Продолжая подниматься, Козорезов вдруг поймал себя на мысли, как легко он за каких-то несколько коротких часов привык к обществу воплотившихся муз. Хотя ещё вчера считал их, в лучшем случае, мифическими аллегориями вдохновения у древних греков. Да что там ожившие музы, он уже начал воспринимать художественные образы, как живые существа. От чего и испытал недавно шок при воскрешении трупа в эпизоде. Тут он вспомнил о предостережении Муза на счёт возможности застрять в этом мире, превратившись в его часть, если воспринять его слишком близко к сердцу и сродниться с ним душой. От этого воспоминания неприятный холодок пробежал по его спине.
Тем временем подъём закончился. Пригорок оказался валом, идущим вдоль всей дороги, насколько хватало взгляда. Позади внизу прямой лентой лежала трасса, по которой тёмной массой всё шли и шли образы. А вот впереди, где-то на полпути к горизонту, дрожало над вечными песками неясное марево.
Вот чего здесь Валера меньше всего ожидал увидеть, так это миражпризрачное ведение в призрачном мире. Какая-то нереальность в нереальности. Как по матрёшкиному принципу, но с поправкой на нематериальность мира.
Присмотревшись внимательнее всем своим единичным на оба глаза пока ещё, слава богу, зрением, он смог рассмотреть некоторые детали видения. Всё, что удалось идентифицировать, вполне соответствовало стандартным представлениям обывателя о миражах в пустыне. Зелёный оазис, пальмы, а посреди него нечто большое с башнямитоли дворец, толи монастырь. Всё это колебалось и меняло формы.
При виде зелени и пальм оазиса, Козорезов решил, что сейчас должна возникнуть жажда. Ведь он не пил с самого утра, а «сушняк» после вчерашнего баловства с «Бехеровкой» уже давно должен был себя проявить. Однако, в отличие от него, организм так не решил. Пить совершенно не хотелось. И это при том, что он ещё и изрядно потел при перебежках по щиколотку в песке. Оставалось лишь ещё раз удивиться своеобразной природе этого мира.
Под ногами зашуршало. Валера посмотрел вниз и обнаружил, что часть бархана песчаным ручейком сползла к его подножью, обнажив у вершины почти правильной круглой формы валун. Но в следующее мгновение валун открыл глаза, и смачно сплюнул через возникшую несколько ниже глаз щель полную белоснежных зубов, оказавшуюся ртом. Привыкший уже, казалось, ко всему здесь Козорезов всё же довольно громко ойкнул.
Валун, в свою очередь, вздрогнул, поднял глаза и пару секунд рассматривал писателя. Затем из-под песка, напомнив фильмы про восставших мертвецов, выпросталась рука. Её пальцы ловко нащупали в промежутке между ртом и глазами нос, и звучно высморкали его. Пока первая рука вытирала сопли о бархан, появилась вторая и стряхнула песок с остальной части валуна. От этого акта очищения загадочный глазастый и рукастый валун превратился в лысый череп человека, закопанного по самый подбородок.
Ты кто такой? с опаской глядя снизу вверх на писателя, спросил череп.
Валера, представился Козорезов, сделав на всякий случай шаг назад.
Череп на пару секунд задумался.
На слуг Того ты, Валера, вроде не похож, сделал он, наконец, вывод.
Кого того?
Пожирателя!
Кого?
Бывший валун внимательно посмотрел на писателя, прикидывая что-то.
Думаю, что понимаю, заключил он, твой сюжет отъели с головы. Ты из второстепенных, или из массовки?
Как отъели? удивился Валера, не обратив никакого внимания на вопрос.
Ням-ням, и череп противно пощёлкал зубами, изображая процесс. Совсем памяти лишился, бедолага. Давай ко мне.
Куда? не понял писатель.
Сюда, обе руки указали большими пальцами вниз.
А что ты там делаешь?
Прячусь, разумеется! Вот же бестолковый огрызок попался.
По всему выходило, что неожиданный собеседник вовсе не нуждался в помощи, как Саид из «Белого солнца пустыни». Напротив, он закопался сам, прячась от какого-то Пожирателя. За кого же он принял меня? Подумал Козорезов. Какой такой огрызок?
Ты шёл-то куда? совершенно прекратив опасаться писателя, но, не покидая своего убежища, поинтересовалась голова.
Мы к Колыбели пробираемся! охотно сообщил Валера в надежде, что новый знакомый подскажет им кротчайший путь.
С ума сошёл? глаза лысого округлились от неподдельного ужаса. Не ходи туда!
Почему?
Сожрут!
Как?
Молча! Скрипя зубами!
Это метафора такая? улыбнулся Валера.
Да какая, к чёрту, метафора! вскипел лысый. Такого противного скрипа вовек не забыть! Мне повезло, что сюжет затянуло сразу, едва мы покинули Колыбель. Не успели развернуться на зов, и он сожрал нас с хвоставсех статистов, всех второстепенных и почти до меня добрался.
Так тыглавный герой! догадался писатель.
Вроде того, согласился череп. Если б мы успели до своего автора добраться, может ещё и пронесло бы.
А что помешало?
Да набрался он, прошлой ночью какой-то импортной гадости, брезгливо поморщившись, ответил лысый. Мы притормозили до утра, как муза посоветовала, тут нас за хвост и прихватили. Теперь меня ищут. Без главного героя сюжет не сюжет, как рагу из кролика без кролика!
Козорезову поплохело. Неожиданно всплыло откуда-то в памяти, что в его гениальном исчезнувшем сюжете герой и впрямь был лыс, как коленка. Неужели и правда этот окопавшийся беглец и был всем, что осталось от его надежды на бессмертие в одном ряду с классиками? Но погодите, подумал он, этот сюжет ожидала муза. Женский род! А его грек уж точно не женщина. Значит, с алкоголем просто совпадение. Мало ли писателей периодически напиваются в зюзю импортными напитками?
А что там? немного успокоившись, спросил он голову, указывая в сторону, где над песками продолжал клубиться мираж.
Оборачиваться обладатель лысого черепа не стал, да и не смог бы. Но, он явно хорошо знал местность и то, что этот остаток зверски, надо понимать, съеденного сюжета, называл миражом.
Это город Затерянных Душ. Туда лучше тоже не ходи. Пожиратель рано или поздно доберётся и до них.
Сзади послышались чертыханья, вперемешку с шорохом осыпающегося песка. На бархан лезли отставшие от своего автора музы.
Вот чёрт, череп снова сплюнул, ни слова про меня! и он так резво вновь себя закопал, что уже через минуту сама встреча показалась Козорезову миражом.
Глава 8Город Затерянных Душ
Грек и Муза достигли гребня вала одновременно. Муз изо всех сил старался изобразить из себя запыхавшегося на подъёме путника. При этом он, как бы исподволь, рассматривал своего автора. Пока ещё такая опека Валеру забавляла.
Ты с кем-то разговаривал? спросил он писателя.
Разве что с песком, не сильно греша над истиной, мрачно ответил Козорезов.
Что случилось? более чуткая Муза раньше почувствовала настроение своего любимого. Ты словно увидал
И тут она проследила его взгляд. Мираж, как оказалось, никуда не делся. Его видели все трое. Вот только реагировали по-разному.
Ну, кто бы мог подумать, что у этого слепого до сих пор такая мощная харизма, пробормотал грек. Он снова казался чем-то недовольным. Правда, Валера к пессимизму Муза уже практически привык, потому и не обратил внимания на то, как шевельнулся песок у его ног.
Это же Город Затерянных Душ! забыв свои разногласия с Музом, благоговейно произнесла девушка и опустилась на одно колено.
Козорезов с интересом наблюдал за обоими. Сдавалось ему, что обе музы пытаются нащупать в его душе струны, на которых затем можно будет сыграть. Вот только отдавать любому из них власть над собой он ни в коей мере не собирался. А потому просто начал спускаться с бархана, старательно обойдя место, где прятался лысый.
Как он и предполагал, первым нагнавшим его оказался грек. Не то, чтобы он плохо думал о физических способностях женщин. Однако, жизненный опыт подсказывал, что циничный, лишённый всякого юношеского налёта романтики, мужской мозг в решающих ситуациях реагирует быстрее.
Зачем мы туда идём? стараясь слышаться совершенно безразличным, поинтересовался Муз. Если мне память не изменяет, мы торопились отыскать скоростную трассу к Колыбели. Или я нечто упустил?