Дженни была очаровательна. Незнакомец вежливо улыбнулся ей. Она слегка коснулась его руки ноготками. Он заказал суп. Она засмеялась. Он попросил сливки и сахар к кофе. Она ответила, что ее зовут Дженни. Он попросил дополнительную салфетку. Она отошла от столика, выглядя слегка разочарованной.
Хлеб и зрелища, пробормотал я.
Незнакомец усмехнулся, словно услышал меня.
Выбрал, что будешь, малыш? спросила мама, вернувшись к столу.
Бургер.
Сейчас принесу, хороший мой.
Я улыбнулся, потому что обожал ее.
Чужак провожал маму взглядом, пока она уходила. Его ноздри раздулись. Он глянул на меня, склонив голову набок. Его ноздри снова затрепетали. Как будто он принюхивался? Нюхал?
Подражая ему, я принюхался тоже. Для меня все пахло точно так же, как и всегда.
Незнакомец рассмеялся и покачал головой.
В этом нет ничего плохого, заметил он, вновь сверкнув зубами. Его голос был глубоким и добрым.
Это хорошо, ответил я.
ЯМарк.
Окс.
Правда? вопросительно выгнул он бровь.
Окснард, пожал я плечами. Но все зовут меня Окс.
Окс, повторил он. Сильное имя.
Сильное, как бык? предложил я.
Он рассмеялся.
Часто такое слышишь?
Наверное.
Марк посмотрел в окно.
Мне здесь нравится.
В этих словах таилось многое, что не поддавалось моему пониманию.
Мне тоже. Хотя мама говорит, люди здесь не остаются.
Ты же здесь, заметил он, и это показалось глубокомысленным.
Да.
Это твоя мама? он кивнул в сторону кухни.
Ага.
Тогда и она здесь. Возможно, остаются не все, лишь некоторые, он посмотрел на свои руки, но кто-то может и вернуться.
Вроде вернуться домой? уточнил я.
Улыбка вновь озарила лицо Марка.
Да, Окс. Вроде вернуться домой. Это место оно пахнет именно так. Домом.
Я чувствую только запах бекона, смутился я.
Знаю, рассмеялся Марк. Там в лесу есть дом. Дальше по улице Маккарти. Сейчас он пустует.
Я знаю этот дом! Я живу рядом.
Так и думал, кивнул он. Это объясняет, почему ты пах
Дженни вернулась и принесла суп. Марк был вежлив, но не более. Не так, как со мной.
Я открыл рот, чтобы спросить еще что-нибудь (что угодно), как вновь подошла мама.
Дай ему поесть, проворчала она, ставя передо мной тарелку. Нехорошо прерывать чей-то ужин.
Но я
Он не виноват, вмешался Марк. Это я был навязчивым.
Мама выглядела настороженной.
Если вы так говорите.
Марк кивнул и начал есть суп.
Останься здесь и подожди меня, велела мама. Не хочу, чтобы ты возвращался домой один. Смена закончится в шесть. Может, посмотрим фильм, когда вернемся домой?
Хорошо. Но я обещал Гордо, что завтра приду пораньше.
Покой нам только снится, да? чмокнув меня в лоб, мама ушла.
Я хотел еще поспрашивать Марка, но помнил о манерах. Вместо этого принялся за бургер. Он был слегка подгоревшим, как мне особенно нравилось.
Гордо? переспросил Марк. Вопрос звучал так, словно он пытался распробовать имя на вкус. Теперь его улыбка стала грустной.
Мой босс. Он владелец автомастерской.
Да, проронил Марк. Кто бы мог подумать.
Подуматьчто?
Держись за нее, просто сказал Марк. За свою маму.
Я внимательно взглянул на него. Он казался расстроенным.
Мы с ней остались вдвоем, тихо признался я ему, словно это для кого-то являлось секретом.
Еще одна причина вам держаться друг за друга. Все изменится. Для тебя и для нее. Для всех нас, он вытер рот салфеткой, вытащил бумажник и, достав сложенную купюру, положил ее на стол. Затем встал и накинул пальто на плечи. Но прежде чем уйти вновь взглянул на меня. Что ж, скоро увидимся, Окс.
С кем?
Со мной и моей семьей.
В том доме?
Марк кивнул.
Думаю, настало время возвращаться домой.
А мы можем? я остановил себя, потому что был всего лишь ребенком.
Что, Окс? Марк выглядел заинтересованным.
Можем ли мы быть друзьями, когда ты вернешься домой? У меня их не так уж и много В действительности у меня никого не было, кроме Гордо и мамы, но я не хотел отпугнуть его.
Руки Марка сжались в кулаки.
Не так уж и много? переспросил он.
Я говорю слишком медленно, объяснил я, уставившись на собственные руки. Или вообще не говорю. Людям это не нравится, или скорей им не нравлюсь я, но я и так сказал слишком много.
Нет ничего плохого в том, как ты говоришь.
Наверное.
Если хоть кто-то из людей считает так, то должно быть, это отчасти правда.
Окс, я расскажу тебе секрет. Хорошо?
Конечно.
Я был взволнован, потому что только друзья делились секретами, так что, может быть, это означало, что мы стали друзьями.
Зачастую именно те, кто тише всех, говорят самые умные и важные вещи. И да, думаю, мы будем друзьями.
А затем он ушел.
Я не видел своего друга семнадцать месяцев.
* * *
Той ночью, лежа в постели и пытаясь уснуть, я услышал вой из глубины леса. Он доносился, словно песня, повторяясь до тех пор, пока во мне не укоренилась уверенность, что это самая красивая песня на свете. Песнь лилась и лилась, и на ум приходило лишь одно: дом, дом, дом. В конце концов, она затихла, а я уснул.
Позже я сказал себе, что мне это просто приснилось.
* * *
Вот, произнес Гордо на мой пятнадцатый день рождения, всучив мне в руки плохо упакованный сверток. На нем оказались изображены снеговики. Другие парни из мастерской тоже присутствовали. Рико. Таннер. Крис. Все молоды, непосредственны и полны жизни. Друзья Гордо, с которыми он рос в Грин-Крик. Их лица светились улыбками. Будто они знали какой-то огромный секрет, в который меня не посвятили.
Сейчас же май, заметил я.
Гордо закатил глаза.
Открой уже эту проклятую штуковину.
Он откинулся на спинку потрепанного стула за автомастерской и затянулся сигаретой. Татуировки выглядели ярче обычного. И я подумал, не обновил ли он их недавно.
Я с треском разорвал бумагу. Хотелось насладиться процессом, я редко получал подарки, но не мог ждать. Это заняло секунды, однако ощущалось вечностью.
Это, сказал я, когда увидел, что там. Это
Это было милостью. Это было благодатью. Это было красотой. Мне казалось, что я снова могу дышать. Будто обрел свое место в мире, о котором раньше и не мечтал.
Расшитая. Красным. Белым. Синим. Три идеально простроченные буквы.
«Окс» красовалось на униформе.
Будто я был важен. Словно я что-то значил. Как будто я имел значение.
Мужчины не плачут. Этому учил меня папа. Мужчины не плачут, потому что у них нет на это времени.
Видимо, я еще не стал мужчиной, потому что заплакал. Склонив голову, я плакал.
Рико тронул меня за плечо.
Таннер погладил по голове.
Крис легонько коснулся носком рабочего ботинка моей ноги.
Они окружили меня. Возвышались надо мной. Прятали от мира, чтоб никто не мог увидеть мои слезы.
А Гордо прижался своим лбом к моему и сказал:
Теперь ты один из нас.
Что-то расцвело во мне, в душе стало так тепло. Словно солнце взорвалось в груди, и я почувствовал себя живее чем когда-либо.
Затем они помогли мне надеть рубашку. Она сидела идеально.
* * *
Той зимой у нас с Гордо случился перекур.
Можно мне одну?
Он пожал плечами.
Только маме не говори.
Гордо открыл пачку и достал сигарету для меня. Поднес зажигалку, прикрывая пламя от ветра. Я зажал сигарету губами и прикурил. Затянулся. Сигарета начала тлеть. Я закашлялся. Глаза заслезились, а дым повалил из носа и рта.
Вторая затяжка далась легче.
Ребята засмеялись. Я подумал, может, это потому, что мы друзья.
* * *
Иногда казалось, что мне все снится, но потом я понимал, что уже проснулся.
Различать сон и явь становилось все труднее.
* * *
Гордо заставил меня бросить курить через четыре месяца. Объяснив, что это для моего же блага.
Я ответил, это скорее, чтобы я больше не стрелял у него сигареты.
Он дал мне подзатыльник и велел возвращаться к работе.
После этого я больше не курил.