Но я создавал ситуации.
Недостаточно, возразила Бейби. Так что я просто использую возможности, когда они подворачиваются. Пыталась ли я обмануть тебя? Нашел ли ты наркотики в ванной, чтобы соблазнить тебя? Пиво в холодильнике? Сделала ли я что-то, чтобы выбить тебя из колеи?
Коул нахмурился:
Музыканты. Те, которых я уволил. Один из них мертв. Чак.
Призрачный намек на что-то появился на лице Бейби.
Чип.
Да, ну, Джереми сказал мне, что он мертв. А второй паренек был в дерьме. Это выглядит довольнозапланировано.
Он не говорил мне об этом. Я задумалась, было ли это потому, что он пока не знал, что делать с этой информацией, или потому, что не хотел, чтобы я знала.
Они были катастрофами, призналась Бейби. Невозможно точно сказать, на грани ли человек, но можно догадаться. Я полагала, что если Чип будет продолжать в том же духе, то загремит в больницу во время какого-то концерта. И, может быть, ты бы в пух и прах разругался с Денисом, потому что сейчас ты чист, и, возможно, кто-то бы начал драку. Я не против того, чтобы нанять реальную катастрофу для некоторых сцен.
Значит ли это, что у Лейлы есть свои скелеты в шкафу? потребовал Коул.
Бейби рассмеялась.
Нет. Было задумано, что ты просто будешь ее ненавидеть.
Прекрасно.
Я проделала исследования. Изабел, ты все еще выглядишь несчастной.
Я была не несчастной, а подозрительной. Остальные крушения были такими полными. Такими убедительными. Было ли это потому, что я, как и остальная часть американского общества, была готова поверить, что катастрофы неизлечимы? Или просто потому, что я была готова поверить, что в частности Коул был неизлечим?
В итоге, ты не враг.
Изабел, произнесла Бейби. Я делаю это не для того, чтобы попасть в суд. Если что-то и разрушает моих героев, то это они сами. Говорю тебе. Я просто создаю для них ситуации. А как в них поступить решать только им. Если здесь и есть враги, то они внутри их самих.
Мне не стоило удивляться. Все в Лос-Анджелесе было прикрытием для чего-то другого. Уродство, замаскированное под красоту, и вышло так, что теперь красота притворятся уродством. Я задумалась, было ли в целом мире хоть что-то реальное.
Итак, ты хочешь, чтобы я старался лучше? в конце-концов сказал Коул. Тебе нужно шоу. Шоу Коула Сен-Клера.
Я знаю, что тебе известно, как это сделать, сказала Бейби. Я уже говорила, что проделала исследования.
Это должно быть падение? спросил он. Немного тоскливо, если знать его.
Сделай это хорошо. Это все, что меня волнует. Ах
Другая молодая женщина подошла к столику. Она выглядела еще менее дружелюбно, чем предыдущая, если это возможно. Совершенно неофициантским тоном она потребовала:
Что ты хочешь?
Я потянула меню к себе.
Я
Она покачала головой. Она смотрела на Коула.
Что тебе здесь нужно?
У него было по-прежнему озадаченное выражение лица.
Она может заказать вместо меня.
Ее взгляд метнулся ко мне. А потом обратно к нему.
Ты здесь из-за еды?
Теперь его лицо прояснилось.
А. А, теперь я вижу. Да. Еда. Это ее любимый ресторан. Мне нравится, как эти круглые выглядят на фото, своим указательным пальцем он очертил бесцветную фотографию ролла «Калифорния» на обложке. Бейби внимательно наблюдала.
Девушка стала выглядеть на восемь градусов недружелюбнее, а затем исчезла.
Я повернулась к Коулу:
Ты был здесь раньше?
Голос Коула был немного рассеянным:
Когда я сказал, что думаю, что бывал здесь раньше, я не имел в виду здесь. Типа в этом месте. Я думаю, такое могло случиться. Они должно быть узнали меня. Возможно, он подумали, что это как раньше.
Как раньше. Под этим «раньше» подразумевалось, что он заходит сюда, а они вспоминают, что это тот самый парень, которому было нужно немного кокаина для начала? Меня замутило. Я не могла винить никого, кроме себя самой. Я прекрасно знала, кем Коул был до того, как я встретила его.
Бейби, тем не менее, просто продолжала улыбаться своей частной улыбкой. А почему бы и нетКоул просто демонстрировал свою подноготную.
Хозяин вернулся. Позади него была девушка я крашенными волосами.
Ты Коул Сен-Клер? спросил хозяин.
Коул кивнул головой. Всего лишь одно небольшое движение. Сейчас он был совершенно уверенным и высокомерным, полностью вернувшись к своему публичному образу. Он стал слишком большим для своей стороны кабинки; он превратил ресторан в фон для своей индивидуальности. Вот, что получал от него весь остальной мир.
Мы же говорили тебе никогда больше не возвращаться.
Коул склонил голову:
Возвращаться?
Мы сказали, что тебе тут больше не рады. Ни тебе, ни твоему другу. Вы все разрушили. Я не могу забыть твое лицо после этого.
Внезапное осознание и что-то более болезненное и пустое промелькнуло на лице Коула. Последнее было таким быстрым, что только я это заметила.
Оу. Это. Слушай, это было давным-давно. Такого не произойдет в этот раз. Я чист. Я просто хочу мило пообедать здесь со своей девушкой.
Я могла бы убить его за то, как он случайно проронил это слово посреди всей этой фигни. Девушка.
Хозяин не улыбался.
Чистотане гарантия.
Теперь Коул утратил свое хорошее настроение.
И что же гарантия, мой друг?
Девушка с крашенными волосами сказала:
Тебе нужно уйти из Чайна Вайт в местечко получше.
Бейби продолжала улыбаться. Миру нравились неудачники.
Я здесь, ровно проговорил Коул, за чертовыми суши.
Выметайся, ответил хозяин. Он отступил назад, чтобы позволить нам выйти из кабинки. Тебе не рады.
Что же, мой друг, по-зловещему открыто произнес Коул, это выглядит как дерьмовое бизнес-чутье. Вы обычно проверяете ваших покровителей прежде, чем они садятся? Это ресторан для святых? Только для монахинь? Будды? Других забредших в Корейский Квартал ангелов? Однако вы все равно остаетесь открытыми, вышвыривая всех грешников?
Он привлек все внимание суши-шефов и официантов. Они пялились на нас обоих. Я знала, что, чтобы не случилось, после этого я навсегда останусь для них девушкой Коула Сен-Клера. Никакого хорошего конца.
Я больше никогда не смогу снова заказать здесь сашими.
Большинство грешников не запоминаются нам, как это случилось с тобой, холодно произнес хозяин. Вон.
Я отрезала:
Что ты сделал, Коул?
Бейби наблюдала за нами: туда-сюда, как за теннисным матчем.
Это было очень давно, повторил он.
Хозяин сказал:
Не так уж давно.
Я была так унижена, как если бы сделала что-то сама.
Отлично. Давай просто уйдем.
В глазах Коула что-то вспыхнуло, но он вышел из кабинки и презрительно швырнул свою салфетку на стол.
Эффект бумеранга, сказал он хозяину.
Один из парней за стойкой медленно крутил свой нож, что только свет отбивался от него.
Ой, я вижу тебя. Я в ужасе, сказал Коул. Попридержи коней. Мы уходим.
Я не могла вспомнить, когда мне в последний раз было так стыдно. Один из плюсов пофигизма. Я не могла связать и двух слов.
Я провела так много послеобеденных часов, делая домашку в Юзу, просто в одиночестве, тут, где никто не знал, кто я или как выглядит мое обычное выражение лица, а теперь мое время здесь изменилось из нынешнего и в прошлое всего за несколько минут.
Выйдя в мертво освещенный торговый центр у черта на куличках, Коул сказал Бейби холодным и отстраненным тоном:
Перенесем на потом. У меня пропал аппетит.
Ты уверен? спросила Бейби, когда мы направились на эскалаторе обратно вниз. Это могло бы стать идеальным моментом для съемки классного шоу.
Ага, сказал Коул. Да, я уверен. Я могу подумать о чем-то получше.
Бейби сказала:
Тогда сделай это. У меня есть величайший сюрприз на твой день рождения, но ты должен его заслужить.
Мы разошлись с ней на тротуаре. Он был отвратительно белым и бетонным после тусклого торгового центра, в котором время остановилось. Мы не разговаривали, пока не вернулись к внедорожнику.
Что это было? выплюнула я. Что ты сделал этим людям?
Коул покачал своей головой на пассажирском сидении.
Я не знаю.
Как ты можешь не знать? Я видела твое лицо. Ты знаешь.
Изабел, я не помню.
Не лги мне! отрезала я. Я видела. Что ты сделал?
Виктор и я сбоку от меня Коул сжал пальцами переносицу и, спустя секунду, отбросил их, как если бы выбрасывал идею из головы. До этого он был обеспокоен. Теперь он метался внутри собственного тела.
Я вела внедорожник мимо светофора, миновав жилой дом с линией крыши пагоды.
Я надеюсь, это значит, что ты пытаешься придумать, как сказать мне, почему я больше никогда не смогу вернуться в свой любимый ресторан.
Коул сказал:
Изабел, Господи, дай мне секунду.
А еще, зарычала я. Теперь гнев развивался должным образом. Девушка?
Что? Ты и за это хочешь извинений? Есть, вероятно, документ, который я должен заполнить, прежде чем сказать это, верно? Господи. Из всех событий
Из всех событий. Возможно, у него были девушки прежде, но я длительное время намеренно ни с кем не встречалась. И теперь я даже не знала, говорил ли он это, только чтобы успокоить подозрительную официантку, или потому что он думал, что я действительно была его девушкой. И я даже не знала, хочу ли я ею быть после этого. Я не знала, имело ли значение, что твой парень не был неприятностью, когда весь остальной мир считал, что это так.
Коул уперся виском в окно, бросив взгляд на безоблачное небо.
Я пытаюсь, наконец сказал он. Я пытаюсь, и всем на это наплевать. Я всегда буду ним.
Кем?
Коулом Сен-Клером.
Факт настолько очевидный, что глупо было его произносить, но я точно знала, что он имеет в виду. Я просто знала, какого это, когда твой худший страхбыть собой.
Глава 25
КОУЛ
Вот, что я знал: если бы я сейчас вернулся в квартиру один, то вошел бы в ванную и воткнул иглу себе под кожу, и даже если это не были бы наркотики, даже если это было намного безобиднее, чем наркотики, это напомнило бы мне о том человеке, которым я был не так давно. Человеке, который пошел в Корейский Квартал за зарубкой и разгромил суши-ресторан, когда все пошло наперекосяк. Я не мог принять ту ненависть к себе, которая была у меня тогда.
Так что я умолял Изабел взять меня с собой обратно хотя бы ненадолго.
И она, должно быть, знала меня, потому что сделала это даже при том, что была зла.
Мать Изабел жила в одном из тех домов, которые могли быть куда более милыми, если бы соседние не были точно такими же милыми. Для меня это не было похоже на Калифорниюэто выглядело как Высший Средний Класс, США. Изабел припарковала свой огромный внедорожник на подъездной дорожке; она сделала это так аккуратно и умело, что я был уверен, что она намеревалась сбить цветочный горшок справа. Когда она вышла в вечерний двор, пренебрежительно приоткрыв рот, я понял, что был прав. Это была партизанская война: Изабел против пригорода. Она еще не поняла, но единственным способом добиться успеха было отступить. Или, может быть, она и поняла, но все пути к отступлению были перекрыты. Поэтому она решила вступить в бой.
Один только вид этой улички навлек на меня усталость. Это напомнило мне о моих родителях и Фениксе в Нью-Йорке.
Мы прошли в центр прихожей, где пахло освежителем воздуха. Обстановка была бесконечно милой, и я забыл, как это выглядит, едва отвел глаза. Изабел была здесь не к местудиковинка. Она поджала свои конфетные райские губы, а потом мы услышали, как ее мать позвала:
Изабел?
Изабел предупредила меня, что ее мать будет дома и что она позаботиться об этом.
Потом послышался тихий грохот: мужской голос.
Изабел сузила глаза в тот же момент, когда София появилась на ковре перед нами, выглядя такой же неуместной здесь: с сонными глазами, перенесенная из немого черно-белого кино, в сочетании с одной из этих причесок, где кудри улаживают набок, и текстом, напечатанным причудливым шрифтом внизу экрана. Своей белой рукой она ухватилась за перила. Она пробормотала слова. Напечатанными внизу экрана они выглядели бы так: «Твой отец!»
Том Калпепер.
В последний раз я видел его над телом Виктора, за две тысячи миль отсюда, миллион лет назад. Хотя, Калпепер не знал, что это был парень в волчьей шкуре. Он просто пытался убить что-то с острыми зубами. Так что, смерть Виктора на самом деле не была его виной. Она была моей. Всегда моей.
Мне следовало вернуться в квартиру.
Изабел? Это ты, да? София, это Изабел?
Обе девушки посмотрели на меня. София молча спустилась с последней ступеньки и начала дергать меня за руку. Потом она подумала лучше и сделала небольшой жест рукой. Текст на экране: «Иди за мной!». Изабел приложила палец к губам:
Шшш (воздушные поцелуи/детка/воздушные поцелуи/дыши со мной), и прошла в другую комнату.
Когда София потащила меня по коридору, а потом прямо через милую, красивую, незапоминающуюся кухню в направлении открытой дверь открытой двери к патио, я услышал как Изабел холодно произнесла:
Ох, как чудесно. Все составляющие моей ДНК снова вместе.
София не останавливалась, пока вела меня через небольшой дворик прямо к небольшой игровой площадке с домиком напротив него. Это была одна из тех площадок с зеленой пластиковой горкой, стеной для скалолазания и обычно осиным гнездом внутри. Домик был размером с четыре фута и тускло освещался светом с крыльца. София заползла в дальний угол, обняв колени руками, а я сел в другом углу. Я осознал, что нам все еще было слышно Калпеперов, особенно когда мгновение спустя они зашли в кухню с открытым окном. Небольшое окно с зелеными ставнями даже предоставило нам возможность наблюдать все веселье: мы с Софией оставались для них незаметными, но они светились, как экран телевизора.
Я смотрю, ты заезжала в химчистку, сказала Изабел тем же холодными голосом. Она налила себе стакан воды. Она ничего не сказала своему отцу.
Мать Изабел провела рукой по своим бедрам. На ней были идеально белые брюки и черная блузка с вырезом. Она была одной из тех славных женщин, которые были собраны в кучу, а не созданы такими. Обычно матери с дочерьми выглядели как снимки до/после, но в этом случае они двое просто покидали помещение, оставляя всех в благоговении перед генетикой.