Карабас обхватил голову руками. Для него, телепата, буратинова подачабыла чем-то вроде оглушительного рёва.
Перестань реветь! крикнул раввин. Ты мне мешаешь Аап-чхи!
Но Буратина не мог перестать, просто не мог. Он не умел контролировать свои способностихотя бы потому, что не догадывался об их существовании.
Да заткнись же ты, джигурда бессмысленная заскрежетал зубами Карабас, пытаясь залезть Буратине в голову. Проклятое чихание и буратинины ментальные вопли не давали сосредоточиться. Тогда он вчинил ему острую почечную колику.
М-м-мамочки, простонал Буратина, валясь на пол. Он не помнил, где и когда он слышал это слово, но ему было ну так, ну так хуёво, что оно само вылетело изо рта.
У тебя мать есть? удивился Карабас и почку его отпустил. Калуша или настоящая? Аап-чхи!
Слово «мать», в отличие от «мамочки», Буратина знал.
У меня никогда не было матери, уважаемый, доложился он. Ах я бедный-несчастный! в голове снова приоткрылась дырочка, и Карабас тут же сморщился, как от зубной боли.
Да заткни же свой сраный мозг, скобейда ерыпчатая! зарычал он. Ты чей? Чья ты собственность? Аап-чхи!
Буратине было плохо и он ступил.
Институт Трансгенных Исследований, корпус Б, верхние вольеры, клетка пятьдесят шесть! выдал он когда-то вбитые в голову слова.
Так ты заготовка? Ну, тогда полезай в реактор.
Буратина собрал, наконец, глазки в кучку, напряг зрение и разглядел прямо перед собой бок автоклава. Осторожно, на дрожащих ногах, он поднялся, глянули увидел зелёную поверхность жидкости. Та приглашающе колыхнулась.
Что происходит в биореакторе, Буратина знал. Ну то есть как знал? Чисто внешне. Вот Алисата могла бы прочесть лекцию про распознающие участки плазмалеммы клетки, о замковидных контактах, о десмосомах, о внеклеточном матриксе и межклеточной адгезии. О том, как наноагенты, интодуцированные в ткани, разбирают их на фрагментуры и комплектуры. О том, как образуются рабочее тело для морфинга. И о многом, многом, многом другом, включая такие тонкие моменты, как структурация ганглионарных клеток и аксонное модерирование.
Буратина ничего этого не понимал, да ему и нечем было. Зато он хорошо представлял себе, что будет с тельцем, когда оно попадёт в зелёную жидкость. А именнооно растает, как кусок сахара в кипятке, а жидкость из зелёной станет тёмно-бурой. Потом её закачают в автоклав с другим существом, и из подходящих клеток ему понастроят новые ткани. А от донора останется скелет, волосы, ногти и омертвевшая часть кожных покровов. Крыса-уборщица, ругаясь, вытащит всё это из опустевшего бака и кинет в ведро. Потом из этого добра смелют костную муку и продадут какой-нибудь маммилярии, любительнице фосфатов.
Процедура была недолгой и практически безболезненной. Но Буратине ужжжжасно не хотелось растворяться и не быть.
Тормознутый мозг деревяшкина напрягся и выдал спасительный импульс. Буратина кое-что вспомнил.
Я не заготовка! заорал он так, что у Карабаса заложило уши. Я эволюэ! У меня отец есть!
Думаешь, ему будет неприятно, что из тебя сделали цыпля и кролика? поинтересовался Карабас с иронией.
Буратина не понял иронии.
Яюшки! Мой отец! Он будет ужжжжасно страдать! Он он он умрёт, во!
От тоски по тебе, что-ли? Аап-чхи!
Да! То есть нет! Буратина каким-то очень задним чутьём учуял, что говорит не то. Он это от голода! Его уволят! Если со мной что случится, его уволят! Он умрёт на улице от голода и холода! Пожалейте моего отца! Отпустите меня к нему! Ну позязяаааа Буратина натурально возрыдалкрупными, бурыми, пахнущими тиной слезами.
Карабас не снизошёл до ответа. Просто ноги и руки бамбука внезапно перестали служить своему хозяину. Они перешли под мудрое управление чужого разума.
Руки аккуратно ухватились за край автоклава. Правая нога задралась, левая подпрыгнула в попытке перекинуть тело внутрь. Всё, что смог Буратинаприжать ногу к боку бака. Запрыгнуть не получилось.
Да не упирайся ты так, брезгливо сказал Карабас. Чем быстрее мы с этим покончим, тем лучше для тебя же Аап-чхи!
Деревянные руки снова ухватили край.
Буратина понялвот она, смерть. Перед которой он стоит голенький, деревянненький, не имея ничего, даже собственных рук и ног. У него оставался только язык. А значитнадо работать языком, потому что от молчания уж точно не будет проку. Надо говорить, говорить, говорить что угодно, только не молчать.
Я не могу туда полезть! Я запорчу технику! выдал он первое, что пришло в голову.
Запортишь? Как это ты себе представляешь? усмехнулся Карабас и чихнул как-то особенно глумливо.
Я проткну в нём носом дырку! ничего умнее Буратине на язык не легло. Да! Я уже протыкал! Я всё протыкал! Всех протыкал! Да я самого папу Ка
Руки дёрнулись, нога подпрыгнула. Теперь Буратино сидел на краешке бака и видел зелёную жидкость, подсвеченную изнутри. В которую он сейчас окунётся с головойи не вынырнет, нет.
Вся маленькая бамбучья жизнь пролетела перед ним со скоростью бэтмена, удирающего от креакла. Вот его вынимают из такого же бака, как этотщуплого, дрожащего. Вот он в вольередерётся с Чипом, трахает Гаечку, стёсывает с себя бамбуковую шелуху. Вот он вкалывает Сизому Носу какую-то хрень в паховую вену. Вот он стоит перед доктором Коллоди. Вот корпус эволюэ, крокодил, газон. Маленькая лаборатория. Крыса. Жук Григор Замза, которого он выгнал вон. Автоклав-самозапиральник, в котором он делал выпивку. Анимированная голограмма на стенепламя лижет котелок
Руки, уже готовые выпустить край, сжались намертво.
Так, сказал Карабас каким-то севшим голосом. Где ты это видел? Молчи, приказал он, почувствовав, что Буратина пытается открыть рот. Просто представь себе огонь и котелок. Быстро!
Буратино зажмурилсятак ему было легчеи напряг свою кривую ассоциативную память. Вот котелок, вот пар, вот огонь. Поленья недовольно кряхтят, крышка позвякивает. Вот за спиной матерится папа Карло
Папа Карло? Карло Коллоди?! Карабас неожиданно легко поднялся, схватил оцепеневшего Буратину и посадил на пол. Тот не сопротивлялся, только глазами хлопал.
Я задал вопрос, напомнил раввин.
А? Чего? растерянно сказал бамбук, чувствуя, что смерть прошла рядом, но миновала.
Твой. Отец. Карло. Коллоди? переспросил Карабас, как бы продавливая голосом каждое слово.
Ну да, Буратина с трудом собрал разбегающиеся мыслишки. Доктор Карло Коллоди. Шарманщик. В смысле это такая херовина
Секвенсор, пробормотал Карабас. Ну конечно. Карло Коллоди. Старый знакомый. Вот, значит, кому доверили
Он закрыл глаза и скрестил руки на животе. Буратино почувствовал что-то в головекак будто там роются толстые пальцы.
Хорошо, сказал раввин наконец. Цыпль и кролик останутся недоделанными. Рыбоны будут недовольны, но я как-нибудь объяснюсь. Я дарю тебе жизнь, Буратина. Мало того
Он залез под бороду в жилетный карман, выскреб оттуда пять золотых монет и протянул их бамбуку.
Буратино увидел деньги и охуел.
Действие пятое. Адамделон, илиКрокозитроп раскрывается с неожиданной стороны
Один из лучших способов отвлечения внимания жертвынеожиданный громкий звук. Он же может служить и сигналом к атаке.
Культурная экспансия часто является прелюдией к экспансии вооружённой.
6 декабря 312 года о. Х. Утро.
Директория, приморская местность.
Сurrent mood: flippant/легкомысленное
Current music: см. ниже
Жизньюдоль скорбей, а телотемница души. Всякая плоть падёт под плеть, а всякую блядь да будут еть. Проклят свет сей, и земля нашаземля преступления: тернии и волчцы растит она нам. Мир есть геенна, и жесток её господин. Свет Единого спёкся, погружённый во мрак меонатёмной материи, отягощённой злом.
Ни о чём таком даже и не думал Буратина, идущий домой, к папе Карло. У него в душе цвели сады и гудели шмели. Жизнь прекрасной казалась ему; удивительной она казалась ему. Впереди он видел только радугу до горизонта, всю такую сияющую.