* * *
Поручик и его люди приблизились к шалашу со стороны леса. Их вел здоровенный пес, который, собственно, и сообщил контрразведке Петроградского военного округа о том, где скрывается опасный государственный преступник и шпион кайзера Вильгельма Ульянов-Ленин. На краю леса все, включая пса, залегли. Поручик достал бинокль.
Через некоторое время он заметил, что в шалаше есть какое-то движение. Еще через некоторое время было зафиксировано, что там находится не менее трех человек.
Немцы, сказал поручик. Господа, я не знаю, там ли Ульянов, но эти точно не наши. Рожи явно европейские.
Он достал браунинг, проверил его.
Что будем делать, ваше благородие? спросил один из его подчиненных.
Брать будем, сказал поручик. Немецкие шпионы, с поличным возьмем. Даже если Ленина там нет, не беда. За такую добычу всем по Георгию, а большевикам уже никогда не очиститься. Крышка им. Немецкие шпионы прямо на блюдечке.
Все вытащили оружие, привели его в состояние боеготовности. Поручик выступил вперед и крикнул по-немецки:
Сдавайтесь, вы окружены, сопротивление бесполезно!
* * *
Отдыхавшие в шалаше англичане услышали немецкую речь.
Гунны! крикнул один, и все трое, выхватив оружие, выскочили из шалаша, открыв огонь по людям, бегущим навстречу.
Перестрелка была короткая, но ожесточенная. Сошлись профессионалы, поэтому через несколько минут все, и нападавшие и обороняющиеся, были либо мертвы, либо ранены.
Стрельба утихла.
Из кустов выполз пес, осмотрел поле брани, потом неспешно затрусил к шалашу. На стоны раненых он внимания не обращал, подбежал к столику, на котором лежала тетрадь, взял ее в зубы, и так же не спеша, убежал в сторону Сестрорецка.
* * *
На вокзале Сестрорецка, среди возвращающихся в Финляндию моряков, сезонных рабочих и прочего люди стояли четверо мужчин.
Поезд на Гельсингфорс ожидался с минуту на минуту.
Товарищ Эйно, сказал один из мужчин. Говорил он с легкой картавостью. Когда я собирал вещи, я не нашел одну тетрадку. Там кое-что важное, так что, когда мы уедем, вы не могли бы вернуться к нашему шалашу и поискать ее? И, если найдете, передать мне.
Хорошо, Владимир Ильич, ответил другой мужчина. Он говорил с очень сильным финским акцентом.
В этот момент раздалось рычание. Все повернулись.
За ними стоял большой пес, в зубах у него была тетрадка.
Матёрый! радостно воскликнул человек, которого звали Владимиром Ильичём. Нашел-таки мою тетрадь. А мы сделали всё, как ты просил, то есть унесли ноги как можно быстрее.
Пес кивнул.
Человек бережно взял тетрадь, положил в свой вещевой мешок.
Там какие-то звуки были, похожие на стрельбу, задумчиво сказал один из мужчин. Его отличала пышная шевелюра. Все в порядке?
Все в порядке, товарищ Зиновьев, сказал пёс. Теперь все в абсолютном порядке.
Мужчины знали пса очень хорошо. Еще когда они жили в Швейцарии, он не раз пересекал всю Европу и даже линии фронта, неся в своем наспинном планшете из кожи самые важные указания заграничного руководства большевистской партии своим сторонникам в Российской Империи. И, наоборот, из России в Швейцарию.
Матёрый, Владимир Ильич потрепал пса за ухом, Я должен извиниться перед тобой. Ты был прав, Малиновский все-таки оказался провокатором.
Пес вильнул хвостом. Прорычал:
Ничего страшного. Это с любым может случиться.
Мужчина похлопал рукой по своему вещевому мешку.
Я, собственно, об этом и писал в той тетради, что ты принес. Что после победы социальной революции и установления власти трудящихся не должно быть никаких тайных полиций, отдельных от рабочего класса. Что защита революции должна быть делом каждого, потому что полицейщина, даже в форме революционных Комитетов Общественной Безопасности по примеру французских якобинцев 93-го года, легко может выродиться в произвол отдельных лиц, спровоцировать ненужную жестокость и породить новых Фуше. Это будет архитрудно, особенно если свергнутые эксплуататорские классы окажут бешеное сопротивление. А они его окажут, обязательно окажут.
Окажут, согласился пёс. Уже оказывают.
Показался поезд.
Ты с нами? спросил пса мужчина с пышной шевелюрой.
Нет, мне в Петербург. Надо помогать товарищу Сталинураспропагандировать туземные части, особенно кавказцев. Чтобы перешли на нашу сторону, когда будем свергать Керенского.
Привет Иосифу Виссарионовичу, сказал мужчина.
Передам, Григорий Евсеевич, ответил пёс.
Подошел поезд. Мужчины сели в него, а пёс, не дожидаясь отхода состава, побежал по железнодорожной колее в сторону Петрограда.
Эпизод шестой: Гость
Продрав глаза, я страшно удивился. Потому что обычно меня будил Котво-первых, чтобы пободаться, во-вторых, чтобы на предмет поесть. На часах было девять, выходной, и на работу мне не надо, но Кота не было. Я даже немного испугалсянарушения в порядке Мироздания чаще всего означали что-то плохое: падение советского коммунизма, приход опергруппы ФСБ, дефолт, избрание Путина на очередной срок, еще один Майдан на Украине.
Не одеваясь, я пошел на кухню. И предчувствия меня не обманули. Кроме Кота на кухне сидело еще одно создание того же рода, только другого пола, то есть кошка. Кот смотрел на нее не отрываясь и с восхищением, словно Троцкий на входящую в устье Невы «Аврору».
Э сказал я.
У меня с Котом соглашение. Как у всех леваков, его личная жизнь крайне бурная и запутанная. Это легко понять даже по объявлениям в нашей локальной сети, где постоянно предлагаются к раздаче котята знакомой, как зубная боль, окраски и с не менее знакомым, крайне наглым выражением мордочек.
Мне меньше всего нужно, чтобы в наш дом ходили его бывшие и нынешние возлюбленные с жалобами и просьбами на вспоможествление потомству. Кота-троцкиста и пса-сталиниста лично мне вполне хватает. Тем более что еще есть сын Оболтус, который постоянно влипает в какие-то истории со своими приятелями анархистами.
Поэтому я и сказал то самое «Э». Кот посмотрел на меня с привычным презрением. Это не то, что ты думаешь, сказал он. И? лаконично спросил я, ожидая продолжения. Дженни прибыла из будущего. Ага, сказал я. Гостей из будущего у нас еще не было. Добро пожаловать, Дженни! Кошка вежливо мяукнула в ответ. Позади меня раздалось шлепанье домашних тапочек. Это проснулась и пришла на кухню Ольга, моя жена. Увидев гостью, она сразу же села рядом с ней и кошку погладила. Та благодарно мурлыкнула. Это Дженни, представил я. Если Кот не врет, то она прибыла из будущего. Из будущего? Ой, как здорово! сказала Ольга. А хотите поесть? Женщины лучше мужчин знают, что нужно предложить путешественнику во времени. Или путешественнице. Хотим, ответил за всех Кот. Очень даже хотим. Сзади раздался стук лап. На кухню пришел пес Агафон. Я в смысле погулять начал он, но, увидев гостью, недовольно буркнул и посмотрел вопросительно на меня. Во взгляде был написан вопрос: «Кроссовку принести?» Старая кроссовка в нашем домеultimo ratio, последний и самый эффективный способ борьбы с отклонениями от генеральной линии со стороны Кота. Агафон-то от нее никогда не отклоняется. Какой бы извилистой она в нашем доме иногда ни бывала. Это Дженни, сказала Ольга. Она из будущего. Агафоннемного тугодум, переварил услышанное и сразу задал Главный Вопрос:- Диктатура пролетариата в будущем есть? Есть, ответила Дженни. Голос у нее был очень приятный. У нас там много чего есть.
Тут на кухню приперся Оболтус, мой сын.
Ознакомив его со сложившейся ситуацией, я отправил его после некоторой дискуссии на прогулку с Агафоном, а также и купить вкусностей для путешественницы во времени.
Пока же ей дали корма и сметаны, которые она слопала с огромным энтузиазмом.
Мы сами сели пить кофе.
А Стивен Хокинг доказал, что путешествия во времени невозможны, сообщил я нашей гостье. Он задепонировал на сто лет ячейку в банке, в которой оставил металлическую табличку с приглашением гостей из будущего на ближайшую пятницу. Но никто не пришел.
С банками в будущем не очень хорошо получилось, оторвалась от сметаны Дженни. Так что просто не дошло сообщение.