Тирон, она прижалась щекой к влажной от дождя, жесткой нейрокожеЯ соскучилась! А Ты никого не видел? Чужих?
Нет, он прищурилсяА что? Ктото был здесь?
Лайса помотала головой, а Ликвидатор отметил в памяти выяснить потом у охраны, если эти обалдуи, конечно, чтото знают
Сейчас же
Говоришь, соскучилась? с силой пнул ногой входную дверьИли врешь, как всегда?
Нет
И она ведь и верноне врала
Нисколько.
Глава 39 (часть 2)
Он внес ее в спаль
А хрена там, в спальню, ага. Мне бы очень хотелось написать красиво и нежно! Вот правда!
Мне бы хотелось написать так:
Он внес ее в очаровательно убранную спальню, ступая по усыпанному цветами, сверкающему полу
Только зачем писать такое, если этого не было и быть не могло?
Если спальни в Доме пока напоминали больше армейские казармы, а пол не сверкал и сверкать не мог, потому что покрыт был не цветами, а мутной защитной пленкой?
Да и Тирон не романтик.
И Лайса не трепетный лепесток.
Скорее, было так.
Ликвидатор нес Пару, перекинув через плечо, как носят грузчики мешки с цементом или мелкими камешками. Пара же, хихикала и дрыгала босыми ногами, влажными от дождя и слегка запачканными от садовой дорожки. Пинком открыв дверь в спальню, слегка шлепнул девушку пониже спины.
Не дрыгайся! рявкнул и тут же хохотнул.
Пусти меня давай. Мне неудобно.
Зато мне нормально. Не вертись.
Уложив ее в постель, несколько секунд смотрел, как девчонка хихикает, чешет нос и сводит колени.
Ты голодный, Тирон с работы же
Еще какой голодный, прошипел, наваливаясь на нее.
Ткань халата поползла вниз, обнажив острые плечи, набухшие круглые груди и выпуклый живот.
Кожа девушки сияла, переливаясь бисеринками выступившей испарины, капельками попавшего на нее дождя, исходила ароматами желания, ветра и осени.
Моя Лайса, моя девочка
Она изогнулась всем телом, освобождаясь от одежды, застонала, сжав губы и прикрыв глаза.
Дрогнула, чувствуя жесткие пальцы и поцелуи, давящие груди и дразнящие камешки сосков.
Рука мужа скользнула между быстро разведенных бедер и начала безумствовать там, найдя тугой клитор, потерла его, яростно возбуждая.
Оооох, всхлипнула ЛайсаЯ не могу так долго, знаешь же!
Не ответив, сжал одной рукой обе ее руки. Осторожно лег сверху, изо всех сил стараясь быть нежным с ней! Вот просто из всех сил
Мягко и быстро войдя внутрь, стал ласкать влажную суть напряженным членом. Потом, вдруг резко выйдя, лег и притянул жену себе на грудь, развернув спиной.
Сладкая моя, прошептав рвано, резко вошел снова, прижав рукой груди, пальцами другой горчо лаская клиторСладкая Лайса! Нравится так?
Жена утробно застонала в ответ, изогнув руки и откинув голову назад. Разбросав ноги в стороны и придерживая ласкающую руку мужа своей, уперла ступни в простыни и начала яростные движения, коротко замирая на совсем уж невыносимых моментах.
Ооох, еще, Тирон, пожалстаааа!!! Это обалдеть просто, как хорошо!
Прикусив мочку уха, задел зубами ряд мелких сережек.
Конечно, прошипел, плавно двигаясь внутриЯ же хочу, чтоб тебе было хорошо Очень хочу! Чтоб даже и не думала о других. Лайса, теплый мой свет звереныш мой Никто не будет тебя ТАК любить, понимаешь?
Ей хотелось ответить: " Да, Тирон. Понимаю. Но хочу, чтоб и ты понялникому ты не будешь ТАК нужен, как НАМ. Мне, ЕЙ, той, которая вотвот родится и Дому. ТВОЕМУ Дому. Нашему. Пока еще хрупкому, восковому, с треснутыми от ветров, времени и обид стеклами окон, но Уже родному! Уже! Так что пожалуйса Помни об этом."
Плавные, синхронные движения разгоряченных, плавящихся тел успокаивали, возбуждали, жгли, будили и усыпляли одновременно! Таяли маслом в горячей воде, рассыпаясь блестками и сливаясь разогретой ртутью в плотные, сверкающие комочки.
Свет мой Белый мой свет!
Имело ли сейчас значение то, от чего отказывались они ради того, чтоб остаться вместе навсегда? Имело Но не сейчас!
И не здесь.
И поэтому Стоило ли об этом думать? Был ли смысл укладывать в постель чужие распри, чужие амбиции и чужую войну?
Никакого смысла! Никакого смысла, твою мать, никогда не было и не будет!
Теперь был только один смыслугадав близкие конвульсии предоргазменного жара, развернуться друг к другу только для того, чтобы соединиться вновь!
Губами. Руками. Телами и жизнями.
Чтобы взорваться потом, истечь горячими, тугими струями и не вздохнуть
Не мочь ничего выдохнуть, кроме:
Люблю тебя.
Одновременно, вместе с последним вздохом ушедшего лета и новым выдохом начавшегося дождя.
И испугаться:
Неужели правда?
Да, моя девочка. С самой первой минуты. Я тебя тогда почти ненавидел, Лайса. Если б не сдержался, задушил бы нахрен. Хотел шею свернуть, пока спишь.
Сэйта Дэннис чуть повернув голову, вздохнула, сжав пальцы мужа, еще мокрые и горячие от пламени их соития.
Я просто хотела когданибудь от тебя сбежать Обчистить тебя до трусов и смотаться из Элиона. Может, в Анрир. Может, и куда подальше! Нее, сначала я хотела честно отработать долг и свалить. Но потом ты начал качать права, как придурок. И я подумала о том, чтоб свалить потихому. Ну без резни, конечно! За кой хер мне проблемы с вашей системой, ты же неприкосновенный! А так, почистить карманы было можно Да вот только башкой понимала хорошо, что найдешь. Изпод земли достанешь. И душу вытрясешь. И потом Были причины, в общем.
Дэннис расхохотался. Минут десять он ржал так, что казалосьокна вылетят вон.
Ладно, выдохнул, наконец успокоившись и смяв хохотПодьем, Канц. Надо пожрать чегонибудь.
Позже, сидя внизу на кухне, пили свежий, горьковатый кофе и глядели в дождь.
Нам больше ничего не угрожает, вдруг сказала Лайса, зачемто положив ладонь на живот и сведя пальцы. Кожа натянулась на суставах и даже слегка побелелаПравда. Я знаю. Никто за нами больше не Наблюдает, Тирон. Они ушли. Их ВООБЩЕ НЕТ ЗДЕСЬ.
Развернувшись от окна, сэттар качнулся на неудобном пластиковом стуле. Поставив кружку на стол, внимательно посмотрел в расширившиеся глаза жены, ставшие вдруг яркими и невероятно синими.
У них только Женщина решает. продолжала Лайса монотонно, медленно поглаживая животТолько Самка. Сосуд главенствует. Ставит точку. Уйти или остаться. Женщина подводит итог, Мужчина его принимает. Так что Мы в безопасности. Пока.
Всегда. коротко ответил.
Врядли Белые вернутся Да даже если и вернутся, он встретит их сам.
И если их помощнички, оставшиеся в Артрагоне, как сэттар подозревал, начнут очередную стрельбу по "пустым" мишеням, как сделали это прежде, если опять погибнет паратройка человек, держащих информацию, которая не должна выплыть
Он будет здесь. И Зверь тоже. ВСЕ ЗВЕРИ
Лайса прикрыла глаза и замолчала.
Сэттар же даже и вопросов не стал задавать. Он все понял.
Абсолютно. Все.
Чтото вроде эпилога
Когда зима только ступила в Элион, садовые дорожки Дома Дэннис в Цитадели присыпало жестокой, колючей белой крупой.
Слабый мороз протанцевал по каменным плитам ночью, легко касаясь короткими балетными шажками их обшарпанных стыков и короткой зажелтелой травы, выбивающейся между ними. Вытанцевав, остановился, чтоб отдохнуть и снова пошел, выделывая странные па стройными, ледяными ногами. Попрыгав по лужайкам и стриженным кустам вкруг дома, замер
и ушел дальшев лесополосу, в Сектора, в горы и мелкие реки. Навеселившись там, на воле, набравшись сил, он после вернется в город, где теперь еще слишком тепло для него и слишком душно
Вернется позжеупрямый и властный, сжимая в руках заледеневшие стрелы дождя и обломки льда, подует резким ветром, заморозит Элион, а потом и весь Мир.
Лайса проснулась на рассвете оттого, что замерзли ноги, не покрытые коротким, сбившимся пледом.