Игорь Александрович предложил мне не менять сегодня ход эксперимента, но решил усложнить задание. Сначала мне нужно было угадать масть показанной мне карты, а не просто ее цвет, как в прошлый раз. Затем я угадывала конкретную карту. Напомню, что глаза у меня были завязаны, так что шансов назвать карту правильно у меня не было. От слова совсем. Один к 36-ти. Я искренне пыталась сосредоточиться, но беспричинная тревога мешала мне это сделать. Особенно тяжело мне давались опыты с тактильным контактом. С одной стороны, мне казалось, что прикосновения профессора помогают представить карту, на которую он смотрит. С другой стороны, эти касания вызывали во мне бурю эмоций отнюдь не научного характера.
Усложним-ка еще, довольно промурлыкал профессор. Можно было подумать, что я какие-то из карт чудом умудрилась угадать. Теперь я буду показывать тебе не карты, а картинки с изображением разных предметов: фруктов, овощей, животных и тому подобное. Называй, что видишь.
По-прежнему с завязанными глазами? уточнила я.
Да.
Может, сузить тематику показываемых мне предметов до одной категории? подсказала я профессору, понимая, впрочем, что и в этом случае эксперимент обречен на провал.
Не стоит. У тебя хорошо получается.
«Да ну? засомневалась я про себя. Интересно, какой процент угаданных изображений тянет на «хорошо»?»
Но тут перед моим мысленным взором предстал расчлененный труп. Из отрубленных конечностей сочилась кровь. Мне казалось, что он находится в комнате. Сердце заколотилось, как сумасшедшее. Перехватило дыхание. Я сорвала повязку, увидела перед собой зловещую улыбку профессора, вскрикнула и потеряла сознание.
Пришла в себя от того, что кто-то дергал меня за уши. Открыв глаза, увидела над собой Игоря Александровича. Я лежала на полу, блузка и лифчик на мне были расстегнуты.
Что вы делаете? возмутилась.
Массирую тебе уши, при обмороках рекомендуют.
А раздели зачем?
По той же причине.
Наконец-то Драгомиров оставил меня в покое, встал и отошел в сторону. На нем были лишь трусы, не способные скрыть его возбуждения. Я собралась уже сказать ему пару ласковых, как сообразила, что шорты он снял и свернул, чтобы положить мне под ноги. Вспомнилась неизвестно откуда взявшаяся в моей голове информация, что ноги у потерявшего сознание человека следует приподнять, чтобы обеспечить приток крови к мозгу.
Полежи пока, я чай заварю, не смущаясь, сказал профессор и направился к лестнице.
Вы бы лучше кондиционером обзавелись, посоветовала я, окончательно приходя в себя.
Тревога прошла. После обморока мне стало значительно лучше, хотя должно было быть наоборот. Возможно, волнение объяснялось предчувствием потери сознания, но теперь опасность осталась позади.
Третий визит к Драгомирову стал для меня даже большим испытанием, чем два предыдущихИгорь Александрович вспомнил о своей идее передавать мысленно образы через поцелуи. Я попыталась отказаться от этих опытов, но профессор сказал, что тогда и предыдущие эксперименты не считаютсяих результаты не с чем сравнить. Пришлось соглашаться, предупредив, что для опыта достаточно невинных неглубоких поцелуев. Это условие Драгомировым было принято.
Думаю, что эксперимент с поцелуями был самым неудачным изо всех. Дело в том, что как только губы профессора коснулись моих, у меня из головы исчезли все образы, кроме одного: мы с Драгомировым сливаемся в любовном экстазе, он берет меня властно и страстно, меня накрывают сладкие и теплые волны наслаждения, которые становятся все жарче и захлестывают меня все сильнее
Что ты видела? услышала я как будто издалека голос профессора, когда он отпустил меня. Я поняла, что он нарушил свой договор, поцеловав меня по-настоящему. Честно ответить, что видела в своем воображении, я Игорю Александровичу, разумеется, не могла, но вовремя вспомнила, что лучшая защитанападение, и ответила:
Вы нарушили наш договор.
Хочешь сказать, тебе не понравилось и не захотелось продолжения?
Не понравилось и не захотелось, мой голос предательски задрожал.
Драгомиров снова наклонился ко мне и впился в мои губы своими. Я хотела сразу влепить ему пощечину, но потом решила отложить это на потом, когда закончится поцелуйбольно уж он был сладким, уносящим на край света. Перед моим внутренним взором снова возникли эротичные образы, но все же я продолжала контролировать себя, поэтому наградила профессора оплеухой сразу же, как он оторвался от моих губ. Он поймал мою руку и поцеловал кончики пальцев, отчего у меня перехватило дыхание. Меня обдало жаром, как будто меня приласкал сам Дьявол.
Так нельзя, беспомощно пропищала я. Так нечестно.
Профессор отпустил меня и вернулся за монитор. Я отдышалась и немного остыла, после чего заявила, что сейчас уйду и не вернусь, так как он нечестно играет.
Не припоминаю, чтобы мы договаривались о правилах игры, парировал Мориарти. В сущности, он был правя не брала с него никаких обещаний, и он мне их не давал.
Зато я свободная женщина, так что имею право выйти из игры в любое время и без чьего-либо разрешения.
Разумеется, но тогда я не поставлю тебе оценку, согласился коварный препод. А остался-то всего лишь один день. Я позову тебя, когда начнется сессия, и тогда сама решишь, приходить ли тебе ко мне за оценкой или нет.
А в универе ее что, нельзя поставить?
Нельзя. Мы не провели еще одного очень важного опыта, заявил Драгомиров.
Надеюсь, он не предполагает совершения каких-либо действий сексуального характера, в том числе и поцелуев?
Ты не перестаешь удивлять меня, Синицына, засмеялся профессор. Откуда только набралась таких словечек? Обещаю, секса не будет, даже поцелуев. Один простой эксперимент, и ты свободна. Если только не захочешь продолжить сотрудничество на новых условиях.
Такой вариант меня устроил, и я заранее знала, что даже если Драгомиров предложит мне выгодные условия, сотрудничать с ним после получения оценки я прекращуон меня почему-то пугал.
Последний визит к профессору отличался от предыдущих. Когда я пришла к нему, он мне сразу же показал шампанское, креветки, икру, ананас и конфеты, сообщив, что готовится отметить наш контракт. Я напомнила ему, что я пока что ни на что не подписывалась и не факт, что подпишусь.
Тогда отметим окончание нашего сотрудничества, в голосе Драгомирова не было и тени грусти, из-за чего я почувствовала, что он готовит для меня какой-то неприятный сюрприз. Но только в чем подвох?
Мы спустились в лабораторию, и Драгомиров предложил начать с обсуждения условий договора. Я согласилась выслушать его, хотя заранее знала, какой дам ответ.
Мои исследования дошли до такой стадии, когда для продолжения, как ты и предполагала, нужны более близкие отношения между индуктором и перципиентом.
Можете дальше не продолжать. Я Вас поняла, и я отказываюсь.
Все же дослушай. Я понимаю, что тебе не выгодно быть любовницей профессора, что из-за этого может сорваться твой брак с херувимчиком, на которого у тебя планы, а все девушки хотят замуж.
Не все! И он не херувимчик.
Может, и не все, но ты хочешь. И да, твой Сема на самом деле не херувимчик, и скоро ты в этом убедишься. Но сейчас речь о другом. Я делаю тебе предложение руки и сердца. Выходи за меня, и продолжим эксперименты.
Вы серьезно? Предлагаете мне брак по расчету? Да никогда!
Не лукавь. Наш брак не будет фиктивным. Мы оба знаем, что в сексуальном плане хорошо совместимы. Я не мальчик, чтобы не заметить, что возбуждаю тебя. И никогда не скрывал, что ты тоже привлекаешь меня как женщина. Мы и в плане мироощущения близки. Разъединяет нас лишь уровень интеллекта, но тебя-то это как раз беспокоить не должно, не удержался от колкости даже в столь ответственный момент циничный профессор.
Интересно, в чем же, по-вашему, заключается наша духовная близость?
Мы холодны, расчетливы, циничны и упрямы. Имеем хорошее воображение, но при этом полностью лишены эмпатии
Постойте, эмпатияэто что?
Сочувствие, чуткость.
Так и думала. Это неправда, я добрая.
Ага, такая добрая, что отказалась с однокурсниками ехать в детдом, порадовать детишек концертом? Такая добрая, что всего один раз навестила бабушку, отправленную твоим отцом доживать свой век в доме престарелых? Такая добрая, что просила перевести тебя в другой класс, когда в вашем появился инвалид? И это из-за доброты ты обходишь стороной нищих и, как от прокаженных, шарахаешься от уродов и стариков?