Тебе не нужно этого видеть, говорит он с жестким лицом, жестом предлагая мне идти дальше.
Я почти ухмыляюсь. За свои двадцать семь лет я повидала немало отвратительных и ужасных зрелищ. Хотя мне не нужно, чтобы Ракиз скрывал их от меня, готова признать, что это оценила этот его жест.
С другой же стороны его приказ ни на шаг не отходить от него
Я готова сегодня дать ему передышку. Он явно на грани. Ранее он упоминал, что обычно ему и в голову не приходило посылать в этот район меньше десяти воинов за раз. Пока он неспешно узнает, что я не хрупкий цветок, сегодня, очевидно, не тот день, когда он будет преодолевать свои естественные инстинкты.
Я вздрагиваю, когда воздух становится прохладнее. Примерно через каждые шесть метров горит лампа, обеспечивая тусклый свет, за что я невероятно благодарна. Маленькие, тесные, замкнутые пространстване моя фишка, и я делаю глубокий вдох, подавляя воспоминания, которые хотят нахлынуть на меня.
Здесь не так уж тихо. По пути мы пересекаем несколько развилок, и до нас доносятся голоса. В одном из коридоров раздается крик, и я напрягаюсь, потянувшись за мечом. Я чувствую себя здесь легкой добычей. Пространство достаточно мало, чтобы воинам было трудно сражаться. Но если бы у кого-то было достаточно людей, они могли бы атаковать нас с обеих сторон.
Хихикающий смех эхом разносится по прексам, заставляя меня вздрогнуть, и Ракиз оглядывается. Я киваю ему, но уверена, что выгляжу как олень в свете фар.
Словно насмешка, зацепка к обнаружению Айви и остальных должна была оказаться именно под землей.
Похоже, Тагиз знает, куда идти. План прост: вернуться к тому месту, где в последний раз видели Айви, и прижать нескольких человек, пока они не расскажут нам все, что знают.
Раздается еще один смех, от которого ощущение такое, что тебя окатили ледяной водой.
Хоть у кого-нибудь здесь, внизу, есть не леденящий душу смех? бормочу я.
Хевекс фыркает у меня за спиной.
Смехэто наименьшая из наших забот.
На этой счастливой ноте мы поворачиваем налево на следующем перекрестке. Этот прекс освещен еще хуже, чем предыдущий, и я стискиваю зубы при звуках шарканья впереди. Они затихают, а затем возобновляются, когда мы приближаемся.
Где-то перед нами гаснет лампа, и я хмурюсь, когда вокруг нас сгущаются тени. Это не сулит ничего хорошего. Тагиз продолжает спускаться по прексу, а я любовно поглаживаю рукоять меча.
Мы добираемся до великана, когда он гасит еще одну лампу. Он погружает прекс в еще большую темноту, и я хмурюсь.
Мудацкий ход, придурок.
Не знаю, на самом ли деле он великан, но, наверняка по росту значительно выше воинов. Им приходилось в некоторых местах пригибать головы, но этот придурок ходит практически сгорбившись. Он вытягивает руку, когда мы подходим ближе.
Пятьдесят кредитов, говорит он, и я фыркаю.
Ракиз изучает великана ледяными глазами. Как и у нас, у великана кожа ну цвета кожи. И у него две ноги. Но на этом сходство заканчивается. На первый взгляд я насчитываю шесть рук, но затем великан слегка поворачивается, демонстрируя еще две, торчащие из его спины.
Его рога выглядят невероятно острыми, и по кускам гниющей туши между его огромными зубами видно, что он не вегетарианец. В одной из рук он сжимает огромную шипастую булаву.
Проваливай или умри, говорит Ракиз, и я одобрительно киваю. Лучшие угрозы те, что просты и четко по сути.
Если бы я не застряла под землей и не пялилась на восьмирукого великана, то ухмыльнулась бы, увидев ошарашенное выражение его лица, когда он уставился на Ракиза. Предполагаю, что большинство людей бросив один лишь взгляд на его размер, сразу же платят.
Ракиз может позволить себе больше, чем заплатить великану, но я видела это выражение раньше. Опущенные брови, прищуренные глаза ио, вот оно чтодергающаяся мышца на его челюсти может означать только лишь одно.
Он более чем готов убить кого-нибудь.
Я прислоняюсь к скале и складываю руки на груди. У Ракиза был тяжелый день. Я знаю, что все его пещерные инстинкты побуждали его оставить меня в безопасности в пещере или даже привязать к мишуа, как он и грозился. Он устал и раздражен, и ему кажется, что он загнан в угол.
Это закончится не очень красиво.
Ты умрешь! рычит великан, и меня чуть не стошнило от зловония его дыхания.
Господи, чувак, ты когда-нибудь думал использовать одну из этих рук, чтобы почистить свои гребаные зубы? говорю я.
Гигант встречает мой взгляд и снова рычит, и я машу ему мизинцем. Лучше позволить Ракизу выпустить пар.
Это грязно и жестоко. Тагиз, очевидно, думает в том же направлении, что и я, потому что он отступает в сторону, позволяя Ракизу двинуться вперед и уничтожить великана.
Он начинает с того, что отрубает две руки.
Я смотрю, как в результате одного взмаха мечом в виде восьмерки обе эти руки падают на землю. Это был красивый ход, поскольку попутно Ракиз умело увернулся от булавы, когда она летела ему в голову.
Великан снова ревет, и я прикрываю ладонями уши. Булава ударяется о стену прекса, и я морщусь, когда небольшой водопад камней обрушивается на нас с потолка.
Великан снова замахивается, и я напрягаюсь, когда Ракиз отскакивает назад. Ему почти некуда двигаться. Мы все разбегаемся, чтобы дать ему больше места, но как только булава ударяется о другую стену, Ракиз блокирует кулак, который направляется к его лицу.
Своим мечом.
Еще одной меньше, тихо напеваю я себе под нос, когда рука падает на землю. Хевекс смотрит на меня широко раскрытыми глазами, словно думает, что я сошла с ума.
Я пожимаю плечами. Замкнутое пространство определенно действует мне на нервы.
Великан ревет, и это последний звук, который он издает. Меч Ракиза скользит по мышцам его шеи, как нож по маслу, и мы все смотрим, как то, что осталось от великана, падает на землю.
Ракиз резко поворачивает голову, пробегая взглядом по моему телу, проверяя, все ли со мной в порядке. Я показываю ему большой палец, и он хмурится немного в замешательстве. У него дикий взгляд, но он глубоко вздыхает и убирает меч в ножны. Он кивает Тагизу, который перешагивает через тело, и Ракиз следует за ним, ожидая меня по ту сторону трупа.
Я хмурюсь. Я никак не могу попасть на другую сторону, не наступив на великана, а мне нравятся эти сапоги. Я взвизгиваю, когда Ракиз наклоняется и поднимает меня, используя только свои руки и пресс, чтобы перетянуть меня через тело.
Выпендрежник, бормочу я, но в знак благодарности поглаживаю его по руке.
Следующие несколько минут проходят без происшествий, пока мы не достигаем еще одного перекрёстка. Я хорошо ориентируюсь, но в этот момент даже я буду бороться, чтобы выбраться отсюда, если наша небольшая экскурсия пойдет под откос.
Мы снова поворачиваем налево, следуя по прексу, пока внезапно не оказываемся в комнате размером примерно с комнату для собраний в хижине Ракиза в лагере. Пять других прексов также ведут в эту комнату, уходя в разных направлениях. Это один из торговых постов, о которых мне рассказывала голубая женщина.
На самом деле, тут есть синий мужчина, который немного похож на приятеля голубой женщины, который сейчас разговаривает с вуальди. Вуальди насмехается над нами, но ничего не говорит, так как он в меньшинстве. Синий мужчина передает что-то вуальди, тот взамен дает ему небольшой сверток, и вуальди уходит, оскалив зубы на воинов.
Рука Тагиза тянется к мечу, когда он созерцает вуальди.
Никакого насилия в торговом посту, говорит скрипучий голос, и я оборачиваюсь, разглядывая сгорбленного старика. Его кожа голубого оттенка похожа на ту, что была у инопланетянина, который только что торговался с вуальди, но он вдвое крупнее, с многочисленными рогами на голове, напоминающими мне о мишуа.
Серьезно? спрашиваю я. И это закон?
Он кивает.
Нейтральная земля. Убей кого-нибудь здесь, и за тобой будут охотиться все существа в округе. Рогатый человек наклоняет голову к Тагизу, и медленная улыбка расползается по его лицу. Но это не значит, что ты не можешь последовать за ним в тихий прекс и сделать свою работу.
Я практически вижу, как Тагизу не терпится сразиться с вуальди. Хотя он и качает головой, на что рогатый мужчина издает низкий смешок.