Прошло уже почти полтора десятка лет с тех пор, как я, гонимая обидой и негодованием на своего тогдашнего любовника, выскочила из дома, чтобы попасть под машину и пережить чудо, обретя новую жизнь в новом мире. Никто из моих родных и знакомых меня, теперь, наверно и не узнал бы. Да что говорить о моих соотечественниках, многие ли здесь помнят скромную комнатную девушку императрицы Эльм, что, старательно подражая другим, скользила по комнатам и садам дворца, постоянно сутулясь, чтобы скрыть свой гренадерский рост? Иногда мне кажется, что этот злосчастный рост играет немалую роль в неприязни моих придворных и их вечных попытках связать мне руки. Ну не привыкли здешние мужики задирать подбородок, глядя на женщину, вот комплексы и играют. Хорошо, что мужчины рода Луй высоки ростом и могут глядеть на меня прямо, а иначе, боюсь, никакие общность устремлений и умение повеселить незнакомыми прежде байками не привлекли бы ко мне Тайрена, а за ним и его отца. Как же давно это было, как же мы были молоды и наивныпринц, сбегавший из дворца в поисках приключений, и я, в одно из этих приключений волей случая вмешавшаяся! Ах, эти наши посиделки, когда Тайрен, должно быть, впервые в жизни захотел встретиться с женщиной не ради сплетения рукавов, а для того, чтобы поговорить! И как же мне его не хватаетне только нежного и страстного любовника, но и друга, с которым можно было обсудить всё что угодно!
Сейчас вокруг меня много людей. С одними я говорю про политику, налогообложение, контроль над больницами для бедных и приютами для сирых и убогих С другимипро воспитание детей, поэзию, тонкости толкования канонических текстов. И это неплохо, общение как правило и складывается из кусочков, одним интересно одно, другим другое. Но нет той свободы, когда ты знаешь, что можешь сказать всё, что думаешь, и тебя поймут, а если не поймут, то переспросят. Слишком велика дистанция между мнойгосударыней, и остальнымимоими подданными, даже самыми ближайшими и доверенными.
На вершине всегда стоишь в одиночестве. И если находится человек, способный разделить с тобой эту вершину, то его уже никто не заменит.
Женщина,высокомерным тоном говорит Тайрен, хотя в его глазах пляшут смешинки,ты слишком много себе позволяешь. Твой муж не обласкан, отчёт о поступлениях в его казну не проверен, сын не поцелован, а ты снова читаешь «Рассуждения мудрецов»!
О муж мой,стараясь придать себе самый смиренный вид, отвечаю я,я делаю это в искреннем попечении о своём же супруге. Я не могу позволить ему сгореть от стыда от того, что у него такая невежественная жена!
Что-о? Кто-то смеет обвинять мою императрицу в невежестве?
Ну что вы, ваше величество, разве кто-то осмелится? Но если я не стану самосовершенствоваться, то тогда мне придётся целовать сына, проверять отчёты, обласкивать васа чем тогда займётесь вы?
Э-эТайрен трёт подбородок, задумчиво поднимая глаза к потолку.Ну, думаю, что с целованием сына я управлюсь После некоторой тренировки
Мы оба смеёмся.
А если серьёзноты же, вроде, уже читала всё Девятикнижие.
Да,киваю я. Девятикнижиедевять книг, основу основ всего здешнего образования, я разбирала ещё под руководством наставника Фона в Восточном дворце.Но я нашла интересные комментарии к «Рассуждениям», и мне захотелось перечитать.
А,понимающе кивает Тайрен, и я вдруг вспоминаю, что первые пять книг Девятикнижия полагается знать наизусть, а те, кто претендуют на звание образованных, и все девять заучивают. Но мне, ввиду моего происхождения, делают скидку и довольствуются тем, что я опознаю самые расхожие цитаты.
И всё же оторвись от своей древней учёности. Твоему императору срочно нужно, чтобы ты выполнила основные обязанности императрицы!
Родила ему ещё детей?
Именно! И мы должны как следует потрудиться, чтобы наше потомство было многочисленным и здоровым.
Я растолстею, стану похожа на наседку и тебе разонравлюсь,кокетничаю я. Вообще-то я редко выпытываю у него подтверждение его чувств, но иногда можно себе позволить, как позволяют вредный, но такой вкусный тортик.
Что ты такое говоришь? Я буду любить тебя до конца своих дней.
И ведь Тайрен сказал правду, хотя тогда, конечно, он подразумевал долгую любовь, а не короткую жизнь. Но человек лишь предполагает. Кажется, это вечер был вскоре после того, как Тайрен вернулся из своего первого похода. Тогда я вместе со всей страной, прямо как в поговорке пережила наводнение и засуху и была безумно рада возвращению мужа и тому, что не нужно больше тащить на себе всё. Думаласразу появится много времени, можно будет снова начать читать не только документы, гулять и играть с детьми Но освободившееся время занимал муж. Впрочем, я была не в обиде. На следующий день мы вместе просмотрели пресловутый отчёт, а заодно поговорили о работе государственных мастерских и о том, что можно улучшить, и это одно из самых дорогих мне воспоминаний о Тайрене.
Тайрен был увлекающимся человеком. Когда он загорался чем-то, ему нужно было действовать сразу, немедленно, и попытка подрезать ему крылья причиняла ему прямо-таки физические страданиячего не мог понять его отец. Когда Тайрен стал императором, он волей-неволей научился некоторой сдержанности, но стремление во что бы то ни стало добиться своего осталось неизменным. И потому я даже не пыталась отговаривать его ни от походов, ни от прочих начинаний. Иногда я пытаюсь себе представитьа что было бы, если б то, что он затеял, оказалось для меня неприемлемо?
Но судьба уберегла меня от такого испытания. Тайрен был правмы с ним совпали, как две половинки одной бирки. Муж мой, друг мой, ну почему ты должен был так рано уйти?!
Томик стихов Тайрена лежал на видном местеиногда я брала его в руки, но редко перечитывала, ибо большую часть стихов знала наизусть. Теперь я открыла самый конецна стихотворении, которым он когда-то завершил своё письмо мне, оказавшееся последним. И, хотя я понимала, что Тайрен, сочиняя его, был далёк от подведения итогов, но невольно именно так его прощальное стихотворение и воспринималось:
Конь боевой мой с седлом не расстанется, нет!
В панцирь и латы я круглые сутки одет.
Старость подходит, и смерть нас целует в уста.
Скоро ли мы возвратимся в родные места?
Звери на скалах бегут, чуть заслышавши гон,
В водах своих пребывает священный дракон,
Лисы в час смерти ложатся к норе головой.
Можем ли мы позабыть край возлюбленный свой?
Глава 9
Ручей вытекает струёй из земли,
В ручье мы душистые травы нашли.
Мужи благородства спешат ко двору
Знамёна с драконами видны вдали.
Знамёна полощутся их на ветру,
И звоном звенит колокольчик сильней,
И тройки пришли, и четвёрки коней
Мужи благородства спешат ко двору.
Ши цзин (II, VII, 8)
Матушка, а можно мне ещё соевого молока?
Сперва лапша,строгим тоном сказала я. Ючжитар вздохнул и поболтал ложкой в пиале для супа. Лапша, сперва красиво скрученная поваром и плававшая в грибном бульоне словно белая хризантема, разошлась по сторонам, заняв всё пространство пиалы. Я покосилась на старших, но те спокойно ели, лишь изредка поглядывая на ждущие своего часа в центре стола рисовые пончики и вываренный в меду хворост.
Ну, что случилось?сдалась я наконец. Не то, чтобы я была матерью-тираном, считающей, будто ребёнок обязан есть всё, что дают. Но лапша у Ючжитара обычно возражений не вызывала. Что ж он сейчас-то над ней сидит, словно над водянистым бульоном старой девы?
А батюшка мне никогда не отказывал,пробурчал Ючжитар в тарелку. Ну вот, приехали. Да, водился за Тайреном такой грешокзакармливать любимого сына сладостями, словно Ючжитара без него голодом морили. Все мои возражения, что он попортит ребёнку зубы, отскакивали как от стенки горох. И вот теперь сыночек и спустя годы помнит, как его любящий папа конфетами угощал.
Тогда ты был маленький, а теперь уже большой. Ты не можешь есть одно сладкое.
Почему?
Потому что одно только сладкое вредно. Есть надо всёовощи, мясо, рыбу, рис. Тогда вырастишь здоровым и сильным, как отец-император.