Между собой они всегда разговаривали на турецком, особенно когда делились секретами или ругались. Как раз у кухарки я научилась этому языку.
Я сидела спиной к входу, и Омер-бей меня не сразу заметил. Взглянув на тётушку Фазилет, я подмигнула ей, чтобы она не сдавала меня. Мужчина скинул с себя пиджак, засучил рукава, налил тарелку супа и сел с другого края стола.
А сегодня, продолжил он, послали меня за ней, а я нигде не найду её: ни в комнате, ни в залах. Знаешь, где была? В прачечной! говорил он, поедая свой ужин, захожу, а там она со своим женихом. Упаси Аллах. Пробормотал Омер и громче продолжил: А он без штанов! Стыдно подумать, чем они там занимались! Турецкие девушки никогда не позволяют себе такого!
Катрин, дочка? не выдержала кухарка.
Тётушка Фазилет, я повернулась лицом к мужчине, дядюшка Омер не так понял, говорила с ними на турецком.
Ваше Высочество Резко вскочил мужчина, уронив стул, на котором сидел, и опрокинув тарелку с супом.
Тётушка Фазилет, продолжила я, вставая, мы попали под ливень, был жуткий холод, а штаны Эрика не подошли ему, рассказывала я, убирая тарелку со стола и собираясь вытереть пролитый суп, брат мой слишком худой.
Я сам, Ваше Высочество, собираясь забрать у меня тряпку, сказал ошарашенный мужчина.
Да вы присядьте, сказала я ему, рабочий день закончился, а вы и так набегались сегодня за мной.
Я не то имел в виду, оправдывался он, глядя в пол.
Омер, сядь, сказала ему женщина, так что у вас там было в прачечной? строго спросила Фазилет.
И не найдя подходящих сухих штанов, продолжила я, ставя новую тарелку с супом перед мужчиной, я решила прогладить его, чтоб не отморозил себе всё. Был бы Мигизи, я бы у него взяла и не думала. Я присела на своё место. Дядюшка, ешьте.
Я думал, вы в своей комнате давно спите, с волнением в голосе произнёс он.
А я тебе говорила, чтобы не выгонял индейца! ворчала на мужчину кухарка, никто кроме него не сладит с ней.
Дядюшка Омер, даже обидно, что вы про меня подумали такое, театрально надула щёки я.
Ваше Высочество, нет я не
Омер, наша девочка не такая.
«Ох, тётушка, хорошо, что вы ничего не знаете», вздохнула я.
Мужчина нервно бросал на меня взгляд, пытаясь подобрать слова.
Ваше Высочество, извините
Тётушка Фазилет, а мы будем делать сладкие крендели? спросила я, всё ещё не обращая внимания на Омера-бея.
Будем-будем, ответила та, как это всё скатаем, так приступим к ним.
А испечём сегодня два? Один для меня, другой для дядюшки Омера. Чтобы его речи были такими же сладкими, а то у меня складывается впечатление, что вы его кормите только жгучим перцем и чесноком, улыбнулась под конец я.
А для меня? удивилась кухарка.
А вы и так пышечка.
Ах ты козочка! Она кинула в меня небольшой горстью муки.
Омер чуть ухмыльнулся, продолжая поглядывать на нас исподлобья.
Тётушка Фазилет, сказала я, вставая и осматривая себя, какое нахальство. Вся мука досталась мне? Я подбежала к ней и обняла, вот и вам чуток. А вы что, смеётесь, дядюшка Омер?
Я? не смеюсь, сделал серьёзное лицо тот.
Вот и вам, я быстро провела рукой в муке по его щеке.
Омер, посмотри на неё, посмеивалась Фазилет. Через два дня свадьба, а она всё туда же.
Спасибо, что напоминаете, замолчав, присела на место я.
Дочка, обиделась?
Нет, нет. Давайте доделаем скорей всё, а то спать давно пора, с грустью сказала я, уткнувшись в тесто.
Уф, моя девочка, уф
Дядюшка Омер, да вы ешьте! Остыло всё уже!
Ваше Высочество, я военный. Я не умею сладко говорить.
Знаю, кивнула я, и не обижаюсь. Если смущаю вас, то могу отвернуться. Только расскажите свою грустную историю.
У меня нет, Ваше Высочество.
Неужели вы никогда не влюблялись? Вы же тоже были молодым. Высокий, широкоплечий, красивый мужчина, наверное, у вас отбоя от поклонниц не было.
Он ничего не ответил, и мы погрузились каждый в свои мысли, но буквально спустя пять минут мужчина начал:
Мне было двадцать пять, я окончил военное училище и поступил на службу к императору Филиппу. Я мечтал заработать за лет десять-пятнадцать, уйти в отставку и обзавестись семьёй. Каждое лето в замок приезжали девушки-выпускницы школы благородных девиц, чтобы на практике отточить свои знания этикета и ещё чего-то, я не слишком вдавался.
Интересное время было, вздохнула кухарка.
Столько смеха, лёгких летних платьев и милых личиков я не видел до этого никогда. И, конечно, был очарован. Но среди всех особенно выделялась одна
Я сидела, медленно делая крендели, боясь резких движений, чтоб не спугнуть рассказ мужчины, а он смотрел перед собой, и будто образы из прошлого всплывали перед его глазами.
Тонкая, хрупкая, с самым задорным смехом. Но в то же время гордая, всегда с поднятой головой. По долгу службы мне нельзя было с ними общаться. Все они были из знатных богатых семей, и я не строил иллюзий по поводу нашего союза, я даже заговорить с ней не мог он замолчал.
А что дальше? осторожно спросила я, вы в итоге познакомились? Она узнала про вас?
Через несколько лет она вышла замуж, так и не узнав о моих чувствах, взглянул на меня мужчина.
А почему вы не попытались? Может, она вас полюбила бы?
Где она и где я, усмехнулся он, и она любит своего мужа.
Почему сейчас не приезжают девушки?
За́мок закрыли для подобного рода занятий, ответила Фазилет, да и времена поменялись. Кому нужны эти благородные девицы?
Почему же? Многим сейчас не помешали бы знания этикета и элементарное представление о приличии.
Говорят, что ваша матушка настояла, прошептала кухарка.
Ваше Высочество, я провожу вас, уже поздно.
Мне совсем чуть-чуть осталось, и к тому же мы ещё не испекли для нас с вами крендельки, я подмигнула мужчине, я ведь не усну, если не съем на ночь сладкий, горячий кренделёк с молоком!
Опять прибежит, зевнула кухарка.
Тётушка Фазилет, идите, я докручу, пока буду ждать крендельки из печи. И приберусь, обещаю.
Не ваше это дело, на кухне прибираться.
Да вы сейчас уснёте за столом! я посмеялась над женщиной.
Это правда, ещё раз зевнув, ответила она.
Вы думаете, что я буду к вам приходить после замужества? А вдруг мой жених окажется домашним тираном, запрёт в комнате и никуда не будет пускать.
Дочка, говорила Фазилет, правда, засыпаю. Можешь оставить всё как есть, я всё равно завтра раньше всех приду.
Идите уже! провожала я женщину, дядюшка Омер, можете тоже идти. Я, правда, дойду без происшествий.
Нет уж, Ваше Высочество, я подожду здесь, садясь обратно за стол, сказал мужчина.
Признайтесь честно, кренделёк захотели?
Мужчина усмехнулся, мотнув головой.
Разогрев печь ради двух крендельков, я уселась доделывать оставшееся тесто.
А почему вы так и не завели семью?
Мечты изменились.
А сейчас не хотели бы уйти в отставку и спокойно пожить для себя? Быть хозяином своей жизни?
Нет, не хотел. Хотя последние четыре дня я всё чаще возвращаюсь к этой идее, Ваше Высочество!
Это был камень в мой огород? рассмеялась я.
Он тоже усмехнулся.
Скатав тесто, я протёрла стол, налила молоко и достала огненные крендельки, положила их около Омера, сама села рядом.
Я не буду.
Вы хоть знаете, от чего отказываетесь?
Я не могу с вами рядом есть, мне неудобно, Ваше Высочество, не заставляйте.
Вы просто разломите его, посмотрите на этой пар, идущий изнутри, обмакните в холодное молоко и тут же съешьте, я проделала все манипуляции. Боги! воскликнула я, это очень вкусно!
Мужчина смотрел на меня недоверчиво.
Вам не нравится, как я готовлю? возмутилась я.
Несколько часов назад я вообще не мог подумать, что буду сидеть рядом с вами и макать крендель в молоко, он начал поедать выпечку.
Всё бывает впервые. Загадывайте желание. Вкусно?