Когда же Юс скользнул взглядом по разгоряченной Акаде и ее обнаженным ногам, обвивавшим мое тело, я не выдержал и прорычал:
Ты что-то хотел, Юс?
Ты уже сообщил ей?
Нет, еще не успел. Нам как-то не до этого сейчас.
Я заметил, зло сощурился Юс. Его ноздри трепетали, словно у загнанного жеребца, кулаки сжались, оголенные предплечья украсились жгутами надутых вен
«Вот урод! Ну, давай, только вякни, чтоб я отдал ее!»подумал я, но тут Юс вспомнил о том, что он всё же не животное, а человек, король, и медленно, с расстановкой, произнес:
Я решил, что военный поход лучше не откладывать. Выдвигаемся через час. Тебя прямо сейчас ждут в оружейной, Риши. Будь добр, оторвись от нее и следуй за мной.
Что за военный поход такой? перепугалась Акада. Мы куда-то уезжаем?
Не «мы», поправил ее король, разворачиваясь к выходу, а только твой муж. Ты остаешься. Бабы в походе нам совершенно не нужны. Риши, я жду!
Я вернусь через десять дней, тихо пообещал я, оставляя последний поцелуй на ее сочных губах. У нас нет выбора Всё осложнилось. Есть еще один «я», мне нужно всё выяснить
Что значит еще один «ты»?.. опешила Акада, судорожно вцепившись в мою растрепанную одежду.
Риши! Хватит чмокаться там!
Я иду, сквозь зубы отозвался я, отправляясь за королем.
Глава 24 «Легко ходить по земле, не оставляя следов, но трудно ходить, не касаясь земли»
День близился к закату, когда мы остановились отдохнуть в сосновом бору. Впереди раскинулось пшеничное полесловно желтеющий океан в обрамлении строгих утесов. Ветер трепал шатры нашего лагеря, гонял по полю волны, нещадно пригибая колосья и порой выписывая замысловатые узоры на пшеничном полотне.
Меня совершенно не заботило, какого цвета будет мой шатер, в отличие от министра обороны по имени Арь. Тот визжал из-за всего в дороге: то его бесило пасмурное небо, то не устраивали ямы, в которые периодически попадали колеса его кареты, но главноеего не устраивало отсутствие противника! А тут еще маленький размер шатра и клубничный цвет
Я, что, по-вашему, девица?! яростно вращал глазами министр. Где мой черный походный шатер?!
Порван, ваше благородие, еще в позапрошлом походе, развел руками его слуга.
Едрён-батон! хлопнул себя по ляжке Арь. А новый?
А нового вам не выдали, уж как я не уговаривал. По знакомству удалось выклянчить только этот.
У какой же гаремной девки ты его выклянчивал? И что мне в нем делать? Губы красить?
Да нам же только отобедать и дальше поедем, успокаивал его слуга, а там, вечерком, я палатку поставлю. Она-то целехонька у нас, черненькая, в зеленых разводах, как вы любите
Болван! наградил его затрещиной министр. Зачем я только держу тебя?! Ты даже шатер нормальный вытребовать не в состоянии. Борщ подавай. Со сметаной! И холодец говяжий.
А кулебяку? лепетал слуга, накрывая столик в клубничном шатре.
И ее тоже, едрёна кавалерия!
Тут Арь приметил меня.
Риши Третий! воскликнул он. Что ты там слоняешься без дела? Иди сюда, вместе отобедаем.
Мне к Его Величеству заглянуть нужно. Благодарю за приглашение, обязательно присоединюсь. Минут через десять.
А-а, к Юсу идешь, уважительно закивал вояка, подкручивая свои усы. Ну, тогда потом приходи. Видишь, какой нерасторопный у меня слуга? Всё никак борщ не принесет. За это время уже битву можно дважды выиграть.
Или проиграть, заметил я.
Это точно, хмуро уставился на свои старые сапоги Арь, явно вспомнив былые победы и поражения.
Он казался мне неплохим стариком, страдающим в королевском дворце также, как и волк в клетке. То, что он выжил из ума, не подлежало никакому сомнению, но эта шутка с клубничным шатром показалась мне слишком уж жестокой. Юсу нравилось измываться над ним, постоянно раззадоривая и рассказывая о наступлении «невидимых врагов». Тогда Арь вскакивал со своего места и со сверкающими глазами, оголял шашку, с которой, как поговаривали, он даже спал в обнимку. Правда это была или пустая сплетня, но издевались над ним все, кому не лень. Министру даже кличку дали «Кругом-враги», и старик Арь неизменно на это приветствие спрашивал: «Где?!!». Королевский двор бился в экстазе от смеха, наблюдая, как старик осматривает каждый угол дворца, бормоча себе под нос отборные ругательства.
Безрадостно оглядев нашу стоянку, я отправился искать Юса, но как только подошел к его королевскому шатру, меня тормознула охрана.
Его Величество отдыхает. Никого не пускаем, сведя в переносице брови, строго посмотрел на меня страж.
Мне лишь словом с ним обмолвиться. И только.
Не велено пускать. Никого.
Ясно, раздраженно развернулся я.
Вероятно, Юс пребывал в жуткой обиде. Но на что, спрашивается? По какому праву?! Для него Акадамоя жена, и
Тут я заметил «себя» номер два и бросился за ним, углубляясь в лес.
Подожди! окликнул я мага.
Тот обернулся. Непривычно видеть свои глаза на другом лице, пусть даже как две капли похожем на твоё собственное. Это не просто близнец, нет, клонэто гораздо неприятней. Возможно, всё дело во взгляде. Он отличается, он совсем иной. Это выражение чужих-своих глаз и отвращает, и восхищает одновременно. Не знаю, что именно преобладало во мне в тот момент, но я первым начал разговор.
Как тебя зовут?
Реций, ответил он, почесав свой нос. И сделал он это именно так, как я обычно делаю. Меня передернуло, да тут я заметил на его запястьях наручники, и раздражение поутихло само собой: эти магнитные оковыжуткая штука.
Как мне помочь тебе?
А ты хотел бы помочь? усмехнулся Реций.
А разве ты не нуждаешься в этом? красноречиво указав на его наручники, резонно переспросил я.
Опустив взгляд на свои руки, Реций какое-то время рассматривал оковы, точно это были самые лучшие и драгоценные браслеты во всем мире, после чего покачал головой.
Зачем ты здесь?
Я и сам задаюсь этим вопросом.
Нет. ЗАЧЕМ ТЫ ЗДЕСЬ? как-то по-особенному выделил интонацией Реций.
Я захлопал глазами, прекрасно понимая, что имеется в виду даже не моё попаданство в этот странный мир, а нечто более важное и весомое.
Я должен ответить искренне?
Можешь не отвечать, не озвучивать, но так сложнее. Цель достигается, когда имеются четкие координаты и намерение дойти до конца.
А если мне самому не известны эти самые координаты, пожал плечами я.
Это самообман, заверил меня Реций. Тебе всё известно, только вытаскивать это наружу ты не хочешь, боишься.
Чего мне опасаться?
Да всего! отмахнулся Реций и, подойдя вплотную, заглянул мне в самую душу. Начиная с родни, которой ты перейдешь дорогу, и заканчивая разрушением собственной жизни. Ты сделаешь себя изгоем, Риши Третий. Вряд ли Первый это одобрит. А Второй ему подчинится и тогда ты подпишешь себе чертов смертный приговор. А в твоем мире, брат, это не просто плаха, это гораздо хуже, не так ли? Тому, кому много дано, с того и спрос больше, и кара страшнее. Что выберешь ты: отступничество или самопрезрение до скончания веков? Только учти: самопрезрение не лечится, как бы ты не игрался в будущем в милосердие и справедливость. Самопредательство уничтожает все известные добродетели и низвергает душу в пучину ошибок.
Тогда КАК?!! прошептал я, рассматривая его глаза и пытаясь уловить сходство взглядов да постичь отличие. Я вижу, что происходит, но мне не изменить порядок вещей. Кто я, а кто они?
Реций тихо рассмеялся, и его легкое дыхание коснулось моего лица. Видимо, смех на самом деле заразен, так как я мгновенно расплылся в ответной улыбке.
Риши, не повторяй моих ошибок! Когда ты показываешь им свою Красоту, ты обнажаешь их Уродство. Это непростительная ошибка, потому что порождает лишь ненависть, злость или завистливую лесть да лукавство. Никому не нравится сражаться с собственной гордыней и отчищать запятнанные лже-добродетели. С тобой согласятся внешне, но никогда внутренне. Если только после твоей кончины, чтобы хоть как-то оправдаться в глазах Неба и перед самим собой. Так что заниматься учительством, рассказывать всем о своих убеждениях, доказывать и объяснятьпустая затея. Будь несгибаем внутри и податлив снаружи. Тот, кто повзрослел и готов слышать, он сам придет, но еще лучше, чтобы он нашел свой собственный Путь и черпал от Источника напрямую, как это делаешь ты.