— Я пойду в вашу деревню и выкурю трубку с вашими вождями. Я сяду рядом с вашим колдуном. Когда я с вами, моя магия — ваша магия.
Люди, вышедшие из деревни, расступались перед нами. Нас провели через ворота. За прочной изгородью стояло несколько вигвамов, крытых корой. Перед одним из них на бизоньей шкуре, скрестив ноги, сидел старик.
Он взглянул снизу вверх на меня, а затем жестом указал, чтобы и мы сели. Мы устроились напротив него, он взял трубку, затянулся и передал ее мне. Я затянулся, выпустил дым, а затем передал кикапу, тот взял ее, закурил и вернул трубку мне.
Мне показалось, что в глазах старика мелькнула хитринка и удивление.
— Ты — Сэк-етт?
— Да.
Старик рассматривал мою одежду, мой лук. Затем его взгляд остановился на двух чехлах, прикрепленных к поясу.
— Что это? — спросил он.
— Голоса грома, — ответил я, — убивают на расстоянии.
Первый чероки протянул руку:
— Я посмотрю.
— Это талисманы. Я не позволяю людям прикасаться к ним.
Его взгляд стал суров.
— А если мы попробуем? — предположил он.
— Многие умрут.
— Ты умрешь!
— Человек рождается, чтобы умереть. Это предназначено нам.
Я смотрел на него холодно, но стараясь, чтобы в глазах моих не появилось угрозы.
— Не торопи время.
Казалось, старик не обращал внимания на нашу словесную перепалку. Потом он произнес:
— Мы, чероки, много слышали о Том, Который Рассказывает о Завтрашнем Дне. Мы слышали о твоей великой магии.
Между нами горел небольшой мерцающий огонь.
— Существует магия ветра, существуют духи, ожидающие сумерек. Они не принадлежат человеку, но иногда они благоприятствуют мне в великой магии.
Я протянул руку над огнем, легким жестом раскрыл ладонь над пламенем, и оно внезапно окрасилось в сине-зеленый цвет.
Чероки отпрянули, что-то бормоча, но старик не сдвинулся с места.
— А! Я слышал о нем, который заставляет огонь изменять цвет.
— Духи добры, — заметил я скромно. — Я тут ни при чем.
Старику это понравилось.
— Мои духи тоже иногда добры, — сказал он. — Хотя не в такой степени.
— Не сомневаюсь, — ответил я. — Твое имя известно за голубыми горами.
— Ты идешь за Великую реку? Это далекий, зачастую кровавый путь. Некоторые ушли туда. Мало кто вернулся. Многие пропали. — Он помолчал. — Именно оттуда пришли белые люди. Белые люди, одетые в железные рубашки.
— Белые люди в железных рубашках? Воины Огня?
Он покачал головой:
— Нет, это случилось позже. Мальчиком я видел их собственными глазами.
Он явился в нашу деревню, чтобы поесть, и был очень голоден. Когда уходил, мы дали ему с собой еды. Он быстро ушел. Я тогда был ребенком и любопытным. Вот и побежал за ним.
Мы ждали продолжения, и даже чероки проявили любопытство — по-видимому, они раньше не слышали эту историю.
— Он поел, но был еще слаб. Два раза падал, пока добрался до костра, где ожидали его двое других, настолько слабых, что они не могли встать. Он дал им поесть.
— Они тоже носили железные рубашки?
— Да. Двое имели луки, такие же, как у тебя, а один — копье. У всех были длинные ножи. Они поели. Отдохнули. Затем ушли. Я наблюдал, как они уходили.
— Куда они пошли?
— По тропе Великой Войны. По тропе Воинов.
— Ты шел за ними?
— Недолго. Они встретили еще двоих, у них тоже были большие луки, копье и длинные ножи, но железная рубашка только на одном. Этот убил оленя. Я видел, как они опять ели. Потом отправились в путь, а я вернулся в свою деревню.
Пятеро белых людей? Только у англичан могли быть большие луки, а индеец запомнил их. Кто же они? Старику на вид под восемьдесят, а пришельцев он встретил мальчиком.
Я смутно припомнил историю, которую рассказывал Джереми Ринг, старый друг моего отца. Некто сэр Джон Хокинс высадил на берегу в Мексике группу англичан, не желавших попасть в плен к испанцам.