А теперь смотрел на плоды трудов своих и думал, что очень сильно ошибся. Просто дохуя как. Но было поздно.
***
Переступив порог комнаты 549, Льюис почувствовал себя персонажем кретинской модерновой короткометражки. События наслаивались одно на другое, не давая времени на осознание. Вот он вежливо улыбается конопатой Ругервот получает удостоверение секретного суперагентаа вот стоит в здоровенном гараже и пялится на добрую сотню машин. Парочка «Бентли», один мерседес представительского класса, спортивная «Субару», десяток «Фордов» и «Тойот» разного года выпуска, старый раздолбанный щевроле-пикап, что-то загадочное и леворульное В дальнем углу, полускрытый за здоровенным «Хаммером», стоял глянцево-черный пучеглазый родстер с откидным верхом. Годов сороковых, не позже.
Внимательно наблюдающий за Льюисом блондинистый лось жизнерадостно оскалился.
- Немного эклектично, правда? В нашей организации есть автомобили для любой ситуации.
Льюис попытался вообразить ситуацию, в которой понадобится родстер из коллекции Гитлера. Мозг на мгновение завис и выдал синий экран.
- Сейчас возьмите что-нибудь незаметное, чтобы не выделяться.
- Что?ошалело переспросил Льюис. Теперь он его вниманием завладел ярко-розовый «Вранглер»-кабриолет с гигантским кенгурятником и гирляндой прожекторов на раме. Ни на что другое ресурсов мозга не хватало.
- Да что угодно. Вам что-нибудь нравится?
- Может, вот этот?Ругер нежно погладила хвостовой плавник трехсотого «Крайслера».
- Ага. А потом углубим окоп и поселим туда кита. Чтобы не разрушать это скромное очарование буржуазии. Простите, мистер Уилсон. Я ничего не имеют против против короче, ничего личного.
- Да. Я понимаю, - усилием воли Льюис ослабил окаменевшие челюсти. - «Крайслер» действительно как-то чересчур, вы правы.
Мисс Ругер разочарованно вздохнула.
На самом деле Льюис ее понимал. «Крайслер» был охрененный. Он бы и сам на таком прокатился. Вот только незаметным это чудовище точно не являлось. И в скучном городском траффике выделялось, как эрегированный хер на лесбо-вечеринке. Эффектная, в общем, штука.
- Можно «Тойоту Короллу» взять. На такой половина Нью-Йорка ездит.
- Отлично, - халкообразный Манкель сунул руку в карман, пошарил там пару секунд и вытащил ключи.Тогда это ваше.
У Льюиса отвалилась челюсть.
Это что, блядь, розыгрыш такой? Или у всех машин один универсальный ключ? А может, это какой-то психологический трюк, и Манкель заранее знал, какую машину выберет Льюис? Версии проносились в мозгу одна за другой.
- Ага! Так вот что ты имел в виду, когда говорил про незаметность!загадочно развеселилась Ругер.
- Ха-ха. Очень смешно, - смущенно передернув плечами, Манкель сунул Льюису ключи.Вот, забирайте. Удачи.
И ушел. А Льюис остался стоять, сжимая в кулаке брелок. Больше всего ему хотелось спросить: «И что это, нахрен, было?». Но задавать вопросы было как-то неловко, а Ругер уже топталась рядом с «Тойотой», поэтому Льюис задвинул сомнения поглубже и сунул ключ в замок. Раздался щелчок, и дверца приветливо распахнулась. Окаменев лицом, Льюис уселся на водительское место.
- Куда поедем, мэм?
Ругер плюхнулась в кресло, поерзала, зачем-то сунулась в бардачок, чуть не похоронив салон под ворохом парковочных талонов.
- Давайте для начала к Национальному музею американских индейцев.
И Льюис дал.
***
Учить меня было некому. Я читал конспекты и книги отца, но все, что там было, требовало изначального присутствия магии. А у меня ее не было. И тогда я начал искать. Пока другие подростки проводили вечера в шумных компаниях, я не вылезал из библиотек. И читал, читал, читал Я собирал знания по крупицам, составляя из обрывков огромный многоцветный паззл.
Важна была любая деталь: время и место ритуала, форма сигиля, толщина линий, состав благовоний. Я лично следил за тем, как ковали мой ножпотому что сделать это надо было на седьмой день убывающей луны, в третий час пополуночи, и остудить лезвие в свежей гусиной крови. Не думаю, что мастер соблюдал бы все эти странные требования, несмотря на тройную оплату. Но я не позволил ему нарушить правила.
Сотни прочитанных томов, тысячи экспериментов, бесконечные горы тетрадей, исписанные результатами моих наблюдений Но самым сложным было не это. Самым сложным было зарезать курицу. Она была теплая и дышала, под невесомыми шелковыми перьями я чувствовал биение ее пульса. Курица испугано моргала круглыми, как пуговицы, глазами, и странно вытягивала шею. Как будто понимала, что ее ожидает нож.
Я гладил черные с зеленоватым проблеском перья и успокаивал ее как мог. А потом будильник на мобильнике пропищал, и я взял ножпятнадцать дюймов в длину, из чистого железа, с рукоятью из елового дерева. Руки у меня дрожали, а на глаза наворачивались слезы. Мне было жаль эту курицу. Но я перерезал ей горло.
Получилось это удивительно легко. Отточенный до бритвенной остроты металл разъял кожу и тонкие, слабые мышцы, перерезал трахею и вены. Кровь плеснула пульсирующим потоком, и я подставил под него хрустальную чашу. Курицы дергалась и загребала лапами, как будто пыталась убежать, крылья у нее дрожали, а клюв открывался медленно и беззвучно. Я не знаю, что она хотела: закричать или вдохнуть. В любом случае она не сделала ничего.
Курица просто умерла. Я хотел бы обойтись без этого, но таковы правила Искусства. За силу и знания мы платим горячей, пульсирующей, трепещущей жизнью, и последние минуты еенадежда на счастливое избавление и страдания.
Мой первый обряд не пришел к логическому завершению. Я сказал все нужные слова, выполнил все действия и сжег столько благовоний, что комната на долгие недели провонялась паленым иссопом. Но те, кто слушали меня с другой стороны, так и не пришли. Но стояли они так близко, что я ощущал натяжение завесы. Она колыхалась и дрожала, готовая расступиться, и сила текла сквозь нее широкой рекой. Комната наполнилась магией. Моей магией.
Глава 5
Когда Льюис подъехал к дому, в окнах уже горел свет. Льюис припарковал машину, достал из-под сидения смятый кофейный стаканчик и медленно поднялся на крыльцо. Перед дверью он постоял, глядя, как гаснут на небе последние чахоточные блики заката.
Мимо проехал «Фольксваген Пассат». Мистер Робинсон возвращается домой с работы.
Откуда-то из темноты, слева, залаяла собака. Фолксы гуляют со своим старым ретривером.
В доме напротив миссис Бриггс подошла к окну и задернула шторытак же, как делала это каждый вечер в течение вот уже пятнадцати лет.
На этой улице никогда ничего не меняется. Как будто смотришь одно и то же скучное кино.
Когда-то Льюис был персонажем этого фильма. Он тоже выходил из дома в одно и то же время, двигался по графику от пункта к пункту: школахоккейурокидрузьяужинкровать. Все было просто, легко и понятно. А потом Льюис ушел в армию и выпал из этой реальности, как зуб из десны. Больше ему не было здесь места. На этой улице. В этом городе. В этой стране.
И Льюис не понимал, как же такое могло произойти.
Скрипнула дверь, и под ноги Льюису легла рыжая полоса света.
- Ты чего тут стоишь?отец вышел на крыльцо и встал рядом, прислонившись спиной к стене.
- Просто. Смотрю.
- На что?отец оглянулся, пытаясь обнаружить хоть что-то любопытноеи, конечно, ничего не нашел.
- Да ни на что. Так, вообще. Просто смотрю.
- А. Понятно, - согласно кивнул отец, и по лицу его было видно, что нифига понятного тут нет.Как на работе?
- Нормально все.
- Устал?
- Нет. Я же там не делаю ничего, просто машину вожу. Ну и кофе пью, - Льюис потряс перепачканным в грязи стаканчиком.
- Вот и отлично. За такие деньги Я боялся, что это будет ну опасно, - отец подбирал слова с такой осторожностью, будто по минному полю шагал.
- Нет, ничего такого. Все спокойно. Даже скучно, - Льюис поднял глаза к небу, в котором тускло поблескивали первые звезды. Как будто кто-то битое стекло рассыпал.Все, хватит мерзнуть. Пошли в дом. Зря ты в одной рубашке вышел.
Отцу Льюис не соврал. Работа действительно оказалась до чертиков скучная. Льюис приезжал к девяти на Бродвей, забирал Ругер и мотался с ней по всему Нью-Йорку, как в задницу ужаленный. Вот и все обязанности.
Поначалу Льюис пытался Ругер хотя бы до дверей провожатьтак, как это делали телохранители в кино. Но рыжая постоянно отказывалась, а люди на улице были совершенно обычными. Они просто спешили по своим делам. Никто не обращал внимания на крохотную девушку в темно-зеленой куртке, торопливо перебегающую тротуар. Никто не пытался вырвать у нее сумку. Никто не пытался напасть. И Льюис плюнул. Теперь он просто сидел за рулем, лениво разглядывая текущую мимо автомобиля толпу, и ждал. Но ничего не происходило.