У вашего слуги есть предположение,подал голос Великий державный наблюдатель.
Говорите, сановник Тунь.
Ваше величество, северо-западные округа всегда были рассадником мятежных настроений. Ещё в царствование императора Дай-цзана они приносили много хлопот, и ваше величество, должно быть, помнит, что во время похода его величества Уэн-ди на запад там случилось восстание мятежника Чжи. Ваше величество в великой милости своей тогда помиловали большую часть его людей, разрешив им вернуться в свои дома. Предполагаю, что это они.
Я медленно кивнула. В самом деле, это предположение выглядело наиболее правдоподобным. Если повспоминать, то как поступить с терроризирующими чиновников в тех краях вооружёнными бандами, я обсуждала ещё с Тайреном. А после неудачного восстания его участникам было достаточно вернуться и встать на учёт для получения голодного пайка, никто их не обыскивал; пусть сдать оружие и было непременным требованием, но кто знает, сколько на деле мечей и арбалетов осталось по подвалам и сеновалам? Какой-никакой, а опыт боевых действий у недавних бунтовщиков тоже имелся
И теперь люди, видя, что власти в который раз не в состоянии им помочь, взялись решать свои проблемы сами. И слава богу, теперь мне не придётся думать, ослаблять ли другие границы или объявлять чрезвычайную мобилизацию, отрывая крестьян от полей и бросая в бой практически без подготовки. С ослабленными кочевниками те части, что уже отправлены, как-нибудь справятся, тем более с такой поддержкой местного населения.
Теперь, ваше величество, нам надо лишь понаблюдать с горы за боем тигров,добавил глава Цензората.Кто бы ни победил, он окажется ослаблен.
Я недоумённо моргнула, но уточнять, что сановник Тунь имеет в виду, не стала. Куда больше меня занимало, какая муха укусила командующего левого конного крыла. На этот вопрос мне сумел ответить Кей.
Боюсь, сыграли свою роль эльмовы писульки,мрачно предположил он.Мы допустили ошибку, назначив командиров из Лимису и отдав им под командование стоявшие там же части. Гуна Вэня там всё ещё помнят добром, и были выявлены случаи, когда за него продолжали тайком молиться. Похоже, это месть за него.
Я поморщилась. Преступники, осуждённые за измену, не имеют право на молитвы, подношения и поминальные таблички. Совершение по ним обрядов само по себе приравнивается к государственной измене. Но я никогда не пыталась насильно искоренить память о казнённых, если их почитатели проявляли мало-мальскую осторожность. Всё же запрещать любящим и родственникам проявлять свою скорбь как-то не по-людски, тем более что местные искренне верят в посмертные страдания душ, о которых в этом мире забыли. Как вырезание рода преступника до девятого колена, так и сведение счётов с мёртвыми вызывало во мне протест и непонимание. И вот онаобратная сторона моей мягкости.
Впрочем, в данном случае ошибку совершила не только я. Казалось логичным и правильным, чтобы округ защищали стоящие там же гарнизоныэто и быстрее, и удобнее. И пожалуйста, желавшие ударить в спину получили полную возможность это сделать. Их не удерживал даже страх за своих родных, потому что их родные по большей части находились там же, где служили мужья и отцы, и теперь вполне могут уйти за границу вместе с ордой, частью которой стали главы их семейств.
Вот тебе и любовь к родному пепелищу и отеческим гробам. Но чужая душа всегда потёмки, а души местных, видимо, останутся для меня загадкой до конца моей жизни. Иные из них спокойно продавали своих господ за ломаный грош, зато другие были способны совершить в их честь любые, самые нелепые с моей точки зрения самопожертвования, и никогда не угадаешь, с какой категорией людей столкнёшься. А уж когда речь заходит о мести, тут у них, такое впечатление, и вовсе тормоза отказывают. Уйти жить к презираемым варварам, чтобы не служить врагине своего благодетеля? Да легко.
Быть может, впрочем, предатели надеялись на вторжение с юга, но тут их ждало разочарование. План Кея сработал без сучка без задоринки. Расследование ограбления императорской гробницы завершилось довольно быстро. Большую часть вещей не нашли, ведь их унесли наши агенты, так что, вполне возможно, скоро моя казна пополнится любопытными трофеями. Но кое-что из украденного обнаружилось под подушкой у личного слуги Эльма Чжаоцина. Я не стала уточнять, подкинули ему эти вещи или этот идиот действительно польстился и купил их по дешёвке. Разумеется, Эльм немедленно и вполне искренне заявил, что ничего не знает, и император явно был склонен ему поверитьво всяком случае, гостя не отправили в тюрьму и даже не посадили под домашний арест. Но оставить дело без тщательного расследования было совершенно невозможно, так что, хотя с самого начала было ясно, что все шишки посыплются на незадачливого слугу, но до конца следствия Эльм из активной жизни выпал.
Однако в том, что вторжение с юга будет, и что во главе его встанет имперский дядя, уже можно было не сомневаться. Потому я и не хотела оголять границу даже на время. Что ж, кто предупреждён, тот вооружён, и оставалось уповать на то, что у меня окажется достаточно времени, чтобы справиться с нынешними трудностями и встретить возвращение дорогого родственника во всеоружии.
Что?изумленно переспросила я.
Командующий Жэнь терпеливо повторил. Впрочем, я отлично расслышала его и в первый раз, просто не сразу поверила своим ушам. Оказывается, с точки зрения моего доблестного командования, лимисские и чжучхэские крестьяне и ремесленники, взяв в руки оружие и дав врагу прикурить, совершили страшное преступление против империи. Ибо сделали всё самовольно, а самовольное вооружение и собирание в отряды есть ничто иное, как бунт против власти. А уж самовольное присвоение себе права ведения боевых действий опять-таки без приказа и верительной бирки от императораи вовсе сотрясение всех устоев и поколебание алтарей Земли и Зерна. В общем, если не Умысел Восстания против, то уж точно Умысел Великой строптивости. И караться это всё должно соответственнообезглавливанием Тут у меня лопнуло терпение, и я, отбросив дипломатию, высказалась в том духе, что если доблестная императорская армия настолько плохо исполняет свои обязанности, что простолюдины вынуждены браться за оружие, чтобы защитить себя, и к тому же преуспевают в этом деле больше армии, то командованию упомянутой армии лучше бы заткнуться в тряпочку и не отсвечивать. Командующий Жэнь выпрямился, словно аршин проглотив, после чего подчёркнуто церемонно поклонился и очень почтительным голосом попросил разрешения удалиться. Оставшийся на месте военный министр Цзир, благодушно кивавший на каждое слово Жэнь Гуэля, переглянулся с Кеем и откашлялся.
Этому слуге есть что сказать вашему величеству,начал он.Надеюсь, государыня простит его прямоту.
Говорите.
Ваше величество, командующий Жэнь не так уж и неправ.
Неужели?
Ваше величество, конечно, поражение от степных варваров не украшает наших гм солдат-креветок и генералов-крабов. Но победа черни создаёт опасный прецедент. Если они могут преуспеть там, где потерпели неудачу войска империи, разве они будут их уважать?
Министр Цзир, черни уже случалось побеждать не только наших врагов, но и наших вояк,невольно усмехнулась я.Как думаете, что там у них после этого с уважением?
Ваше величество совершенно правильно сказали, что все эти люди уже участвовали в мятеже,ни на кого не глядя, произнёс Кей.И они, между прочим, ещё не разошлись.
Министр закивал:
Верховный командующий Гюэ говорит совершенно верно! Кто знает, что у них на уме? Они опасны!
И что вы предлагаете? Отдать приказ вырезать тех, кто спас нашу землю и наших подданных? По-вашему, таков путь добродетельного и человеколюбивого государя?
Но, ваше величество, империя держится на порядке, различии между высшими и низшими и покорности императору! Да, наказание не будет человеколюбивым, но ради блага империи иногда приходится принимать жёсткие решения. Неблагодарность будет меньшим грехом, чем разрушение принципов управления.
В самом деле?чувствуя, что сдерживаться всё труднее, переспросила я.Вы считаете, что неблагодарность поспособствует укреплению верности и единства империи? Что будут думать о нас люди, которых спасли, если у них на глазах спасителей казнят? Им и так-то не за что любить власти!