Выслушав рассказ Фикса, я спросил Наполеона:
Теорема Фермаи есть гордиев узел?
В переносном смысле, конечно, обрадовался моей догадливости вор и важно добавил: «Разрубить гордиев узел» означает применить неклассическую, неординарную и, одновременно, высокоэффективную форму решения задачи. Нет, ну они понавязали здесь! Жаль, что я Наполеон, а не Александр, а то бы тоже разрубил этот морской Гордиев узел!
Не надо там ничего рубить, вы мне руки отрубите!
Я пошутил.
Так я и не понял, кто такой этот бывший морской пехотинец Иванов Иван ИвановичНаполеон или вор. Или просто душевнобольной.
Теперь я что-то начинал понимать. Я попал в психиатрическую лечебницу. Меня посчитали душевнобольным, и теперь всё зависит только от решения главврача.
Вот люди, а? У них мозг, целых два полушария, а они мало того что не пользуются им в полную силу, так ещё и доводят до такого состояния! Это ж какая безответственность? Нет, не понимаю я их, ни на грамм не понимаю.
Наступил вечер, и я лёг спать. Я понял, что Фикса искать здесь не стоит, что это была ошибка. Надо поискать в библиотеке, но сначала нужно отсюда выбраться.
Я не мог уснуть и, поднявшись, сел у подоконника и начал читать газету, лежавшую там. Светила полная луна и не было необходимости включать свет.
Меня заинтересовала статья под заголовком «Скажем наше комсомольское «нет» буржуазной уфологии». Она обескуражила меня. Люди не верят в меня. Они считают, что яплод воображения неких «уфологов». А ведь то же самое можно сказать и о моём соседе Наполеоне.
Тут я задумался о собственном здоровье. А что если я сам себе кажусь, и меня на самом деле нет? Какие-то уфологи тоже думают, что я есть. Но они заблуждаются. На самом деле меня нетя лишь плод их воображения! Я оказался в отчаянном положении.
Но утром всё решилось очень благополучно. Оказалось, что вечером ко мне в гости зашёл Олег, и соседка со злорадством рассказала ему, что «этого чокнутого инопланетянина» увезли санитары. Олег приехал в больницу, объяснил главврачу, что это недоразумение и, забрав меня, отвёз домой. По дороге я попросил ему показать библиотеку, и он охотно это сделал. Оставив меня перед входом в центральную городскую библиотеку, он уехал на работу, взяв с меня слово, что я не буду больше чудачить. Что именно он имел в виду, я не понял, но на всякий случай слово дал. Словоэто такая вещь, оно хоть и не воробей, но его всегда можно забрать обратно.
Библиотека поразила меня своим богатством. Люди приходят сюда за знаниями, но книги от них надёжно спрятаны в огромных хранилищах.
От кого в библиотеке прячут знания, я так и не понял. Книги хоть медленно, но всё же выдают, только сначала надо постоять в очереди. Я подумал, что очередьэто обычная проверка умственных способностей человека. Но такой проверки здесь не делают. Дают посетителю любую книгу, какую он попросит, не спрашивая, сможет он её понять или нет.
В библиотеке я не нашёл ни одной книги писателя по фамилии Фикс. Это меня удивило, и я спросил у библиотекарши про Фикса. Девушка подумала, что я шучу. Молча покрутила пальцем у виска и ничего не ответила.
Из её жеста я понял: про Фикса знает каждый грамотный человек, и поэтому нет нужды хранить его книги.
6. «Простое» число два
После знакомства с библиотекой в моей голове стала вырисовываться одна новая идея. Для её рождения нужен был толчок. И тут мне очень кстати помогла старуха, хозяйка второй части нашей квартиры. До этого она гостила у родственников, а в тот вечер неожиданно вернулась домой.
Была она не очень старой. Это была даже не старуха, а пожилая, хорошо сохранившаяся женщина. В возрасте людей я не разбирался и мог напутать, но мне казалось, что ей не больше пятидесятии лет и потому, называя её старухой, я несколько преувеличивал.
Я был на кухне, когда вошла эта женщина.
Она подогрела на плите две куриные ножки (о том, что это куриные ножки я узнал позднее, а тогда даже и представления не имел, что это такое) и съела их с завидным аппетитом. Косточки старуха обглодала и высосала. Зубы у неё были крепкие, на зависть молодым.
Зови меня как хочешь: тётей Машей или Марией Петровной, ласково назвалась соседка.
Тётя Машарадость наша! весело подхватил я и тут же спросил у неё: А кто ещё живёт в квартире?
Моя дочка Нина, та мужик её Генка, ответила хозяйка. Детей у нас нету, делить нам нечего. Живём мирно, как все люди. У дочка', она сказала «дочка» с ударением на «а», своя семья. Я в её жизнь не вмешиваюсь.
Где вы работаете? спросил я соседку.
Я на пенсии, улыбнулась тётя Маша.
Пенсияэто не очень тяжёлая работа? спросил я снова.
Старуха недоумённо пожала плечами. Я понялей легко, и сказал:
Работать всегда надо. Даже пенсионером. Как можно жить без работы? Ведь труд из обезьяны сделал человека!
Ну да! сказала тётя Маша. А человека снова превратил в обезьяну. От работы кони дохнут. Работа не волк, в лес не убежит.
Правильно, не убежит, согласился я. Работа ведь это не существо о двух или четырёх ногах, она бегать не умеет.
Кто такие кони и волки я не знал, но на всякий случай заметил, что кони дохнут не от работы, а от болезней.
Так ведь все болезни от работы! воскликнула тётя Маша.
Я бы сказал несколько иначе, ответил я. Все работы от болезней лечат.
Старуха была не из любопытных. Она никак не отреагировала на появление в квартире нового человека. Для неё я был пустым местом.
Ну и что с того, что прилетел с другой планеты? В Минусинском районе, где старуха гостила у второй дочери, бывший мент Виссарион выдаёт себя за «нового Бога». Почему сосед по квартире не может назвать себя инопланетянином?
А тем более, если у вас справка имеется, то вы можете выдавать себя хоть за Наполеона, заметила тётя Маша. У вас ведь справочка есть? Вас ведь уже выпустили?
Нет, ответил я. Справочку мне не дали. Меня под честное слово выпустили.
Она замолчала.
Одна живёте? спросил я Марию Петровну.
А кого ж мне ещё надо? пропела старческим голосом тётя Маша. Дочка рядом, вот и ладно.
Надо бы вам супруга найти, пошутил я. Женщина вы видная
В мои-то годы? улыбнулась соседка.
Какие ваши годы? удивился я. На вид вам не дашь и пятидесяти
Да мне седьмой десяток уже пошёл, призналась старуха.
Она неслышно провела меня по всей квартире и показала ту невидимую черту, по которой всё жилище условно было разделено на две части.
Это твой выключатель, а этот наш, говорила соседка, показывая на кнопки, расставленные по всей квартире.
Все электроприборы в коридоре, в ванной и на кухне были сдублированы. Только в туалете стоял один выключатель, и висела одна лампочка.
Мы платим за туалет, сказала тётя Маша.
Это несправедливо, заметил я. Здесь надо повесить вторую лампочку, чтобы, как и в других местах, во всём была бы симметрия
Ладно, уж, заплатим за тебя, ласково отозвалась тётя Маша, не обеднеем.
Такая щедрость со стороны соседей, которые в квартире поделили каждый сантиметр, показалась мне подозрительной. При помощи индукции я легко определил, что лампочка в туалете «мотает» на мой счётчик, но промолчал. И подумалесли бы я был землянином, то обязательно сделал бы так, чтобы все лампочки были подключены на их счётчик, а не на мой.
Но я не землянин. Я не понимаю, зачем это делать. Для чего? Ну, заплатишь ты на рубль меньше, и что с того? Станешь богаче? Нет. Богаче ты станешь только в том случае, если государство станет платить тебе за использованную тобой энергию, как это делается у нас, на Омега-Центавре. Мы потребляем энергию, а нас за это и награждают
В эту минуту в моей голове мелькнула такая мысль: «В нашей квартире два хозяина, и в каждой комнате общего пользованиякоридоре, ванной и кухневисит по две лампочки. Всё делится на два. Но в туалете висит одна лампочка. Число дваэто чётное число. Но в случае с туалетом оно на два не делится. Значит, этопростое число. Так решили мои соседи».
Я стал размышлять над природой числа «два». Во всех учебниках по алгебре сказано, что это простое число, то есть такое, которое делится только на самое себя и на единицу, как, например, простые числа три, пять, семь, одиннадцать. Но, в то же время число «два» является чётным, чем и отличается от всех простых чисел, которые можно представить в виде суммы чётного и нечётного чисел. Двойку же и любое другое чётное число представить в таком виде нельзя. Следовательно, двойка не может стоять в одном ряду с простыми числами. А если это так, то теорема Ферма верна для всех «простых» степеней и случай «Х2 = У2Z2» совсем не является исключением, а подчиняется общему правилу. Следовательно, теорему Ферма и доказывать не надо