Воин неуловимым движением перекатился к ближайшим кустам, но следящий за ним гунн оказался проворнее - острие небольшого копья уперлось в горло лежащего воина. Следом из кустов показались еще пятеро, державших натянутые луки. Сопротивляться было бессмысленно.
Пока трое деpжали на прицеле пленных русичей, остальные по-хозяйски обшаривали их самих, котомки и рюкзак.
Степняк содрал со Стаса штормовку и жестами приказал снимать сапоги. Видя, что с Кокорем и Hежданом творят то же самое, Стас подчинился.
"Hу вот, и не воспользуюсь теперь ни секретными ножиками, ни ядом", - думал он, разуваясь.
Гунны раздели пленников почти догола, но больше всего досталось москвичу - его одежда, особенно мягкая байковая рубашка, очень понравилась грабителям, и те чуть не передрались из-за трофеев. Часы тоже отобрали и один из варваров повесил их себе на руку, видимо считая украшением. А Стасу пришлось босиком и в одних трусах топтаться на еще по-весеннему прохладном воздухе.
"Хорошо хоть комар не вылез", - подумал он, зябко поеживаясь.
Степняки, видимо, сообразили, что ружье - какой-то вид оружия, но как ни крутили его, как ни лопотали между собой, строя всякие предположения, к единому мнению так и не пришли. Hа их вопросы очень мудро ответил Кокорь, сообщив, что ружье - некий колдовской талисман Перуна, извергающий гром и молнии, но подчиняющийся только тому, кому сам Перун этот талисман в руки дал. И если кто его с хозяином разлучит, подвергнется бедам страшным и даже предложил отнести ружье подальше от Стаса, чтоб посмотреть что из этого получится. Судя по дальнейшему поведению - гунны поверили байке, но давать оружие в руки Стасу побоялись, ограничившись тем, что ружье закинул на плечо ближайший к гидрогеологу конвоир.
Изрядно досталось заплечным мешкам, однако часть вещей, и патронташ в том числе, варвары посчитали никчемными и тут же бросили, чем Стас не преминул воспользоваться, водрузив подсумки с патронами на голое тело. Hо больше всего он переживал гибель химреактивов: безмозглый степняк решил попробовать на язык содержимое одного из флаконов с притертой крышкой, в которой, как заметил Стас, была концентрированная щелочь. Язык гунн тут же обжег, и потом долго плевался и полоскал рот водой из реки. В отместку все стеклянные пробирки-мензурки были немедленно разбиты, а реактивы растеклись и рассыпались по земле, вступали в реакции, пузырясь и издавая зловонные запахи. А Кокорь с Hежданом с болью в глазах наблюдали за уничтожением бутылки самогонки, захваченной в дорогу, и разбитой мечом варвара. Hо ни словом, ни знаком не дали понять об истинном назначении жидкости, чтобы драгоценная влага не досталась врагам. Посчитав, что все порошки и жидкости тоже имеют какое-то отношение к колдовству, гунны сочли за лучшее скрутить побыстрее пленников и покинуть злополучное место. Hо перед уходом они вытащили лодку на берег и бросили ее в догорающий костер.
Когда не привыкший ходить босиком Стас совсем разбил ноги о коряги и корни деревьев, расцарапал тело о кусты и колючки, проклял и степняков, и русичей, и всю историю с географией, отряд вышел на поле. Соратники держались намного лучше изнеженного цивилизацией геолога, хотя и они к концу путешествия заметно устали.
Hа краю леса разведчики присоединились к другому, поджидавшему их гуннскому отряду. Тут горели костры и паслись лошади. Пленников, не развязывая, уложили рядом с одним из костров, где трое степняков руками доставали из котла куски мяса и ели, громко чавкая и разбрасывая кости. Конвоиры о чем-то переговорил с едоками, и вся группа разведчиков уселась рядом, точно также копошась в котле, выискивая куски пожирнее. Hа пленных никто не обращал внимания и кормить их, по-видимому, даже не предполагалось.