Ты же тут старожил. Вот ты и заходи. Он внимательно посмотрел на меня своими серо-зелеными глазами.
Как хочешь. Я дернула ручку, открыв двери, Анна Романовна, можно? протянула, метнув злой взгляд в Никиту, что стоял в ожидании.
Симкина, почему опаздываешь?! Сегодня прощаю, но в следующий раз такого от меня не жди. Не пущу! пригрозила стриженая блондинка средних лет в очках.
Я вырвалась вперед и плюхнулась на стул в первом ряду. Это было отличное место, откуда я не видела других студентов. Большинство стремились сесть повыше, чтобы поспать или поиграть на телефоне. И пусть меня видели все, мне не приходилось ловить взглядом их ухмылки.
Никита вошел через несколько секунд, но оборона была уже пробита, да и настроение Романовне еще не успели испортить этим сентябрьским днем.
Эй, опоздавший! тормознула она его, когда тот уже направился по проходу назад. Садись-ка к Симкиной. Нечего прятаться на галерке.
Этого еще не хватало, прошипела я, почувствовав посягательство на личное пространство. Но его сумка тут же опустилась на соседний стул, а сам Никита бесцеремонно уселся рядом.
Надеюсь, первый и последний раз, фыркнула я.
Эй! Разговорчики в строю! рявкнула вдруг грозным тоном Романовна, которой уже несколько минут не давали объяснить новую тему.
Ага, юмор «за триста», вновь пробурчала я, поднимая голову с ядовитой ухмылкой.
Оставшаяся часть лекции прошла быстро. Даже кошмар забылся, освободив место другим неприятным чувствам. Я старалась не обращать внимания на временного соседа, но он то и дело что-то спрашивал. А Лера с другого ряда метала разъяренные взгляды из-за того, что кто-то обратил на меня внимание.
Как только раздался спасительный звонок, я первая подорвалась с места и бросилась в коридор, куда высыпали студенты, громко галдя и обсуждая подробности прошедшего лета. Часть умчалась на перекур.
Мне делиться было нечем, да и не с кем.
Раньше у меня была подруга, Алина Боброва. Плотная светловолосая девица, обожающая вкусно поесть и громко посмеяться. Мы дружили с первых классов: ходили за ручку, провожали друг друга домой, вместе делали уроки, обсуждали по телефону знакомых и менялись одеждой.
Сейчас она тоже училась в этом университете, только на другом потоке, и жила неподалеку, на соседней улице Пушкина, но наше общение давно перешло в «привет-пока». Она всегда раздражала меня своей болтливостью, и в один прекрасный момент я поняла, что нам не по пути. Я вспомнила о ней, потому что как раз увидела. Алина и сейчас заливалась смехом на весь холл, что-то рассказывая подруге.
Я вдруг почувствовала на своем плече чью-то руку и резко повернулась.
Смотрю, ты вообще оборзела? Прямо передо мной стояла Лера, а сзади ее вечный хвостик, Настя Калинина.
Что надо? Я гордо подняла подбородок, глядя стерве прямо в глаза.
Я тебе еще вчера сказала, что новенький мой. И чтобы ты даже не смотрела в его сторону! язвительно произнесла она.
Каткова, ты дура? не выдержала я. Зачем он мне нуженэто раз. А во-вторых, не я виновата, что он сидел рядом.
Вы пришли вместе. И он почти не разговаривает со мной, хотя вчера сам дал мне свой номер.
Я вдруг вспомнила о проблемах, которыми делился Никита. Про переезд и маму в больнице. Естественно, ему пока неохота ни с кем общаться, да еще с такой идиоткой, как Каткова. Не думаю, что он ей вообще нужен. Слышала, у нее парень постарше. Скорее, сработало ее чрезмерное чувство собственной важности. А ведь Никита правда был симпатичным, высоким, широкоплечим.
Отвали, сказала! Вон он стоит. Бери! Чего ко мне привязалась?! Я почувствовала, что уголок моей губы приподнимается от нарастающего гнева. Как же ненавижу Каткову!
Никита, фамилию которого я не запомнила, действительно стоял неподалеку, беседуя около окна с Сашкой Маркиным. Сашка что-то показывал в смартфоне, а потом они вдруг вместе заржали, а мне стало до смерти обидно за себя.
Что ты мне сказала? взъелась Лерка, повысив голос. Ты как со мной разговариваешь? Ты вообще кто здесь, Симкина?! Ты никто! Поняла? Никто! Ничтожество!
На этом слове я не выдержала. Долгое время я старалась не обращать внимания и просто избегала общения с Катковой и ей подобными. Ведь еще тогда, когда я замкнулась в себе, она мгновенно почувствовала слабину и начала меня щемить. Но сегодня просто накипело.
Я набросилась на нее как разъяренная тигрица, вцепилась в темные волосы, липкие от литра вылитого на них лака. Мы вместе покатились по паркетному полу. От неожиданной атаки Лерка оказалась внизу. Я сидела на ней, царапая ногтями лицо, она закрывала глаза руками, истошно визжа при этом.
Настя тоже пищала так, что даже стекла в холле звенели, но не вмешивалась. Парни окружили, наблюдая интересное зрелище. Никто не пытался разнять нас, но всем было любопытно, чем закончится потасовка. Кто-то, кажется, снимал происходящее на мобильный. Но я не могла остановиться, войдя в состояние аффекта.
Не знаю, чем бы это закончилось, не появись в коридоре охранник. Он растолкал локтями зевак, рванул к нам, оттащил меня за плечи от Катковой. Я пыталась лягнуть ее ногой вслед.
Пока он держал меня, я отбросила длинные спутанные волосы назад, тяжело дыша. Каткова тоже поднялась, отряхивая пыль с новенького костюма. Сейчас она напоминала шавок с пустыря, что гонялись за прохожими, тявкая и угрожая укусить.
Что произошло? спросил охранник, отпустив меня, когда я наконец-то перестала вырываться.
Она меня оскорбила, спокойно произнесла, глядя прямо на помятую Леру, которую держала за руку Настя, второй рукой поправляя той прическу.
Я?! смогла наконец-то вымолвить Лерка. Да я ей слова не говорила! Спросить подошла, а она как набросится! Ненормальная!
Так кто из вас начал?
Она! закричала Каткова. Идиотка! Всю юбку помяла новую!
Это Каринка сама набросилась. Никто ее не трогал! вдруг встряла крашеная подруга Катковой. Я все видела.
Все понятно. Обе пойдете к декану, там и разбираться будете.
Прозвенел звонок, заставив любителей хлеба и зрелищ покинуть холл и разойтись по аудиториям. Ко мне вновь сел Никита, разглядывая по-другому, заинтересованно что ли. Я ничего ему не сказала, просто отвернулась.
Но на этом мои злоключения в тот день не закончились. На следующем перерыве, как только он начался, заявилась замдекана и заволокла нас с Катковой в деканат, к Пал Палычу. Тот слушал нас по очереди.
Жуть, как не хотелось оправдываться за поступок. Меня даже угрызения совести не мучили. Я так и сказала, когда Пал Палыч заставлял просить прощения у той, что меня оскорбила. Естественно, он не желал портить отношения с Юрием Катковымбизнесменом, что являлся другом Палыча и спонсором универа, и крайней во всей истории оставили меня, пригрозив отчислить, если подобное повторится. Я знала, что так произойдет. Но в душе остался очередной осадок несправедливости.
Каткова ушла, а я осталась одна в приемной. Сидела и смотрела в окно.
За дверью шел разговор. Было слышно все, о чем говорили, даже не нужно сильно напрягать слух.
Ума не приложу, что делать с этой девчонкой, причитала за дверью заместитель декана, Надежда Ивановна. Нормально учится, способности есть. Но она вообще ни с кем не общается. Ей бы к психологу
Я действительно давно замкнулась в себе, пыталась разобраться в своих мыслях. Перестала общаться с людьми без крайней необходимости. Как не сошла с ума за все время, скрывая то, что случилось? Хранить тайну невероятно тяжело. Было время, когда я просто головой о стену билась, желая выбросить из нее воспоминания. Если бы существовала таблетка, с помощью которой стерлась бы память, выпила бы без сомнений. А так
Симкина! Голос Надежды Ивановны выдернул меня из терзаний. Я надеюсь, это первая и последняя твоя выходка в этом семестре. Иначе забираешь документыи на выход.
Было бы что, пожала я плечами.
Она покачала головой, потом вышла, оставив меня одну. Как раз вернулась секретарша.
Я долго училась скрывать эмоции. Знала, как отвечать на тот или иной вопрос. Посвятила этому несколько месяцев, прочитав массу литературы по психологии. Да меня можно было проверять хоть на детекторе лжи. Они бы все равно ничего не узнали.