Я и сама себе не могла объяснить, почему для меня так важно доставить главу «ИнтерЛог» в больницу именно сегодня. Не было никаких предчувствий. Молчал внутренний голос. Я была противна сама себе, но продолжала спорить с упрямым стариком.
Ясеневский сдался минут через пять нескончаемых препирательств, и согласился, чтобы я отвезла его в дежурный травмпункт. Трогая машину с места и вливаясь в общий поток, я в последний момент проглотила ехидное замечание на счет его «своему врачу». Не мое это дело.
В травмпункте было самое горячее время. И у меня появилась отличная возможность от души проклясть свою инициативув очереди мы застряли надолго. От скуки Ясеневский начал выпытывать подробности моей жизни. Факты я выдавала дозированно и осторожно. Пусть думает обо мне что хочет. Никогда не мечтала проверить прочность и достоверность своей легенды на главном чистильщике. Хотя, с другой стороны, если поверитмне бояться в корпорации нечего. Просто так в чужом грязном белье копаться никто не будет.
Сильнее всего я боялась, что Ясеневский обратит внимание на характерный шрам на моем левом запястье. Он постоянно выглядывал из то и дело сползающего рукава. Дело в том, что после того кровопускания, когда я спасала Алекса, против всяческих ожиданий остался странный шрам в виде крыла бабочки. Это стало неприятным сюрпризом не только для меня, но и для Алекса. Вампир вообще был уверен, что его кровь без следа может залечить любые повреждения. Оказалось, не любые. И объяснения этому странному явлению у Алекса не было. А я с тех пор щеголяла диковинной отметиной с двумя явными точечками от клыков. И теперь каждую секунду обмирала, ожидая, что чистильщик схватит меня за руку и уличит в добровольном кормлении вампира. Вот что значит не чистая совесть.
Но Ясеневский мой шрам упорно не замечал. Или ему было глубоко плевать. Или, что наиболее вероятно, он принял меня за жертву вампира.
У чистильщика оказался сложный перелом со смещением. Не знаю, что больше меня вывело из равновесия: то, что доктор, объявляя диагноз, назвал меня «дочкой» чистильщика. Или растерянное и жалобное выражение лица Ясеневского, когда он понял, что примерно на месяц лишается правой руки. Я почти пожалела его, когда он в полном ступоре наблюдал, как его руку упаковывают в гипс. А после подвязывают к шее на его собственном шарфе. Все мое сочувствие испарилось, как дым на ветру, стоило только чистильщику открыть рот и скомандовать мне сейчас отвезти его домой, а завтра не позднее восьми утра забрать. Лучше в семь тридцать.
Я вскипела мгновенно. Но предпочла промолчать. Отвезу старикашку домой. А потом пусть хоть ламбаду танцует, но я с ним нянчится не буду!
Проживал Ясеневский в охраняемом вип-поселке на западной окраине города. Фактически, за городской чертой. Уже на пол пути к поселку я оценила всю продуманность Ясеневского, который предложил мне на выбор либо заночевать у него, либо взять его машину. Такси в такую даль и в такую погоду вряд ли поедет. Я уже скрипела молча зубами на торжествующий блеск глаз чистильщика, когда неожиданно мне крупно повезло: из поселка как раз выезжала заветная машина с шашечками. И порожняком!
Я не постеснялась остановить водилу и предложить ему подождать меня, чтобы не ехать в город порожняком. Таксист просиял и радостно согласился. Ясеневский скис. Предполагаю, что главный чистильщик понял, что мой отказ от сотрудничества не пустое кокетство, когда я с удовольствием вернула ему ключи от внедорожного монстра. Но мне было уже все равно. Я не собиралась устраиваться помощницей к Ясеневскому. Так что было безразлично его мнение. Как же я ошибалась!
Двадцать восьмого февраля Алекс вернулся домой с известием, что Марк Гор объявил конкурс на вакансию его личного помощника, поскольку его нынешняя помощница собиралась в скорости уйти в декрет. Я долго пытала Алекса, как он мог заранее знать о таком событии. Ведь готовить меня на это место вампир начал еще пять месяцев назад. Алекс только хитро смеялся вместо ответа.
Первый этап конкурса в виде собеседования был назначен на второе марта. Уверенности в своих силах у меня было еще меньше, чем желания участвовать в отборе. Но этого ожидал от меня вампир. И я неохотно подчинилась.
Охранник проводил меня в отдельный офис на первом этаже. Я предположила, что это отдел кадров. Но стоило только двери открыться, как я замерла. В комнате находилось не меньше десяти стройных красавиц в офисных костюмах и строгих платьях с точно выверенной длиной юбки. Гладкие стильные укладки. Минимум макияжа. И грозный блеск в глазах. Каждая из них уже мнила себя личным помощником Гора.
Мое сердце ухнуло куда-то вниз. Вся напускная уверенность развеялась, словно дурной сон. Очень захотелось развернуться и уйти. Гор на меня даже не взглянет. И это при условии, что я каким-то чудом пройду первый этап отбора. Но уходить просто так я не посмела. Надо же будет что-то и Алексу сказать. Банальное «струсила» он не поймет.
Нас вызывали на собеседование по очереди. И я поняла, что вызывали в том порядке, в каком мы пришли тогда, когда вызвали меня, а в комнате остались только те три девочки, которые пришли позже меня.
Меня провели в небольшую переговорную. За столом ожидал сам Марк Гор. Я его знала по фотографиям в досье Алекса. И пожилая сухощавая женщина с коротко остриженными седыми волосами. На вид ей было хорошо за шестьдесят. Дама окинула меня взглядом и постно поджала губы. Я ей не понравилась. Впрочем, иного я и не ожидала. Гор сразу же углубился в изучение моего резюме. Или сделал вид, что углубился. Я поздоровалась в пустоту и тихонечко вздохнула. Сказал бы уже, что я не подхожу. И я бы с легким сердцем отправилась бы домой. К Алексу. На сердце, как всегда при упоминании вампира, потеплело.
Присесть мне против всех правил не предложили. Это тоже красноречиво говорило о том, как здесь ко мне отнеслись. Несмотря на то, что я сильно похудела и моя одежда тоже была дорогой и в строгом соответствии с офисными нормами, на лице был столь искусный макияж, что его сложно было заметить, я все равно была старше тех юных красоток, что пришли сюда наниматься на работу. А потому, как мне казалось, выглядела белой вороной среди них.
Гор не успел дочитать мое резюме, а я не успела окончательно упасть духом, как распахнулась входная дверь. По офису словно порыв ветра пронесся.
Марк, ты мне нужен! Когда ты уже с этим разделаешься?
Голос был слишком знаком чтобы я обозналась. Да и Марк Гор, оторвавшись от резюме и широко улыбнувшись, подтвердил мою догадку:
Борис Викторович, это корову просто купить! А я помощницу себе выбираю. Личную!
Мальчишка!Буркнул себе под нос Ясеневский. Я услышала только потому, что он стоял очень близко ко мне.Я Ипатова найти не могу. Ты не в курсе куда он подевался? Я его когда-нибудь уволю за отвратительную привычку не брать с собой мобильник!
Гор улыбнулся еще шире:
Ну Борис Викторович! А если, простите за подробности, он в уборную отлучился?
На сорок минут? - Ясеневский ехидно фыркнул.Я его уже раз десять набирал. Все без толку. Узнаю, что он в рабочее время поперся к своей лахудресдам с потрохами жене! Так и знайте!
У Гора смешно вытянулось лицо от озвученной угрозы. И я не удержалась и фыркнула от смеха. И в ту же секунду раскаялась в своей вольности. Ясеневский мгновенно обратил на меня внимание:
Оп-па! Анна! А вы что тут делаете?
Молчать было глупо. И я просто пожала плечами:
Пытаюсь устроится на работу.
К Марку? Ясеневский недоверчиво посмотрел сначала на меня, потом на Гора.
А вы знакомы?
Марк мгновенно подобрался. И что-то в его взгляде такое мелькнуло, что мне на мгновение стало жутко. Страшные все же люди тут работают. Или это у меня уже предубеждение против них сложилось?
- Вообще-то, девочка, я тебе очень благодарен, что ты заставила меня вовремя обратится в больницу.Ясеневский чуть приподнял по-прежнему висящую на перевязи руку, не обращая внимание на ошарашенного зама.Меня на следующий день просветили, чем могло мне обернуться мое ослиное упрямство. За мной должок. А хочешь - тут главный чистильщик вдруг стремительно обернулся к заму: - Марк, ты уже определился с выбором?
Я просто физически ощущала, как колеблется Гор. Видно, и вправду уже определился с выбором. Но теперь считает себя обязанным взять на работу меня. И ему это дико не нравится. Очевидно, понял это и Ясеневский: