Я нахожусь в каменной яме. В каменной яме может, в какой-то пещере. В любом случаепод землёй. И господь знает, как глубоко. Но достаточно глубоко и достаточно далеко, чтобы свет от входа не проникал сюда.
Тут очень глубоко, подсказывали Холли все её чувства.
Она находилась в самом заброшенном месте в мире. И теперь она должна тут умереть.
Холли никогда не страдала клаустрофобией, но сейчас не могла освободиться от ощущения, что вся эта громада камня, которая окружает её со всех сторон, раздавит её.
В любой миг всё может обрушиться, думала она, физически ощущая давление, как если бы она находилась на дне океана.
Она уже едва дышала. Холли понимала, что надо откинуть эти мысли. Она не желала вновь превращаться в перепуганное создание. Однако ещё страшнее смерти была мысль о том, что она может рехнуться тут.
Вспомни о Терезе. Когда она узнает, что ты исчезла, то начнёт искать тебя. Ты знаешь это. И она не остановится, пока не отыщет тебя.
Но к тому времени я буду мертва, невольно подумала Холли.
Её страх растворился, но мысль о смерти вызвала у неё острое чувство одиночества.
Ещё одна жизнь, в которой я потеряла еёХолли сморгнула навернувшиеся слёзы. О боже!.. Это так тяжело. Так тяжело надеяться, что однажды всё пойдёт как надо Но я встречусь с ней вновь в моей будущей жизни. И может, тогда я не буду настолько глупой и не поддамся на уловки Майониса. Но для неё всё это, наверное, ещё тяжелее. Ей придётся ждать годами, изо дня в день. А я просто усну и со временем проснусь где-то. А затем однажды она явится ко мне, и я вновь обо всём вспомню и у нас всё начнётся сначала. Я правда старалась сейчас сделать всё, Тереза! Я сделала всё, что могла. Я не хотела всё испортить. Обещай, что ты опять будешь искать меня. Обещай, что ты отыщешь меня. Я буду ждать тебя. И неважно, сколько времени на это уйдёт.
Закрыв глаза, Холли прислонилась к столбу, почти бессознательно прикоснулась к перстню, который дала ей Тереза. Может, в следующей жизни она вспомнит всё как есть.
Вдруг тоска будто улетучилась, и она больше не ощущала никакого страхапожалуй, лишь сильную усталость. Продолжая не открывать глаз, Холли слабо усмехнулась.
Я вообще без сил. Вот так и папа всегда жалуется на усталость. Взять бы и выкинуть сейчас это истрёпанное тело и раздобыть новое
Оборвавшись, мысль исчезла.
Что это за шум?
Холли наклонилась вперёд, как позволяла верёвка, и прислушалась изо всех сил. Ей показалось, что она слышит что-то. И вот снова какой-то отчётливый звук, который эхом отдаётся во тьме. Он напоминал звук шагов. И звучал он всё ближе.
Ура, ура! Я спасена и свободна!
Сердце Холли забилось настолько сильно, что она еле дышала, не в состоянии крикнуть.
Только лишь она заметила подпрыгивающее пятно света во тьме, ей удалось хрипловато позвать:
Тереза? Эй! Я тут!
Свет приближался. Шаги были слышны всё ближе. Только ответа ей не было.
Тереза?.. Голос Холли сорвался.
Вновь шаги Свет стал гораздо ярче. Это был луч света от карманного фонарика. Закрыв глаза, Холли застыла, почти окаменев. Луч фонаря упёрся в неё. Он осветил лицо девушки, ослепив глаза. Потом раздался щелчокэто включился ещё один фонарь, более яркий. К Холли вернулось зрение, заставляя лихорадочно работать её мозг.
Только никакой радости от этого она не испытывала. Она ощутила один ледяной холод, и всё её тело пронизал озноб. Это была не Тереза. Это был Майонис.
15
Надеюсь, я не потревожил тебя, сказал Майонис.
Он поставил на землю фонарь и чёрную сумку, а потом, подбоченившись, стал разглядывать Холли.
Не буду реветь. Не доставлю ему такого удовольствия, решила Холли.
А вслух произнесла:
Я не знала, что вампиры могут превращаться в летучих мышей.
Майонис рассмеялся. В свете фонаря он выглядел красивым. Короткие белые волосы курчявились на его голове, как маленькие змейки. Кожа сияла молочно-белым светом, глаза были светлыми и загадочными, а смеющиеся губыкрасными. На нём были модные брюки и ботинки из змеиной кожи на высокой подошве. Забавно, но Холли никогда не замечала прежде, во что Майонис одет.
Обычно если мужчина так поразительно красив, то на его одежду почти не обращаешь внимания.
Не все вампиры бывают оборотнями, ответил Майонис. К тому же я не похож на других вампиров. Я, моя дорогая, первый вампир. Самый первый. И должен сказать, меня от тебя уже тошнит.
А меня от тебя, подумала Холли.
Тогда почему ты не оставишь меня в покое? Почему ты не оставишь в покое нас с Терезой?
Потому, моя цыпа, что тогда я проиграю. А я должен выиграть. Майонис в упор очень серьёзно посмотрел на Холли и тихо спросил: Ты ещё не поняла этого? Я должен выиграть, ведь иначе я потеряю очень много. Очень много сил я во всё это вложил. Поэтому единственное, что мне необходимо, это выиграть.
Дыхание Холли перехватило. Она не ожидала от Майониса такого ясного ответа Однако сейчас, получив его, она всё поняла. Всю свою жизнь Майонис посвятил тому, чтобы разлучить Холли и Терезу. Всю свою долгую жизнь. Тысячелетия своей жизни И если он проиграет, его жизнь потеряет смысл.
Ты не имеешь понятия, что бы ещё сделать, медленно прошептала Холли, уже всё понимая.
Ну, пора завершать эту пресс-конференцию. Сама понимаешь, я могу сделать очень многое Мне надоело играть с тобой в эти дурацкие игры.
Холли проигнорировала эту угрозу
Но это ничего тебе не даст, с искренним недоумением ответила она таким тоном, словно они с Майонисом обсуждали, идти ли им в магазин. Да, я понимаю, что ты собираешься прикончить меня. Но это не поможет тебе получить Терезу. Она просто ещё больше будет тебя презирать и она дождётся, пока я опять возвращусь.
Майонис опустился на колени, роясь в сумке.
Он взглянул на Холли и улыбнулсямедленно и загадочно:
Дождётся?
Смотря на красные губы Майониса, Холли ощутила, словно её окатили холодной водой.
Ты знаешь, что дождётся. Если ты не прикончишь и её.
Губы Майониса снова изогнулись в улыбке.
Интересная мысль! Однако не совсем то, что я подразумеваю. Она мне нужна живой. Видишь ли, онамой приз. Когда выигрываешь, тебе полагается приз.
Холли продолжал сковывать холод.
Но она будет ждать меня.
Не будет, если ты не возвратишься.
И как же ты сделаешь это, подумала Холли. О боже, может быть, он собирается держать меня тут живой связанной и живой, пока мне не стукнет девяносто лет?
Холли охватила волна удушья. Она огляделась вокруг, пытаясь вообразить, каково этопровести всю жизнь тут. В этом холодном, тёмном и жутком месте Майонис разразился смехом.
Не можешь понять, как это будет? Хорошо, позволь тебе помочь. Он подошёл к Холли и опустился на корточки. Погляди сюда. Погляди
Он поднял круглое ручное зеркало и направил свет фонаря Холли в лицо. Взглянув, Холли ахнула. Это было её лицо только вместе с тем и не её. Сразу она даже не могла определить, в чём различие однако единственное, что было понятно, перед ней лицо Холи из Двуречья. А затем она поняла: её родинка исчезла. Или почти исчезла.
Холли замечала только след от неё, когда поворачивала голову в сторону. Но она так побледнела, что стала почти незаметной.
Господи, я стала красивой, в оцепенении подумала Холли.
Она была очень изумлена, чтобы как-то гордиться этим. Но потом она поняла, что выглядит красивой совсем не потому, что метка исчезла. Даже при искусственном освещении в свете фонаря было видно, какой она стала бледной. Почти прозрачная кожа приобрела кремовый цвет. Её глаза стали больше и ярче, а ротнежнее да чувственнее. Во всём её облике появилось что-то такое
Я выгляжу как Пенни, подумала Холли. Как Пенни, беловолосая девушка-вампирша.
Холли онемела и взглянула на Майониса.
Красные губы Майониса растянулись в улыбке.
Угу. Я изменил твою кровь, когда поймал тебя прошлой ночью. Поэтому ты и проспала так долго Может, ты не чувствуешь этого, но сейчас уже полдень. И перерождение уже началось. Думаю, ещё одно изменение может, два Но я не хочу спешить. Не хочу, чтобы ты умерла прежде, чем превратишься в вампиршу.