Вы сами вышли на меня, я давно не искал дочь. Сомневаюсь, что она жива,тут хозяин дома бросил недовольный взгляд на мою изуродованную кисть, будто заметил, что всё это не по-настоящему.Раз уж мы все здесь, хочу сразу сказать: похитители требовали не деньги, а бумаги. Я тогда занимал видную должность при правителе округа. Я не сказал свой жене об этом. И не поступился честью, потому что принёс клятву верности долгу. Бумаги преступники не получили, и я больше не видел свою дочь. Долго носил в себе это бремя, пока жена обо всём не догадалась. С тех пор её не стало. Вы считаете меня чудовищем, госпожа Габелл?
Не знаю, господин,ответила я сразу, чтобы не задумываться. По велению души, так сказать.С одной стороны, вы поступили как государственный человек. Но при этом совершенно лишённый чувства семейственности. С другой, я понимаю вашу жену.
Я никогда не утверждал, что хороший и добрый. В том числе и когда предлагал Марше выйти за меня. Это не оправдание и не самолюбование, госпожа Габелл. Просто хочу, чтобы вы знали, с кем имеете дело.
С тем, кто хочет казаться суровее, чем он есть.
Вы говорите, как моя покойная жена.
Мы перекидывались репликами, забыв об остальных. Велемир и Кестер благоразумно не вмешивались, хотя обстановка накалялась.
Все женщины одинаковые: сами придумаете образ, а потом пытаетесь напялить его на реальное лицо. Чужое, заметьте.
Однако вы согласились меня принять, господин Визатис. Если бы, как утверждаете, давно смирились со смертью дочери, и на порог бы меня не пустили. И не стали бы отправлять к моей хозяйке, ещё там, в Плауполисе, своего человека.
Я встала, чувствуя, как пылают щёки. Этот господин решительно мне не нравился. Возможно, раньше он был иным, но годы затворничества взяли своё. Теперь с ним было крайне неприятно общаться.
Сядьте!рявкнул он.Я вас не отпускал. Вы останетесь жить здесь, пока я не решу обратное. За вашими вещами на постоялом дворе приедут, я распоряжусь.
Простите, господин Визатис, но так мы не договаривались,вмешался Кестер. София заплатила мне за услуги, верно, но я привык делать работу добросовестно. Незамужней девице, пока она не является официально вашей дочерью, не следует жить под одной крышей с мужчиной. Это её репутация.
Вам-то какое дело, господин хороший?Визатис обернулся к Кестеру и спросил таким тоном, абсолютно спокойным, но он вызвал у меня гораздо больше тревоги, чем самые громкие крики.Вы своё дело сделали, денег я вам заплачу, предоставьте нам с госпожой Габелл самим разобраться в родственных связях. Вы свободны, Велемир, проводи назойливого господина
Тут я испугалась не на шутку. А если Кестер сейчас уйдёт, и я останусь заложницей в этом доме?
София, позволь мне опереться на твою руку,как ни в чём ни бывало обратился ко мне Кестер.Ты хочешь остаться? Помни, говори искренне, как я тебя учил.
Нет!выпалила я и, чуть было не упав, потому как наступила на нижнюю юбку платья так, что ткань треснула, встала рядом с ним.
Тогда мы уходим. Возможно, я ошибался, София, но мы продолжим поиски твоих родителей.
Кестер незаметно пожал мне руку.
Пока у этой дурочки не кончатся деньги,ухмыльнулся вслед и махнул рукой Визатис, продолжавший сидеть в кресле.Не стоит, Велемир, пусть идут. Не пройдёт и месяца, как на пороге окажется новая «потерянная дочь».
Я хотела уйти с гордо поднятой головой и с радостью в душе, но что-то в словах этого человека заставило обернуться. Наверное, это было отчаяние.
Кестер дёрнул меня за руку, и я покорно пошла за ним, чувствуя как нас провожают взглядом.
Вот и всё,вздохнула я полной грудью и посмотрела в вечно пасмурное небо, когда снова оказалась в открытой коляске, медленно двинувшейся к постоялому двору.
Нет,откликнулся Кестер и посмотрел на меня с той противной улыбкой, которая словно говорила: «я тебя обыграл».Вот увидишь, он пришлёт тебе письмо с просьбой вернуться. Ваш с ним диалог только начался. И пока ты ведёшь в этой игре, София.
Я не хотела ему верить, но, увы, Кестер оказался прав.
Глава 14
Что там такое, женщина?спросил Ле Шатон, в один миг спрыгнувший с диванчика, стоило мне открыть письмо господина Визатиса.
Ванда тоже была здесь, но делала вид, что всё её внимание поглощено только размалыванием листьев кислицы в каменной ступке.
Это просьба вернуться,догадалась я ещё до того, как прочитала содержание письма. Да и письмом его называть можно было с трудом:
«Возвращайтесь, нам стоит больше узнать друг друга. Например, я буду ждать вас сегодня вечером к семи. Экипаж пришлю».
От растерянности я даже сразу не нашла что предпринять. С одной стороны, надо бежать к Кестеру и показать ему письмо, а с другой, торопиться не стоило. Он лицо заинтересованное.
Позовёт к себескажу.
Можно с вами посоветоваться? робко спросила я, предчувствуя недовольство хозяйки. Ванда не любила, когда её тревожили по чужим делам, её не касающимся.
Если по травам, то спрашивай. А в любви я тебе не советчица.
Да какой любви?!нарочито беспечно спросила я, но сама слышала, что фальшивлю, как расстроенное пианино.Тут советов не надо, я решила ни к кому не привязываться. Буду как вы.
Какое-то время Ванда молча толкла траву, и я слышала лишь чавканье Ле Шатона, любопытство которого было ослаблено очередной сдобной булочкой, и сердитое постукивание каменного пестика о дно ступки.
Потом, устав от моих настырных поглядываний в её сторону, хозяйка неторопливо вытерла руки свежим полотенцем, им же отёрла пот со лба и села за стол, жестом показав, чтобы я поставила чайник.
Будем булочки есть?оживился Ле Шатон. Последние недели он ни на шаг от нас с Вандой не отходил. Как утверждал алхим, не только по заданию создателя, но и из чистой симпатии.
Ты уже свою умял. Будет с тебя, а то лопнешь. Ух, бока какие стали, не ухватишь,хозяйка делала вид, что сердится, но я-то видела, что ей приятно общество зверя.
Она даже перестала видеть в нём только алхима, магическую сущность, на время принявшую физический облик, а стала относиться, как к прибившемуся к дому щенку. Неказист, бестолков, а выгнать жалко. Пусть хоть долгими вечерами развлекает.
Когда я вернулась из кухни с дымящимся чайником, они оба сидели за столом. Ванда ворчала на Ле Шатона, вздумавшего было поставить лапы на стол и стащить кусок капустного пирога. Это, конечно, не булочка хозяйки и не змея, но тоже пойдёт.
Стара я, видно, становлюсь,продолжала бурчать Ванда, когда уже угомонила алхима, шлёпнув его по наглой рыжей морде полотенцем.Раньше, увидев такое, давно бы тебя за шкирку взялаи за порог! И больше бы ты, разбойник, носу сюда не сунул.
Что ты, женщина, разве ты не видела стариков?! Ты совсем ещё юна по сравнению с этими сгорбленными людьми,Ле Шатон сказал это с таким искренним возмущением, что Ванда захохотала, а потом, порывшись в сумке, достала одну сладкую булочку, припасённую с домашних запасов, и положила в тарелку перед зверем.
Подумала немного и, вздохнув, добавила к его трапезе ещё одну.
Давай чай пить, София, и рассказывай, что тебя тревожит.
Вот, этот от господин прислал, к которому мы с Рысью ездили накануне. Я не хочу ему лгать. Да и тип он крайне неприятный. Можно, я с вами в Плауполис вернусь?
Начала я бодро, чётко очерчивая свою позицию искренней, хоть и безродной девицы, а закончила чуть ли не с молящими интонациями, снова почувствовав себя маленькой девочкой, с отчаянием смотрящей вслед очередным усыновителям.
Иногда бездетные господа приходили в приют, желая облагодетельствовать сироту, но либо они хотели девочку помладше да с хорошим магическим объёмом ( будто здесь водятся такие!), либо смотрели так, будто выбирают не воспитанницу, а собаку, которую посадят на цепь возле дома.
И всё же до десяти лет я надеялась, что однажды в приют вернутся за мной настоящие родители. И я всё им прощу.
Они заберут меня домой, где в шкафу моей комнаты будут висеть красивые наряды с розовыми и белыми бантиками, а на туалетном столике стоять флаконы с детской карамельной водой. Но никто не пришёл.
Теперь уже поздно. Я понимала, что, даже если встречу настоящего отца, не смогу сдержать горечь, изъевшую мою душу за столько лет!