладкие коврижки печет, угостит тебя.
Ура! Бирт подпрыгнул, и доверительно сказал мне, у тетушки Крины самые вкусные коврижки во всем Тар-Каэре. Ну, я побежал!
Беги-беги, проворчал мастер, усмехаясь в усы, вот же шалопай, а сердце золотое! Итак, нари, он повернулся ко мне, Бирт сказал мне, что вы в Школе учитесь? Неужто старый Ларг решил девушку ученицей взять? Он же клялся, что никогда больше!
Больше? Значит, у него уже были ученицы? мне было по-настоящему любопытно, о таком я ни разу не слышала.
Одна была, об этой истории тогда на всех углах сплетничали, он покачал головой, ладно, нари, разувайтесь, мне вашу ногу померить надо.
А история? жалобно спросила его, разуваясь, пожалуйста, мастер!
А, это! сказал тот, беря что-то вроде мерной ленты, был у нас такой генерал, тар Ширан, Боги ему сыновей не дали, только дочь. Так этот старый вояка и вздумал дочку свою бою обучить. Уж как он мастера Ларга уломалума не приложу!
Он покачал головой и принялся измерять мою ногу, что-то помечая на клочке бумаги.
Так что случилось-то? не выдержала я.
Да тари эта обвинила мастера Ларга, что он к ней приставал. Мол, за руки хватал да за плечи. Тот объяснял, что движения показывал, да только тари на своем стояла. Генерал-то дочку приструнил, а слухи долго еще ходили
Ну и дура! заявила я, мастер Ларг отлично учит! Правда, повела гудящими плечами, устаю жутко
Он встал и кивнул:
Все, можете обуваться. А вам зачем это? Неужели решили в охранницы податься, или тайна это?
Да нет, какая там тайна. В Академию хочу поступать, а там все больше знатные, что с детства с оружием занимаются, не хочу быть хуже всех. И без того на меня все косятся, и в самом деле, внимание к моим ушам бесило меня безмерно!
В Академию? А у меня сын ее закончил! заулыбался мастер, тогда я знаю, какую обувь вам предложить, сейчас покажу!
Он подвел меня к столу, где лежали образцы кожи, и сказал:
Так, нари, советую вам пошить не сапоги, а специальные туфли, и он достал из-под стола что-то очень похожее на индейские мокасины, они удобные, мягкие и легкие. В них можно и бегать, и прыгать, и сражаться. Да и не жарко в них, нравятся?
Я кивнула:
Да, мастер!
Сапоги тоже нужны, да и туфельки с каблучком бы вам не помешали, он вдруг улыбнулся, вы ж молодая девушка! Ну что, решили?
Да, я хочу все, что вы предложили, туфель для занятийдве пары, а цвет какой?
А вот сейчас и выберем, смотрите, и он достал куски кожи и начал показывать их мне. Я обратила внимание на его рукисильные, с узловатыми пальцами и потемневшей кожей, сразу видно, что ему приходится тяжело работать.
Мастер, простите, а можно я спрошу? робко начала я, вы говорили, что ваш сын Академию закончил, а вы сами, и обвела рукой мастерскую.
Вот и мой Раянэто так сына зовуттоже все хотел, чтоб я работу бросил. А мне без дела сидеть скучно, а так и людей интересных встретить могу, он улыбался, а ваши родители, нари, небось рады будут за вас, коли поступите?
Я закусила губу и опустила глаза:
Я сирота, нар. Да еще и полукровка, так что у меня и родни-то нет. Ну или тех, кто согласился бы меня родней считать.
Он расстроено глянул на меня:
Простите, нари, что напомнил. Ну что, выбрали цвет?
Да, вот этот на туфли и сапоги, а этотна туфельки с каблуком, протянула ему куски.
Ну тогда стоить вам это будет семьдесят серебряных, тридцать нужно заплатить сразу, пристально посмотрел на меня, я кивнула и протянула ему деньги.
Вот, мастер.
Отлично, тогда приходите через седмицу, туфли готовы будут. А вот и обормот, в рифму сказал он, глядя на ссыпавшегося по лестнице Бирта. Глаза его сияли, а физиономия была чем-то испачкана:
Лин, ты все? Ух, как я наелся! и облизнулся.
Мы с мастером переглянулись и рассмеялись. Я, продолжая смеяться, покачала головой:
Пойдем уж, оболтус! Спасибо, мастер, я слегка поклонилась ему, увидимся через седмицу.
Время пролетело незаметно. В какой-то из дней я вдруг поняла, что вечером могу не только тащиться полутрупом по улицам, мечтая об одномлечь, но и заниматься какими-либо делами, да и просто прогуляться по городу, любуясь его домиками и фонтанами и вдыхая аромат цветущих лип. Я стала более сильной и крепкой, хотя внешне этого и не было заметно. Разминкой занималась наряду с младшими учениками, почти ничем им не уступая, а ножи все чаще летели точно в цель. Мастер все еще называл меня ушастой бестолочью и сонной немочью, но я видела, что он доволен моими успехами. Пожалуй, все было бы замечательно, если бы не Греня вдруг поняла, что он следит за моими действиями почти постоянно, и меня это пугало. Он становился все более неадекватным, рыча на соучеников, и однажды я не выдержала и спросила учителя: