Я поджал губы, не переставая смотреть в Ее глаза. Их покрыл оранжевый налет, делая не такими красивыми, чужими. От близости Цветочка мне хотелось податься вперед, запустить руку в волосы, хотя бы дотронуться лбом к Ней и почувствовать привычный жар кожи. Пусть бы Кира заговорила со мной, рассказала какую-нибудь глупость, увлеченно махая руками, иногда улыбаясь и щурясь.
Так близко и настолько далеко.
Почему ты выбрала его?
Она не сказала ни слова, лишь кивнула головой, поднося ближе спелую желтую ягоду. В ответ Ей было отрицательное махание головой.
Я лучше буду верить, что Цветочек не знает о возможных побочных эффектах этой еды. Лучше так, чем разочароваться полностью. Мне не хотелось, чтобы человек, которому я готов распахнуть душу, смог наплевать туда и посмеяться в придачу. До последнего Кира останется моей, просто что-то пошло не так.
Ее глаза вдруг переметнулись вбок. Она нахмурилась, чего-то не понимая. Затем ягода была положена на мое плечо и оставлена там.
Затянувшееся молчание продолжалось. Никто не нарушал спокойствие в этой комнате. Меня так и подмывало спросить: зачем именно туда положила?
Послышался писк. Желтый фрукт упал на пол, медленно укатываясь к кровати.
Что с ними не так? обратилась Кира к стоящему у окна беловолосому.
Не хочет есть, тогда останется голодным.
Я не это спросила. Что с этими фруктами не так?
Можешь взять поднос и раздать каждому в этом доме. Все нормально, не выдумывай. Иди, указал Люмен непринужденным жестом руки на дверь.
Кира лишь пожала плечами и собралась послушаться. Но потом снова что-то вспомнила, подошла к беловолосому и чмокнула в щеку на прощанье.
Мои глаза подводили. Они видели то, чего не должны были. В который раз пришлось отвернуться и зажмуриться, не желая верить в происходящее.
Я сплю, это очередной нескончаемый кошмар. И пусть он длится слишком долго. Сон закончится, глаза откроются, а там будет моя Кира, которая не целует Люмена, не пытается накормить фруктами с какой-то примесью. В той реальности Цветочек останется навсегда моей.
Кира пошла к двери, остановившись возле нее. Я не видел выражение лица зверюги, не хотел вообще сейчас знать о присутствии монстра, отвернувшегося спиной и нежелающего когда-либо возвращаться обратно в мои объятья.
Послышался треск ткани. Синяя юбка зацепилась за гвоздь, торчащий в самом косяке. Образовавшаяся дыра хорошенько подпортила платье. Цветочек ухватилась за то место левой свободной рукой, а затем вскрикнула, приподнимая вверх трясущуюся ладонь. Поднос, удерживаемый ранее другой рукой, звучно ударился о пол.
Люмен подскочил к Ней, осуждающе покачал головой и вернулся обратно, не собираясь помогать в борьбе с зацепившейся тканью. Кира прижала трясущуюся конечность к груди, сжимая в кулак. Второй рукой Она быстро справилась с торчащим гвоздем и вскоре ушла, потирая левое плечо как раз в том месте, где мне болело сейчас больше всего.
Возможно, выбор Киры не повлиял на нашу незримую связь. Как вариант, Она и дальше чувствует мою сильную боль. Но есть и другое предположениеслучайно ударилась в том же месте и это лишь совпадение.
Но от данного факта ничего не менялось.
Подумал над моими словами? заговорил Люмен, как только за дверью прекратилась возня.
Весь вечер. Пытался выпрыгнуть в окно и думал над твоими словами. Что мне еще оставалось?
Тебе рассказать, сколько мы вчера фуласов положили? Ты бы видел, как оставшиеся бежали потом со всех ног.
Люмен не знал что со мной делать. Вот уверен, если сейчас я начну его высмеивать, то снова получу удар в плечо или по лицу. И мне этот вариант нравился больше всего. Лучше так, чем пустые разговоры с попытками вывести меня на откровенность. Но жалко Киру. Мне показалось, что беловолосый даже не подозревал о Ее поврежденной руке.
Он стоял у окна и долго смотрел вдаль.
Мое тело затекло. Так хотелось размяться, хотя бы вытянуть ноги. Но надеяться на то, что в скором времени освобожусь от веревок глупо.
Я не видел спасения. Только окно или помощь извне. Веревки завязаны слишком туго, с ними не справиться. Даже гвоздь у входа не поможет.
Люмен продолжал говорить про вчерашний вечер. Он в красках расписывал побег фуласов, как много было потерь, в насколько отчаянном положении они сейчас находятся. Я же только скучающе рассматривал потолок. Тот не отличался никакими узорами, забавными выемками или трещинамиобычный, деревянный. Но лучше уж так, чем вникать в суть рассказа.
Что из сказанного было ложью, а что правдойнеизвестно. Он пытался уверить меня, что помощи ждать неоткуда, наглядно показални один из знакомых не собирается покидать его сторону и вступиться за какого-то там Высшего.
Вопрос о местонахождении бумаг повторялся много раз в разных вариациях. Ответное молчание лишь раздражало беловолосого. Выбранные подходы и способы задеть не давали должного результата. Хуже его поцелуя с Кирой ничего не было. Возможно, некоторые слова находили отголоски в груди, но они лишь печалили, не более того.
В какой-то момент беловолосому надоело. Он давно перестал смотреть в окно, нервно мерял комнату шагами, при этом скрывая свое состояние. Хотелось указать ему на допущенные ошибки, что ходить надо медленнее или сесть напротив. Особенно помогает смотреть в глаза и изучать лицо на предмет различной реакции. Люмен исчерпал всевозможные идеи добиться информации мирным путем и попросту ушел.
Куда? раздался его раздраженный голос с другой стороны двери.
К тебе, ответила Кира.
Я всегда думал, что обладаю какой-то стойкостью. Но всего лишь два слова, и я готов сдаться, лишь бы не находиться здесь, оказаться подальше от Нее, не видеть лишний раз и не осознавать: совершенно не нужен.
Мне казалось, что девушки больше привязываются к мужчинам. Особенно если между ними что-то было. А здесь полная противоположность. Она словно забыла все то время, проведенное вместе. Будто это уже давно прошло и позабыто. Всего-то несколько недель назад мы разошлись в разные стороны.
Неужели притворялась?
Снова что-то натянулось в груди и начало трескаться, рассыпаться, пропадать, черстветь. Лучше боль, хоть какая-нибудь.
Я никогда не думал, что настолько захочу избиения. Осталось всего-то потерпеть до прихода Люмена и спровоцировать. Физические ощущения отвлекут от ненужных чувств.
Беловолосого не понадобилось долго ждать. Он зашел, пропустил Киру и сказал:
Проси.
Все!
То, что хотело когда-то сломаться внутрисломалось.
Неужели рассказала? Неужели ты настолько меня ненавидишь, что готова ради него заставить подчиняться, сделаешь безвольной куклой? Кто ты такая и куда дела моего любимого монстра?
Кира сперва испуганно отступила, затем взялась за грудь и открыла рот, хватая им воздух. Она чуть наклонилась вперед и только смотрела на меня в непонимании.
Ну же, чего ты ждешь? спросил я.
Люмен так и остался стоять у входной двери, облокотившись о косяк. Его настроение до сих пор было не из лучших, но кому до него вообще есть дело?
Ах, да! Накире.
Она молчала, терпела боль. Мое отвращениевот источник. Я бы хотел и дальше верить, что Она не изменилась, осталась прежней, той, что когда-то так упрашивала поцеловать, забавно психовала, доверилась мне и во многом слушалась, не задавая лишних вопросов.
Ну же, чуть было не перешел я на крик.
Я не буду, прошептала Она, покачивая головой.
Ее нижняя губа затряслась. На глазах уже стояли слезы.
Давай, подгонял я.
Нет, крикнула она сквозь слезы. Не буду, слышишь. Я обещала.
Два быстрых шага сократили между нами расстояние. Маленькие пальчики чуть было дотронулись до моего лица. А после я только увидел, как Люмен уносит Ее из комнаты.
Но уже нарушила, кинул я вдогонку.
Меня начало трясти. Дышать стало тяжело, голова сама опустилась вниз.
Все ложь. Где правда?
Я не верю, ничему не верю.
Солнце вроде бы должно было согревать, но крупная дрожь распространилась по всему телу.
Я не верю Этого не может быть. Она так не поступит.
Одна и та же фраза повторялась много раз. Я словно сошел с ума, пытался убедить самого себя. Или же наоборот?