И вас?ужаснулась я.
И меня,тихо ответила женщина и надолго замолчала. Я уже думала, что рассказ на этом окончен, как она продолжила:У них я и научилась разбираться в травахпомог опыт в оранжерее и слабенький дар. Часто только это умение и спасало таких же рабов, как я, от неминуемой смерти. Через пять лет мне удалось бежать.
За этими короткими фразами крылось столько, что у меня волосы на голове зашевелились. Ведь она не сказала, ни куда делся ее ребенок, ни что она делала в плену, ни как с ней обращались. И уточнять и переспрашивать я точно не стану. Но, зная о нравах кочевников нашего мира, можно понять очень многое.
Вот так я и оказалась здесь, в этой деревне.
Я шла, пытаясь проглотить горький ком в горле. Наконец, спросила:
Лианем, а вы не пытались вернуться?
Куда?искренне удивилась она.В Бравель?потом помолчала и добавила:Из Бравеля уходила одна Лианем, а вернулась бы совершенно другая. Для этой, другой, подходит вот эта глухая деревня, и нет хода в прошлое,закончила она.
Я поняла, что больше эта тема подниматься не будет.
В тот день мы вернулись позже, чем планировали. Было видно, что знахарке тяжело дался этот день. И кажется мне, что не в последнюю очередь из-за настигших ее воспоминаний.
Глава 6
Море под скалой, на которой я сидела, мерно билось о нее, расслабляя и даря умиротворение. Звезды на небе сияли и манили таинственной и притягательной красотой. Соленый бриз обдувал лицо. Казалось, что я сижу не на скале, а на вершине мира. Дышалось легко и свободно, было ощущение, что все проблемы такие мелкие и неважные на фоне прекрасного огромного мира, что и задумываться о них не имеет смысла.
И я позволила себе несколько минут просто любоваться окружающей меня красотой.
Однако долго наслаждаться легкостью, которое дарило это место, не получилось. Мысли так и норовили возвратиться к тому, что происходило последнее время.
Я уже два месяца живу в этом мире. Токсикоз меня не мучил, а сама я слегка округлилась в стратегически важных местах и снова ощущала себя красивойв суете и заботах там, на земле, я утратила это чувство. Сейчас же я ловила на себе заинтересованные взгляды местных мужчин, хоть и не понимала, что они умудрялись разглядеть под мешковатым платьем, которое мне выделила знахарка. Мое, как она сказала, для этих мест не подходит, и просто спрятала его в сундук.
Внимание местных мужчин меня мало вдохновлялослишком уж они заросшие и угрюмые, и поначалу я их побаивалась,но тешило мое женское самолюбие.
В деревенскую жизнь я погрузилась с интересом. Конечно, мне адски не хватало нормального туалета, привычной плиты и стиральной машины, да и вообще очень многих вещей, но я училась жить в новых реалиях. Особенно тяжело было приноровиться к печке. Оказалось, что проблема не только правильно ее затопить, но и готовить так, чтобы ничего не сжечь и сделать вкусно. И это, по моему убеждениюцелое искусство! Ведь за тем же хлебушком здесь в магазин не сбегаешь, все нужно готовить самой, не забывая постоянно обновлять опару.
Мы с Лианем пекли один раз в неделю сразу семь буханок. Она рассказала, что у них в деревне есть обычай называть каждую согласно дню недели[1] и есть булки только в свои дни. Это, скажу я вам, определенная дань уважения хлебу. И неудивительно, ведь чтобы его испечь, нужно соблюсти целый ритуал. Одна опара должна готовиться в течение всей недели, и если ее загубить, то можно остаться и без хлеба. Конечно, можно попросить опару у соседей, но для любой хозяйки это считалось не очень хорошим признаком, чуть ли не сглазом, а народ тут мнительный и суеверный.
Спасибо Лианемвсему меня учила, правда, не без ворчания, а пару раз так и вовсе из избы выгоняла, чтобы не переводила продукты, но сейчас я уже освоилась с печью и этим гордилась!
С деревенскими все тоже пошло на лад. По крайней мере, ко мне относились вполне благосклонно. Даже взяли в местную женскую артель, которая состояла из одиноких старух и вдовиц. Все-таки Лианем со своими возможностями нас зимой не прокормит. Эта артель занималась тем, что более молодые женщины в небольших лодках выходили недалеко в море и ловили рыбу, а те, кому это уже не под силу, занимались ее заготовкой. В море меня пока не пускалия помогала на берегу и была этому даже рада.
У артели было и небольшое пшеничное поле, и огород, только меня туда пока не допускали
я не принимала участия в пахоте и севе, и делиться со мной урожаем не хотели.
В этой артели работала и Фаина, но со мной она старалась не общаться и вообще сторонилась.
Один раз на какой-то местный праздник мы ездили в соседнее село. Оно по местным меркам считалось большим и имело свой Храм Пресветлого. Лианем с нами не поехалаона всю эту суету не любила.
Мне поездка запомнилась нескончаемым гомоном и одной неожиданной встречей.
Артельские женщины продали заезжим купцам немного рыбы, и мне перепало несколько нисов[2], на которые я купила для Леи сладкий крендель и кое-какие мелочи, нужные в хозяйстве. Девочка была в восторге, без конца улыбалась и заряжала своим позитивом, словно солнышко. Она держала меня за руку и с гордостью вышагивала рядом.
Лея? Ты ли это, малышка?раздался из толпы мужской голос, и к нам вышел незнакомый бородач.Что? Не помнишь дядюшку Леба? И немудрено, в прошлом году ты была совсем крошкой. Доброго дня!это уже мужчина обратился ко мне.А где родители Леи?
Я растерялась от такого напора и неожиданности.
Папа погиб в море,вместо меня ответила Лея, тут же погрустнев.
Ох...мужик посерьезнел.А Фаина, твоя мама?
Фаина больше не моя мама,прямо глядя ему в глаза, ответила девочка.
У мужика от таких слов брови поползли на лоб. У меня самой подобное из уст маленькой пятилетней девочки вызвало оторопь.
Извините,попыталась я сгладить ситуацию,я родственница настоящей матери Леи и с разрешения Фаины забрала ее к себе.Мужик переводил недоумевающий взгляд с меня на Лею и, видимо, никак не мог уложить эти новости в голове.Извините, нам пора.
Я вежливо улыбнулась и потащила Лею к повозке, на которой нас привезли. Такой замечательный день был омрачен. Но деревенские домой еще не собирались, маячить у повозок не было никакого смысла, и мы вернулись на базар. Лея умудрилась познакомиться с каким-то мальчишкой, и они побежали что-то рассматривать у забора. Потеряться здесь было невозможно, и я за нее не волновалась. К тому же ее рыжую шевелюру без труда можно заметить среди темных макушек местных.
Девушка, мы можем поговорить?
Я вздрогнула от прикосновения к своему локтю и обернулась. Рядом стоял тот мужик, что узнал Лею.
Господин Леб?припомнила я его имя.
Да, а как тебя зовут?
Аника.
Так вот, Аника, нам нужно переговорить.И настойчиво куда-то меня потащил. Хорошо хоть недалеко, к пустующим телегам, где было поменьше народу. После чего остановился и, пристально глядя мне в глаза, спросил.Кто ты такая, Аника?
Что?изумилась я такому вопросу.
Я спрашиваю, кто ты такая? Я знал мать Леи, и ты на нее похоже так же, как и я,и так сжал мой локоть, что, наверное, останутся синяки.
Знаете, вы первый, кто этим по-настоящему заинтересовался.Я вырвала у него свой многострадальный локоть.Не нужно меня держать, все равно бежать мне некуда.Я огляделась в попытке найти более удобное место для беседы, но все лавочки были заняты, и, вздохнув, оперлась на телегу и поправила косынку, которая немного сбилась.Господин Леб, я и правда не имею никакого отношения к матери девочки, более того, чужачка здесь и даже не помню своего прошлого. Всего несколько месяцев назад меня нашли на берегу недалеко от деревни, где живет Лея. Ничего до этого мгновения я из своей жизни не помню.
Как это? А чего ж тогда назвалась родственницей Леи?подозрительно глядел на меня он.
Ее мачеха посчитала, что так девочке будет лучше, и отдала ее мне и сама и придумала мое с ней родство.
То есть какотдала?брови мужчины по мере моего рассказа поднимались все выше и выше.
А вот так!я развела руками.Я просто привязалась к девочке и немного ей помогла, а Фаина увидела в этом ущемление ее материнских прав и сказала: либо я забираю девочку, либо она запретит Лее со мной видеться.Вопрос из глаз мужчины не уходил, и, вздохнув, я вывалила на него правду-матку.Вы бы видели малышку на момент нашей встречи! Еще немногои она бы превратилась в волчонка! В деревне ее почему-то не любят, дети шпыняют, а мачеха вообще не обращала внимания!