Страх почти неподдельный. Если бы они только знали, что искренность для демона это лишь хорошая игра, они бы вряд ли были столь охотны со мной побеседовать.
Да, им конечно же известно, что демоны лгут. Но шанс они дают всем, даже самым отъявленным негодяям. В этом вся их хваленная религия.
Мы просто хотим быть уверены, что ты нас не придашь, как будто бы идет на признание Роджер.
Разве я не доказал этого уже? Напрягаюсь, как будто мне действительно это важно. Разве я не сдал вам многих демонов и архидемонов? Разве я не предоставил вам столько информации, что можно было бы убить всех нас? Этого недостаточно?
Ты демон, Дэйл, доверять тебе это все равно, что висеть над сотней острых лезвий и пилить веревку, на которой висишь.
Делаю глубокий вздох, приближаюсь, делаю вид, будто сказанное мной имеет значение, и я не хочу, чтобы остальных слышали. Но конечно же они слышат. Это представление для широкой публики.
Я знаю, что не был лучшим представителем этого мира, вкрадчиво, все еще с моей якобы искренностью, знаю, что не заслуживаю спасения. Но! Это был не мой выбор. Я не желал этого. Я до сих пор не желаю. Я хочу только одного: избавиться от всего дьявольского, что теплится во мне. Я хочу стать человеком.
Роджер ухмыляется, как будто верит. Конечно верит. Мне бы даже сам бог сейчас поверил, настолько я убедителен.
Ладно, заверяет, отстраняюсь, проверим.
Поднимается на ноги, за ним и все остальные. Анжелики покидают заведение, прощаясь с барменом, Роджер задерживается ненадолго.
Мне не понять твоих истинных мотивов, говорит он, но я верю в лучшее в людях. Даже если они демоны. Поэтому
Он достает из-за пазухи заветную склянку с ангельским светом и протягивает мне. Выдерживаю паузу, чтобы не показаться слишком нетерпеливым. Осторожно принимаю ее из рук анжелика.
Хватит ненадолго, но для ритуала важен накопительный эффект, сообщает.
И все же не могу сдержать нетерпение.
Когда я увижусь с архангелом? Интересуюсь, жадно впиваюсь взглядом в анжелика.
Ухмыляется.
Посмотрим, что ты для нас припас, сообщает Роджер, указывая на бумажку с адресом Данталиона.
Его зовут Роми, напоследок сообщаю. Помощника Данталиона. Первым делом спросите его.
Анжелик все еще не доверяет мне, но они не могут проигнорировать полученную информацию, даже несмотря на то, что она пришла от демона.
Уходит, я следую, но естественно уже не за ними. Ухожу темными переулками, следую к себе домой долго. Знаю, что за мной будут следить, потому не выдаю себя сразу же.
Только на третьи сутки моих пустых ничегонеделаний анжелики уходят, снимая слежку. Знаю, что не отправятся за Данталионом раньше, а потому спокойно дожидаюсь, когда мои враги отправятся разбираться с другими моими врагами.
Все просто, когда умеешь убеждать.
Глава вторая
Руби
Его желанию уже тесно в джинсах. Впивается в мои бедра, насаживает промежностью на свой член. Улыбаюсь, брожу вокруг его возбужденного дыхания, изучаю затуманенный взгляд.
Хочу тебя, выдает он сладкой слабостью.
Пускаю еще одну волну, и он стонет от вожделения. Джинсы намокают, сжимает меня сильнее. Возвращаю его в сознание, дыханием касаюсь его губ
Пожалуйста, умоляет, ладони скользят по бедрам, добирается до подола моей отвратительно неприличной юбки, едва прикрывающей пятую точку. Хочу
Еще одна моя улыбка, еще одна волна, изгибается, укладываю на спину, расстегиваю джинсы, спускает заряд на самого себя, а я забираю его энергии. Много, но не настолько, чтобы он отключился.
Приходит в себя, возвращаясь из самых влажных фантазий, вылавливает взглядом мою промежность, замершую над его членом, как будто я только-только его из себя вытащила. Улыбаюсь, ловлю улыбку в ответ, облизываю губы, призываю концентрировать взгляд на моем лице, а не на вываливающейся груди. Усаживаюсь на его член, стимулирую очередной стояк, радуется возможности, о которой даже не подозревает.
Ты ведь сделаешь все для меня, констатирую, даже не сомневаюсь.
Роняет наивность, невинность, напрягается после очередного движения.
Все, шепчет сквозь желание.
Его темные волосы уже прилипли ко лбу. Жара на улице стоит невыносимая. Моя кожа блестит, словно золото, его тело уже давно требует холодного душа. Но со мной нужно требовать лютую зиму, чтобы хоть немного остыть.
Наклоняюсь к нему медленно, наблюдает за тем как моя грудь оголяется все больше, соски едва прикрыты, стонет, тянется к ней, позволяю сжимать ее, оказываюсь рядом с его лицом, стискивает меня так сильно, будто можно получить удовольствие поглощением.
Сейчас ты пойдешь в вип-зону на другом конце клуба, объясняю, пока он ловит алый цвет моих губ, и сделаешь все, что от тебя захотят.
Еще одна волна, изгибается, но теряет себя лишь на пару мгновений. Укладываюсь на него, когда приходит в себя, вжимает меня в свое очередное желание. Жаждет так сильно, что готов расстаться с жизнью, с душой, да с чем угодно, только чтобы трахнуть. Только чтобы кончить. В меня.
Поднимаюсь, намеренно не поправляю платье, замираю у стены, поворачиваюсь к нему спиной, оборачиваюсь, улыбаюсь, проводя ладонями по своему телу. Закусываю губу, ловлю подол своего платья, и якобы пытаюсь его опустить. На самом деле делаю обратное, прикрывая свои прелести ладонью.
Вскакивает на ноги, подбегает ко мне сзади, пробует войти, но
Оборачиваюсь, свожу груди, прижимаюсь к нему, приближаюсь к губам
Иди.
Сглатывает, зубы стучат, возбужден настолько, что на его коже сейчас с легкостью можно поджаривать яичницу. Но исполняет четко, выскакивает из нашей вип-зоны и мчится, куда я ему приказала.
Наблюдаю за ним, дохожу до сумки и извлекаю из нее стилет. Подношу острый край к запястью и режу кожу, выводя древние символы. Они скрывают меня окончательно, хоть и ненадолго. Кровь стекает по ладоням, не обращаю внимания. Наблюдаю. Клинок уже в моей руке, двигаюсь к цели.
Парнишка подходит к вип-зоне, которую охраняют другие дьябольеры. Осматривают паренька, замечают его не слабый стояк. Он так возбужден, что в принципе готов отсосать каждому, кто встретится на его пути.
Но он идет дальше.
Заходит внутрь, замирает, наблюдает за тем, как какой-то молоденький мальчишка отсасывает у Вэнса, стоя на коленях. Дьябольер развалился на бордовом диване и словно не обращает внимания на свою жертву, пролистывает почту в телефоне.
Мальчишка весь в крови и сперме своего мучителя, руки связаны, на шее врезавшиеся в кожу веревки и стальные кольца с шипами. Он уже становится непригодным.
Но когда заходит моя наживка, Вэнс даже отвлекается от почты и осматривает его внимательным взглядом. Парень улыбается, высовывает язычок, облизывает губы. Расстегивает ширинку и демонстрирует свой полностью вставший член. Размеры впечатляют, начинает играться с ним, намекая, чего он хочет.
Дьябольер расплывается в улыбке, кончает в рот мальчишке и отбрасывает его в сторону. Мальчишка вскрикивает, глотает сперму и выползает из вип-зоны на четвереньках. Голый, униженный, уничтоженный.
Моя наживка подходит ближе, замирает напротив Вэнса, по-прежнему продолжая призывать свой член. Дьябольер загорается, берется за свой, начинает стимулировать, через пару секунд он уже снова твердый.
Оба смотрят за мастурбацией друг друга, движения резкие, выверенные, жадные. Кто о чем думает не знаю. Но приближаясь, выжидаю. Не смею нарушать движение даже воздуха, оказываюсь за спиной у дьябольера, жду, когда он кончит. Мой парень кончает раньше, изливая сперму на лицо Вэнса.
Кривится лишь мгновение, а потом стоном дает понять, что и сам кончает
Мгновение из его члена брызжет сперма, а из его сердца кровь. Клинок вошел по самую рукоять, но я же не собираюсь на этом останавливаться
Правило заклятий на моих руках очень просто: пока не касаешься, никто не видит. Как только разоблачаешь себя руби наповал.
Успеваю ударить еще раз, когда Вэнс резко хватает меня за руку и за мгновение укладывает на спину, пытаясь разорвать мне горло голыми руками. Нависает надо мной, кровь из раны хлещет мне на лицо.