Вечер добрый, Весенька, улыбнулся мне маг.
И зацвела я, как роза майская. И ведь знаю я, что не быть нам вместе, скорее как два берега реки, только смотреть друг на друга и можем, а все равно вот увидела его и сердцу так радостно.
И тебе, ответила вежливо. Мылся ты смотрю, от чего позже не позвал?
Ааа, этоАгнехран волосы поправил по-мужски, всей пятерней, и словно только сейчас вспомнил, что мокрые. Не запланировано вышло, прости.
Было бы еще что прощать.
Спасибо, что время для меня нашел, поблагодарила я.
Улыбнулся маг, да голову склонил. Только выглядело это не то чтобы учтиво, почему-то показалось, что он улыбку свою скрыть пытается. От чего же?
Случилось что? встревожилась я.
Нет, что ты, и охранябушка в глаза мне посмотрел, все хорошо. Ты как?
Вопрос врасплох застал.
Ну да я пока гребень взяла, пока волосы расчесывать начала, и с ответом нашлась.
Хорошо я.
И где же это твое хорошо?! вдруг как-то гневно вопросил Агнехран. Под глазами тени черные, не спала видать опять вовсе. А в глазах страх вижу. Чего боишься?
Так я и сказала.
Споро гребнем волосы расчесала, на спину откинула, пусть сохнут, приманила к себе лист бумажный, да перо гусиное с чернильницей. В чернила обмакнула, и вежливо обратилась к магу со словами:
А не составит ли труда, для уважаемого мага, поведать мне заклинание упокоения нежити?
А Агнехрана что-то где-то свалилось, а само он замер, пристально на меня глядя. Я на него гляжу невозмутимо невинным взглядом. И тут оказалось, что свалилось там у него не «что-то», а «кто-то», и не просто кто-то, а Данир. Маг молодой с трудом поднялся и неуверенно начал:
Лорд Агнехран, а куда пла
Не договорил.
Смело его волной магической, опосля и дверь в кабинет архимага с грохотом захлопнулась, а сам Агнехран ко мне подался и спросил недобро:
А для чего это тебе, Весенька?
Подалась я к нему, в глаза синие вглядываясь и прошептала:
А за надом.
И он ближе подался, да тоже прошептал:
А за каким надом?
За большим, выдохнула в ответ.
Архимаг судорожно вздохнул, сел ровно, на меня глядит мрачно, губы сжаты, глаза темнеют. Красииивый. Опять без сурьмы вокруг глаз, без крема магического, волосы влажные не зачесаны, в низкий хвост не собраны, как у магов полагается, и от того такой красивый он, и родной, и о чем, ты, Веся, думаешь, голова твоя бедовая!
И села я тоже ровно, на лист бумаги перед собой гляжу, а оттудова на меня клякса внушительная глядит весело и когда только успела я кляксу поставить?!
Весенька, тихо маг позвал, как объяснить тебе, что магия не самая безопасная вещь на свете этом?
Усмехнулась я невесело, да и напомнила:
Маг, ты с ведьмой говоришь.
Опосля слов этих только взгляд на него подняла. Сидел охранябушкаплечи и спина ровные, выправка-то у него военная, а вот по взгляду видно, что словно ссутулился. И на меня смотрит, а в глазах боль да тревога.
Что ты задумала? прямо спросил.
Вздохнула, да и лукавить не стала:
Ответ кроется в вопросе, Агнехран.
Улыбнулся, головой отрицательно покачал, да и сказал:
Не думал никогда, что мое имя может звучать так
Отвернулся, в окно у себя поглядел несколько секунд томительных, опосля снова в глаза мне взглянул, и произнес:
Ты ведьма, Веся, ты пробудить нежить можешь, именно пробудитьно не упокоить. Нет у тебя силы такой, нет могильного холода, нет стальной решимости да ледяной беспощадности. Нет их у тебя, не на чем заклинание строить.
Помолчала и я, задумавшись, на бумагу перед собой поглядела, на кляксу вторую уже по счету, да вновь на мага взглянув, ответила:
Вообще-то есть.
Могильный холод? догадался Агнехран.
Кивнула.
Это ты так решила, потому что поутру чуть нежитью не стала? поинтересовался иронично.
Не только поутру, возразила я. И весь день я в себе этот холод ощущаю, а близ Гиблого яра и вовсе растет это ощущение. От того, смогу я
Нет, пресек слова мои архимаг.
Вздохнул тяжело, головой покачал отрицательно, с меня взгляда не сводя, и пояснил:
Четыре составляющих нужны, Веся. Четыре. Как четыре столба, что крышу держат, как четыре стены у гроба, как четыре стихии. А у тебя всего одна составляющая, одна из четырех.
И пока молчала я растерянно, продолжил:
Ты силу над нежитью утратишь уже к утру, слишком много жизни в тебе, слишком много светатвоя магия скверну уже сейчас на корню давит, к рассвету от могильного холода в душе твоей ничего не останется. Но нежить могу упокоить я.
И сказал он это так уверенно, что я бы даже поверила, если бы не знала, чего стоит магам упокоение нежити. Но я знала.
Контуры магические чертить устанешь, даже если до сотой доли нежити Гиблого яра доберешься, заметила, с улыбкою.
И Агнехран помрачнел.
Тиромиру язык бы следовало вырвать, произнес в сердцах.
Я улыбнулась шире. Он на меня засмотрелся. Я на него. И вот смотрю, просто ведь смотрю, а чувство такое, словно взлетаю птицею, над облаками, да к самым звездам
Тут открылась со скрипом дверь в избу, домовой вошел, дверь плечом придерживая, да и сообщил:
Ужин твой, хозяюшка. Весь день же маковой росинки во рту не держала, поесть надобно. А не то, аспид мне
На этом домовой до стола дошел, да в блюдце Агнехрана-мага увидал.
Тут же голову склонил приветственно, вежливо склонил голову в ответ архимаг. Да говорить не стали. Споро домовой мой избу покинул, а охранябушка вид сделал, словно вообще ничего не произошло. А затем снова на меня посмотрел, вздохнул, да и сказал:
Поешь, пожалуйста. А я пока посмотрю, что сделать можно, с силою твоею. Только уговор, Веся, я нужное заклинание ищу, а ты ешь. И в одеяло завернись, дрожишь вся. И все с подноса чтобы съела.
Я поглядела на поднос. Не поскупился домовойи ветчина копченая, и сыр заморский, и окорока свиного часть внушительная, и грибов всяческих, по счастью не поганок, жаренных понапринес, и
Охранябушка, я же столько не съем! призналась честно.
Маг с сомнением посмотрел на поднос, на меня, и сдался:
Половину.
Я посмотрела на поднос, на него
Половину без вон того маленького кусочка, не сдавался Агнехран.
Тут дверь открылась, домовой вернулся с краюхой хлеба, да крынкой сметаны. Все передо мной поставил, поклонился магу, да и вышел тихохонько.
А ты ужинал? спросила у архимага, скрывшегося за стеллажом с книгами.
Потом поем, кратко ответил он.
Мне от ответа его, почему-то и кусок в горло не лез.
Не буду сама есть, слова сами вырвались.
От чего же это? Всегда сама ела, тебе ж со мной неуютно было по первости, а теперь что?
А теперь неуютно без тебя, тихо призналась я.
А он услышал.
Вернулся с книгами, целую стопку насобирал, сел, на меня посмотрел, улыбнулся, руку протянул, к блюдцу серебряному прикасаясь, от чего словно рябь по серебру пошла, и сказал:
Я буду вот те жаренные поганки, домовой у тебя их лучше всех готовит.
Это не поганки! возмутилась я. Грибы лесные, и
Поганки, заверил меня Агнехран. Давай хлеб сюда, порежу.
Я подскочила, засуетилась, тарелки нашла, вилки, нож почти нашла.
В другом шкафу. Левее, ниже, чуть дальше, попутно направлял охранябушка. Давай так хлеб, у меня нож есть и не один. И ближе.
Нашла! раздался мой торжествующий возглас. Держи пока пространственное окно. Я сейчас. Я быстро.
Держу, и так он это сказал, что улыбка и в голосе слышалась.
Я даже замерла на миг. Обернулась, улыбнулась, и поспешила быстрее, потому как не так это уж и просто, окно пространственное держать. На это вообще только одни архимаги и способны. От того, что спешила, с хлебом и не успела, передала его Агнехрану, вместе с ножом ржавым. Не ведаю, куда мой делся, так что то что нашла, то и дала. Маг сделал вид, что нож отличный, да хлеб порезал другим, аккуратно от ржавого избавившись. Я тем временем на тарелку ему все красиво уложила, со всеми грибами вообще, раз он их так любит, через блюдце передала. Агнехран мне пол хлеба вернул, невозмутимо вилку взял, и тарелку с ужином, после чего поднялся, сходил за вином с бокалами. Остановился перед столом, на меня посмотрел, на бутылку вина. Развернулся, ушел, вернулся с другой.