Да?
Чтобы ни случилось, я тебя не оставлю. Если ты хочешь, чтобы я был рядом, не важно что произойдет, я буду рядом с тобой. Если ты этого захочешь, конечно.
Она изучала его лицо.
Ты не знаешь, о чем говоришь
Черта с два.
Я умру.
Как и я. Но я не знаю когда, равно как и ты.
В ее светлых глазах блеснули запутанные эмоции.
Трэз, я наблюдала, как мои сестры проходили через это. Я знаю что
Ни черта ты не знаешь. Со всем уважением.
Он встал и подошел к изножью кровати. Выдернув простынь и покрывала из-под матраса, он посмотрел на ее ногу под ними.
Что ты делаешь?
Он нежно поднял ее лодыжку и посмотрел на ступню.
Пусто.
Что, прости?
Нет срока годности. Он сделал то же самое с другой ступней. Тут тоже.
Он опустил покрывала. Подоткнул их. Посмотрел на ее тело и попытался избавиться от мысли, что сама плоть, которую он так жаждал, могла разлучить их навеки.
Но потом вспомнил новости, которые ему рассказал айЭм в коридоре.
Я тебя не брошу, поклялся он.
Я не хотела рассказывать тебе обо всем этом. Ее глаза наполнились слезами, превращая голубые радужки в драгоценные камни. Я не хотела, чтобы ты знал и жалел меня.
Я тебя не жалею.
Трэз, не делай этого с собой. Просто знай, что я люблю тебя и позволь мне уйти.
Он вернулся к ней.
Я могу взять тебя за руку?
Когда она напряженно повернулась на кровати и вытянула руку, он взял ее ладонь и положил себе на пах, на каменно-жесткую эрекцию, бившуюся о ширинку. От прикосновения он зашипел, его клыки мгновенно выступили, он повел бедрами.
Это похоже на жалость? выдавил он.
Дерьмо, он должен сдать назад. Он сделал этот необдуманный шаг, только чтобы доказать ей, но вместо этого обнаружил, что готов кончить, его тело за наносекунду разогналось от нуля до шестидесяти.
Трэз
Я не говорю, что мы обязаны заниматься сексом. Вовсе нет. Но я здесь не из-за жалости к тебе, ясно?
Я не могу просить тебя остаться.
Ты не просишь. Я выбираю это. Я выбираю тебя.
Сказав это, он осознал, черт, это была правда. Впервые в жизни ему казалось, будто он что-то выбирает сам и это было по-странному приятно. Хотя все было так печально, он чувствовал себя освобожденным, заявляя «это мой выбор».
Эта ситуация сколько бы она ни продолжалась, к чему бы их не привела, он возьмет ее на себя.
Если, конечно, Селена хотела его видеть.
В последовавшей тишине он окинул взглядом голые стены, зная, что должен вытащить ее из больничной палаты. Да, это место располагалось поблизости к медперсоналу, если ей внезапно станет плохо, но это было большое, портящее настроение, депрессивное «ТЫ БОЛЬНА».
Трэз снова сосредоточился на Селене.
Если что-то понадобится, то я рядом, хорошо? Если ты, конечно, хочешь видеть меня.
Спустя мгновение она выдавила:
Хочу.
Тогда ладно. Он резко выдохнул, а потом поднял палец. Одно условие: никакой даты смерти, ясно? Ведем себя так, будто ты будешь жить вечно.
На ее лице отразилось скептическое неверие, но он просто качнул головой.
Нет. Таково мое правило.
Он не был глуп. Он слышал, что говорили другие Избранные, видел рентгеновские снимки, стоял над ее скрюченным телом. Внутри он был убежден, что потеряет ее, и скорее раньше, чем позже. Но подарок, который он мог сделать для нее? Самое важноечерт, то единственноечто он мог дать ей?
Надежда.
И ему не обязательно верить, что ее вылечат, чтобы иметь надежду, делиться ею, жить ею.
Быть рядом. Любить ее до конца. До самого последнего ее вздоха не покидать ее.
Так он будет почитать ее своим сердцем и душой, хоть сам он был недостойным.
Никакой даты смерти, сказал он. Мы проживем каждую ночь так, будто их еще тысячи впереди.
***
Селена сморгнула очередную порцию слез. На стольких уровнях она не могла поверить, что Трэз стоял рядом с ее койкой, с такой целеустремленностью заглядывая ей в душу, словно одной своей волей он мог сохранять ей жизнь и здоровье столько, сколько ему будет угодно.
Трэз, я не думаю, что у нас есть тысячи ночей, сказала она.
Ты знаешь это? Наверняка?
Нет, но
Тогда зачем тратить наше время на такие мысли? Что это даст нам? Серьезно, чем это поможет
Ты можешь лечь рядом со мной?
Он прокашлялся.
Ты уверена?
Да. Пожалуйста.
Она восхищалась плавностью его движений, когда он залез на матрас, передвинулся, помогая ей освободить для него место. И, будто прочитав ее мысли, он устроил ее в своих руках так, что она, лежа на боку, положила голову ему на грудь.
Рваный. Вздох.
От них обоих.
Я чувствую облегчение, услышала она себя. Я хотела сказать тебе, но
Ш-ш. Тебе нужно поспать.
Да.
Закрывая глаза, она воспринимала его на другом измерении и, его кровь курсировала по ее организму, укрепляя ее после приступа. Мысленно она подсчитывала, когда произошел последний удар? Тринадцать ночей назад. Тот, что до него? Шестнадцать.
Но, может, если она не будет никому давать свою вену, у нее будет отсрочка подольше? И, может, данная Трэзом сила поможет ей противиться приступам.
Я держалась в стороне, начала она, из-за этого. Не из-за тебя. Меня не волнует твое прошлое. Я просто хочу, чтобы ты знал.
Трэз начал выписывать круги ладонью по ее спине.
Ш-ш. Просто попытайся отдохнуть.
Селена подняла голову.
Нужно, чтобы ты дал мне высказаться. Ты должен услышать это и поверить в это. Я знаю, ты отступил, потому что думал, что я осужу тебя. Но я отстранилась из-за всего этого, а не потому, что ты был с множеством человеческих женщин. И не из-за твоей помолвки.
Он закрыл глаза, морщась. Потом покачал головой.
Я должен быть честен с тобой. Последнее, о чем я сейчас хочу думатьэто
Я не считаю, что ты осквернен, Трэз.
Прошу. Перестань.
Селена сжала его руку, пытаясь достучаться до него, чувствуя необходимость высказать все и сразу, выложить карты на стол. Его теория тысячи ночей была благотворна для целей сохранения ментального здоровья и он пришел к тому же заключению, что и она: на ней нет бирки со временем и датой. Но она жила в такой реальности с момента первого приступа, произошедшего десятилетия назад, и траектория ее выживаниятраектория машины, слетевшей с дороги в канаву.
Этого не пережить.
Трэз, я должна высказаться. Я очень долго ждала, чтобы поговорить с тобой. Я не упущу свой шанс.
Она смутно понимала, что стала делать больше акцентов, все больше чувствуя себя собой, оправляясь после приступа благодаря дару его вены.
Ты достойный мужчина, и я думаю, что сразу полюбила тебя
Трэз соскочил с кровати, и на мгновение ей померещилось, что он продолжит путь, вылетит в коридор, подальше от нее и ее долбанной болезни. И он застыл на секунду возле двери.
Но потом начал выписывать круги по комнате.
Почему тебе так сложно принять это? рассуждала она вслух. Что ты хороший мужчина. Что ты достойный
Селена, ты не знаешь, о чем говоришь.
Ты мечешься по комнате так, словно тебя преследуют. Поэтому я уверена, что попала в точку.
Застыв, он покачал головой.
Слушай, это все ради тебя. Это Он рукой описал пространство между ними. это все ради тебя. Я здесь ради тебя и твоих нужд, какими бы они ни были. Мы не станем обсуждать меня, хорошо?
Селена поднялась выше на подушке. От напряжения в локтях и плечах она стиснула зубы, и была вынуждена переждать, пока боль неспешно отступала.
Но лучше так, чем быть окаменевшей статуей.
Когда он беспокойно сузил глаза, она сказала:
Нет, не надо звать Дока Джейн. Правда.
Когда Трэз потер лицо, она впервые тщательно рассмотрела его. В последнее время он похудел, щеки осунулись, а подбородок, казалось, выступал еще сильнее, глаза впали, губы казались полнее. Но даже так он по-прежнему был невероятно огромным представителем расы, его плечи шире ее в три раза, грудь и пресс излучали мощь, вдоль рук и ног вились мускулы.
Он был красив. Своей темной кожей и черными глазами, от макушки своей коротко стриженной головы и до подошв своих ботинок.
Ты очень достойный мужчина, пробормотала она. Тебе придется принять это.
Да ладно, протянул он кисло. Я в этом так не уверен
Прекрати.
Трэз посмотрел на нее с другого конца комнаты и потом нахмурился.
Знаешь, я не понимаю, почему ты так упираешься. Без обид, но ты чуть не умерла там. Сколько часов назад? Кажется, что минут десять. Мое дерьмо здесь и сейчас абсолютно не существенно.
Селена прошлась взглядом по своему телу. На ней была бледно-голубая больничная сорочка с узором в виде спиралей на тон темнее. Она завязывалась на спине, и Селена чувствовала, как узлы впивались там, где должны быть лямки от бюстгальтера, если бы она его носила, и ниже, на пояснице.
Казалось странным думать, что ее тело функционировало сейчас относительно нормально. И реальность, что это продлится недолго, принесла с собой шокирующую ясность.
Знаешь, прошептала она. Никогда бы не подумала, что в смертельной болезни есть свои плюсы.
И что же это? осведомился он напряженно.
Она снова встретила его взгляд.
Благодаря ей ты не боишься говорить то, что на самом деле думаешь. Правда порой пугает, но не тогда, когда есть нечто более страшное по сравнению с честностью например, перспектива умереть. Поэтому я скажу, почему именно твое «дерьмо», как ты выражаешься, очень важно. Что бы тобой ни двигало, что бы ни вызывало она описала круг, охватывая свое тело. эту дыру внутри тебя? Мне кажется, что с помощью тех женщин ты пытался убежать от этого. Я думаю, что ты спал с теми женщинами на протяжении многих лет для отвлечения и тот факт, что ты не хочешь признавать это? Меня тревожит, что ты просто используешь меня как еще один способ убежать от себя самого, лучший способ. Что может быть более соблазнительным или эффективным, когда не хочешь решать свои собственные проблемы, чем одна конкретная смертельно больная женщина?
Господи, Селена. Я так совсем не думаю. Совсем
Ну, может, тебе бы следовало. Она наклонила голову, и на нее свалилось очередной осознание, словно тонна кирпичей. И я скажу тебе кое-что еще. Осталось ли у меня тысяча ночей или всего две? Я хочу провести их с тобой но только честно. Трэз, я не хочу быть твоим новым оправданием. Я хочу видеть тебя здесь, рядом с собой, но между нами все должно быть по-настоящему. У меня нет ни сил, ни времени на что-то иное.
В повисшем молчании она ждала его ответа. Но как бы неловко ни было, она не откажется ни от единого слова.
Она сказала все, что было у нее на уме.
И словно освободилась.
Глава 16
Абалон был не привычен к насилию. Ни во внешнем мире, нитем болеев доме, где его дочь спала, брала уроки пения и трапезничала с ним.
Когда Рейдж буквально воздушной почтой послал Тро к ногам Рофа, Абалон заглушил свой вздох ладонью. Было абсолютно немужественно показывать свой шок перед Братьями, и он молился, чтобы никто не заметил.
Казалось, так и было. Они сконцентрировали свое внимание на светловолосом, одетом по-простому мужчине, который, фактически, представлял собой половой коврик перед ботинками Короля.
Роф улыбнулся, обнажая клыки, которые казались длиннее пальцев Абалона.
Не жди, что я помогу тебе встать. Когда Тро начал подниматься сам, Король скрестил руки на груди. И не проси кольцо. Рискуешь получить им по морде.
Оказавшись на ногах, Тро отряхнулся и расправил плечи. Он был далек от размеров Рофа, но его также нельзя было назвать легковесом, его тело было солдатского, а не худощавого сложения, свойственного представителям их класса.
Я ничем не заслужил подношение вашего кольца, сказал он низким, мрачным голосом.
Вот так сюрприз, в чем-то мы согласны. Солнечные очки Рофа повернулись на голос Тро. Так, мой парень Абалон говорит, что у тебя что-то на уме.
Я ушел от Кора и Шайки Ублюдков.
Хочешь клеймо на память сей важной даты? пробормотал Бутч.
Могу оформить такое своим капотом? бросил Рейдж.
Брови Рофа напряглись на границе с черными очками, будто он не одобрил вступление в разговор его воинов.
Смена курса, не так ли?
Мы с Кором разошлись в целях.
Вот уж точно.
Разногласия зрели давно. Тро посмотрел через плечо, и Абалону бы хотелось избежать его внимания. Как помнит мой далекий кузен, я не солдат от рождения. По причинам, от меня независящим, я был вынужден воспользоваться сомнительным великодушием Кора. И последний затребовал оплату в виде продолжительной службы. Обнаружив меня много месяцев назад в том переулке истекающим кровью, вы могли убедиться, что его способы подтверждения лояльности далеки от переговоров.
О, да, это верно, Абалон помнил. Какое-то время тому назад Братство нашло Тро, брошенного умирать с ножевым ранением в живот, нанесенным не рукой лессера. На самом деле, как слышал Абалон, мужчину ранил главарь Шайки Ублюдков. Братство, рассчитывая получить информацию о нем, забрало Тро, а потом выпустило в мир с сообщением для Кора.
Ходили слухи, что Лейла кормила бойца, когда он оказался на пороге смерти. Избранная предложила ему свою вену, думая, что он благородный солдат, а не враг Короля.
Запутанное дело.
Ноздри Рофа расширились, будто он изучал запах мужчины.
И как, по-твоему, я должен отреагировать на твои новости? Без обид, но твое положение и твои связи не влияют на мой мир ни в коей степени.
Но повлияет знание об убежище Шайки Ублюдков.
И ты собираешься сказать мне, отозвался Король скучающим тоном.
Думаешь, я лгу?
Когда-нибудь слышал о Троянском Ублюдке? выплюнул Ви. Я как раз смотрю на такого.
Подбородок Рофа напрягся.
Называй нам адрес, если хочешь. Но, как и твои политические связи, берлога Шайки Ублюдков находится за пределами моих интересов.
Тогда ты глупец
Все Братья разом бросились вперед, и, очевидно, только мощный крик Рофа сохранил Тро голову на плечах.
Король подался вперед, понижая голос до псевдо-шепота.
Дебил, сделай себе одолжение, прояви больше адекватности. У этой толпы безумных ублюдков серьезные проблемы со слухом, когда речь касается моих приказов, и ты им нравишься не больше, чем мне. Хочешь дожить до следующей ночи? Придержи коней в этом отношении.