Но мать стояла рядом Она положила руку Алеше на затылок, ласково, как когда-то в детстве, поворошила волосы и сказала шутливым голосом, скрывая волнение:
Вот теперь вас два мужика в доме. Дело пойдет, наладится.
А как же, конечно! Договоримся, подхватил Павел Федорович и начал расстегивать пальто.
Алеша нагнул голову, упрямо сказал:
Я еще в сельсовет должен успеть Так что пойдемте на улицу. Там и поговорим. Володю надо искать.
Ну что ж, верно! Идите поговорите, поспешно согласилась мать, глядя на Павла Федоровича просящими глазами.
Павел Федорович вздохнул, погладил плоский затылок и не очень охотно проговорил:
Что ж, пойдем побалакаем
Зачем вы прогнали Володю? спросил Алеша, искоса глядя на большое, плохо различимое в сумерках лицо Павла Федоровича.
Вранье, Алексей, выдумки, возразил Павел Федорович. Я его в лес не угонял, не прятал никуда И не буду я с тобой разговаривать, если ты как следователь цепляешься! Ф-фу, я воды зашел попить, а ты тут допрос учиняешь.
Алеше стало вдруг так странно, что идет рядом человек, которого почему-то любит мать. Кто он такой, откуда?
А у вас дети есть? вдруг спросил Алеша.
К душе подбираешься? сказал Павел Федорович и остановился, нахмурясь. «Прогнал Володю»! Тоже, сказал Да куда он пропадет в родной деревне!.. Ты погоди, я зайду в этот дом, мы тут с сестрой квартируем.
Павел Федорович остановился около синего дома с желтой резьбой на окнах. Алеша удержал его за руку:
Подождите! Я понимаю, вам все равно, что чужие пропадают мальчики, но у вас хоть страх-то есть?
Какой страх? с любопытством спросил Павел Федорович.
Перед судом! Если, не дай бог, что случится, я разобьюсь, а вы от ответа не уйдете!
Ты вон что Павел Федорович надвинулся на Алешу, дохнул на него. Парнишка сам сбежал! И без всякой причины!
Вы его будете искать вместе со мной!
Павел Федорович распахнул пальто, покрутил головой.
Слушай, юный следопыт, чего ты мне приказы разводишь? Чего? На бога берешь?
Я хочу знать, кто вы такой!
Погоди!
Кто вы есть в нашем обществе?
Меня словами не вывернешь! Я все ступени прошел в твоем обществе! Ты, может, еще ножку свою сосал, а я шахты строил в Экибастузе да на Памире силикоз наживал, снежком разговлялся Уголек рубал на высоте четыре тысячи двести метров! Пять раз лопаткой кинешь в вагонетку и зови маму! Я свое отдал. Если хочешь знать, я сюда приехал, чтоб в покое жить. Хватит, наездился. Здесь у вас края тихие
Вы ради покоя и Володю запугивали?
Порядок я люблю, возразил Павел Федорович. Ребенок порядка не знает. Я ему задание дал, а он не выполнил!
Какое еще задание?
Портрет свой нарисовать с фотокарточки в большом размере, с полной отделкой. Лестно ему должно быть, верно?
Почему же? А если он не хочет?
Как же так, если у него способность? Сделай, уважь! Примени свое умение Учится плохо. Из тыквы какую-то рожу сделал. Без всякого порядка мажет и мажет. Лес нарисовал красный, а лес-то зеленый! сказал Павел Федорович и возмущенно уставился на Алешу.
Ну и пусть, сказал Алеша. Вам-то что?
Ненормально же! вскрикнул Павел Федорович сердито и уязвленно. Искажение! Сплошная ложь! Я его в колею вставлял! Чтобы был в здоровом духе, предан идеям. Мальчишка он запущенный.
Вы его притесняли.
На пользу стругал, на пользу! непреклонно возразил Павел Федорович.
Алеше стало тоскливо до смерти, и так захотелось, чтобы пропал, сгинул в своих новых галошах Павел Федорович, как дурной сон.
Но Павел Федорович живой и крепкий стоял перед ним, обдавал горячим воздухом, как работающая машина, и говорил обидчиво:
Почему он меня как отца не почитает? Васса меня почитает, бабка слухает, с Манькой мы в контакте А он такой каверзный, понимаешь, мальчишка. Ну, я выпил раз, пошумел. Согласен, некоторое волнение. Дак он меня вроде и не видит, как на предмет какой смотрит. Мне и с ним жить придется. А как? Я ведь и уехать могу. Механики везде нужны. Только мамка твоя с ума сойдет.
Из дома напротив вышли двое ребят, подошли, разноголосо, робко поздоровались:
Доброго здоровья, Алексей Матвеич.
Алеша узнал товарищей Володи. У Шурика Куклина по прозвищу Саша-Медяшка, как всегда, из-под шапки скобка рыжих волос торчит. А второй Митя Усов, узколицый, с маленьким ртом, по прозвищу Засоня.
С праздником вас! деловито сказал Медяшка.
Павел Федорович закурил папиросу, пустил дым в сторону ребят:
В клуб идут баловаться.
Мы в кино, дядя, сказал Митя Засоня.
Ну, вы тут пока покалякайте, мирно сказал Павел Федорович. Я попить зайду на квартиру.
Он живо свернул в калитку к синему дому, похожему на ларец.
Алеша грустно вздохнул:
Куда ж Володя подевался?
Мальчики понурились.
Когда в последний раз его видели?
В школе вчера протянул Митя.
Вы из школы вместе шли?
Вместе. С горки съезжали к мосту, так Володька-то перекувырнулся, сказал Медяшка.
А вечером видели?
Вечером уже не видели, ответил Медяшка, а Митя промолчал.
Алеша внимательно на него посмотрел.
А ты тоже не видел?
Митя отвернулся.
Давай рассказывай!
Засоня решился и произнес загадочно:
Он, может, в Африку едет теперь, в пещо́ру
Ври, ври, сказал Медяшка. Ну и врун!
Зачем же ему в Африку?
А я почем знаю? Он говорит: давай в пещо́ру вместе деранем.
Да когда он говорил-то? Алеша схватил Митю за плечи.
Я вышел во двор. Шарику похлебку понес, а он в калитку заглянул
Когда?
Вчера вечером. Я похлебку поставил. Он подбегает и говорит: «Патроны тащи, ружье, быстро побежим!» Я говорю: «Холодно, а ружье в чулане висит, папка узнает прибьет!.. А пещо́ра, спрашиваю, где? В Африке, что ли?» Он меня толкает: «В Африке, в Африке Спички давай!» И дрожит, трясется весь. Тут мамка вышла на крыльцо, он и побежал.
Куда?
По улице, ответил Засоня, подумав.
В какую сторону?
В темноту, значит, к мосту.
Медяшка дернул Митю за рукав.
А ты побежал бы за ним в Африку-то!
Засоня поразмыслил, ухмыльнулся:
Африку это я сам придумал.
Алеша потер кулаком подбородок.
Где тут пещеры?
Мальчишки задумались, нахмурили лбы.
Отродясь пещо́р не было́, объявил Медяшка. Хоть клятву дадим!
Алеша расстроенно вздохнул след терялся; это была какая-то нелепая загадка, наверно, Володькина выдумка.
Алеша с тоской оглянулся на голубой дом, зло сказал:
Долго он воду пьет, гражданин в галошах!
Мальчишки посмотрели на дом, потом на дорогу вдоль улицы, и Медяшка вскрикнул:
А вон он в галошах-то! По той стороне бежит!
По дороге на угор, уже за мостом, к избам ходко взбирался Павел Федорович.
Он задами прошел! догадался Медяшка. Хитрущий! Если я вдарю за ним, за десять секунд догоню!
Он по моему заданию торопится, хмуро пояснил Алеша. Я его Володю искать послал. А вам такое задание: разведывать, узнавать, всех расспрашивать. А теперь побежали к мосту, кто быстрее!
Алеша гикнул и припустился, далеко назад закидывая длинные тощие ноги, скользя в ботинках; мальчики с криком бросились его обгонять.
Павел Федорович обернулся, заспешил от них, потерял галошу, ребята захохотали, засвистели.
Все трое подоспели к зданию сельсовета, когда длинный мрачный мужчина в фуражке вешал на дверь замок. Это был Тимофей Бревнов, секретарь сельсовета.
Вечер добрый, Тимофей Семенович!
Кто это меня перекрестил? спросил Бревнов и, кряхтя, согнулся, пряча ключ под крыльцо. Из-за плеча тяжелым взглядом уткнулся в Алешино лицо. Весь век в Степанычах проходил! сказал он, выпрямляясь во весь свой огромный рост, и прогудел: Призабыл своих в столицах-то?
Извините, Тимофей Степанович, беда случилась: брат мой пропал, Володя!
Бревнов молча достал папиросы, зажег спичку, осветив широкий нос с крупными ноздрями и бугроватое, будто запыленное, лицо. Все так же молчком, тяжело переставляя ноги, пошел от крыльца, точно ничего не слышал.