Дорога к себе. Когда боги против...
Пролог
- Тварь, - сквозь стиснутые зубы процедил Тормш, глядя, как эклис Шаенталь наполняет отравленным вином каменный кубок. Не отступничествоошибка одного из братьев, стала приговором второму. И ведь тянул тянул с приговором, словно догадываясь, что сила младшего способна затмить собой проступок старшего.Когда-нибудь он ответит за все.
- Когда-нибудь - повторил за ним Ирдис, потом легко вздохнул, будто освобождаясь от тяжести будущего, которое столько лет нес на своих плечах. - Ты знал, что так и будет.
- Я убью его, - судорожно прохрипел Влэдир срывающимся голосом и выступил вперед, закрывая собой едва ли не единственного из тех, кого мог назвать другом.Убью.
- Его время еще не наступило, - положил ему руку на плечо Ирдис Исхантель. Когда Тормш оглянулся, с трудом сдерживая ярость, чуть заметно улыбнулся: - Я оставляю этот мир вам. Пусть Триединая будет милосердна к тебе и - он на мгновение опустил глаза, что бы тут же вновь посмотреть на Влэдира. Ясно и спокойно, - им.
- Нет!качнул головой Влэдир, но даже не шевельнулся, когда Ирдис, обойдя его, направился к эклису, остановившемуся напротив новоиспеченного лиската.Нет!повторил он, но уже неслышно.
О том, чтобы отвести взгляд, мысли у Тормша даже не возникло.
Ирдис был прав Влэдир знал. И десять лет тому назад, и пятнадцать, и двадцать. Знал с того дня, когда стал невольным свидетелем видений друга. Страшных видений, в которых смерть никак не хотела уступать поле боя надежде, требуя все новых и новых жертв.
Эта должна была стать далеко не последней.
А перед глазами, как если бы все произошло лишь вчера, вновь возник тот миг.
Вода разбивалась брызгами у их ног, в небе истошно кричала птица, а замерший изваянием на краю мола Ирдис говорил.
Слова острыми лезвиями вспарывали самообладание, терзали своей бесчувственностью. И неотвратимостью.
«.Люцения сгорит первой. Затем будут Окраины, стархи, скайлы, демоны. Потом падет Союз, за ними наступит и наш черед. С нас все началось, нами и закончится.»
Та встреча с будущим была для тогда еще Владимира Шторма далеко не последней. Смерти самого Ирдиса и трагической гибели его кайривоплощенной в женщине Богини, тоже нашлось место в их череде.
- Васай, лиската!раздалось с возвышения, на котором теперь стояли двое: Шаенталь и младший внук ИрдисаИльдар, ставший лиската в неполные тридцать шесть.Васай.
- Васай!Ирдис был единственным, кто подхватил следом за эклисом здравный клич, успев принять кубок из рук Шаенталя за мгновение до того, как ладонь Ильдара коснулась узорчатой ножки.Кровавая Чаша для рода Исхантель, - продолжил он в удушающей тишине, повисшей в ритуальном зале.
- Твой выбор?равнодушно поинтересовался эклис, повернувшись к Ильдару, лицо которого напоминало маску.
- Мой выбор! - не скрывая торжества, вновь опередил Ильдара Ирдис, бросив быстрый взгляд в стрельчатое окно.Пока последний луч света не склонится перед тьмой, я старший в роду.
- Твой выбор, - отступив на шаг назад, согласился эклис.Да будет так! Кровавая Чаша для рода Исхантель!
- Ирдис.не крикмольбу Ильдара не услышал никто, лишь дрогнули губы, да комом встало в горле.
- Васай твоему пути, лиската!улыбнулся тот поднося кубок ко рту.
Глоток огнем опалило язык, небо, хлынуло в глотку. Еще глоток глядя в глаза внука, которому предстояло сделать то, что не получилось у него, делясь той силой, что помогала верить.
Вопреки всему.
Сердце дернулось, захлебываясь ядом, замерло.
Еще глоток, пока последняя капля не застыла кровью на губах.
Чаша дрогнула в ослабевшей руке, взгляд помутнел, отказываясь видеть одинокую слезу на щеке внука... второго внука, вставшего за спиной брата.
Кинжал Ирдис вынул, позволяя себе рухнуть на колени. Не слабость - почет, который он оказывал той, что должна была забрать его жизнь.
Камень глухо стукнул о камень, но еще раньше, чем затих тяжелый гул, в него вплелся новый звук. Сначала каплей за каплей кап кап кап. Потом тонкой струйкой по покатому боку, окрашивая в алое белую ткань одежды, холодные плиты пола святилища богини Выбора, готовой принять своего нового лиската, наполняя чашу, даруя прощение и давая шанс.
- Васай твоему пути, лиската! - почерневшими губами прошептал Ирдис, поднимая голову в последний раз.
Как внук произнес церемониальную фразу: «Храм Выбора под властью Единого», - он уже не слышал.
Ритуал Кровавой Чаши был завершен, став символом появившейся у Белой надежды .
Жизнью зажизни.
История 1. В отражении зеркал
Глава 1
- Курс в системе, - не отрывая взгляда от экрана, на котором постоянно менялись данные, произнесла я, давно ожидаемую капитаном формулу.
Тот меня не торопил, расчет прыжка для такой махины, как наш красавец, дело скрупулезное и кропотливое, да и порт назначения нам изменили буквально в последний момент, но некоторую напряженность я ощущала. Спиной. Той самой, за которой Шу Ен и сидел.
- Принято, - тут же отозвался он.Курс принят. Подтверждаю. Двигатели на разгон.Помедлил, дождавшись, когда отстучат технари, и неожиданно выдал: - У тебя заканчивается контракт.
- Угу, - хмыкнула я довольно, но даже не дернулась, чтобы оглянуться. Еще две минуты.Через двенадцать дней. Вот доведем нашу посудину и домой.
Воцарившуюся на мгновение в центральном тишину разорвал дружный смех. Хохотали все. И капитан, и оба пилота, и связист. Не отреагировала на пришедшую вдруг в голову хохму только я.
Впрочем, за четыре последних года, тут к моим выходкам уже привыкли.
Веселье прекратилось так же резко, как и началось.
- Прыжковые на мощности. Готовность.
- Принято!В голосе кэпа все еще слышалось довольное урчание.Прыгаем!Как только экраны посереликорабль вошел в прокол, как у нас говорили, без всплеска, откинулся на спинку пилот-ложемента. Он сидел чуть правее меня, так что я могла незаметно за ним наблюдать на глянцевой панели одного из расчетных дисплеев.Как только не называли наш тяжеловес, но чтобы посудиной.
Я оглянулась, стараясь не улыбаться, пожала плечами:
- Все когда-то происходит в первый раз.
Ен, соглашаясь, кивнул и, ничуть не смущаясь наличием свидетелей разговора, заявил:
- Я дал запрос на продление твоего контракта.
Карин Йорг - первый пилот, заметно напрягся: для него это была больная тема. Еще половину стандарта назад он считал дни, когда я покину эр четвертый, а после того памятного полета на Штанмар, с грузом для пострадавшей от падения астероида планеты, вдруг воспылал ко мне страстью.
Не сказать, что я была особо противпарень неглупый, да и симпатичный, но принципом: не заводить шашни там, где работала, пренебрегать не хотелось.
- Знаю. Уже получила уведомление.
- И что думаешь?поинтересовался капитан. Он улыбался, но взгляд оставался серьезным.
- Что думаю?повторила я машинально, пытаясь сообразить, а что я, действительно, думаю. Соображать не пришлось, слова вырвались еще до того, как я их осознала.Домой хочу. На Зерхан.
Ответный взгляд кэпа был понимающим. Был у нас как-то разговор в одну из ночных вахт. О семье, о доме, о родине. О двух моих младших сестренках, о материучительнице, об отцевраче, как говорила мама, милостью Богини Предназначения, о нелегком выборе, который мне однажды пришлось сделать.
Не было у нас в роду никого, кто был бы связан с космосом, далекими путешествиями. Все очень буднично и прозаично: лечить, учить. Родители были счастливы в том, что делали каждый день, были счастливы друг в друге и в собственных детях.
В кого я пошла? Мама как-то сказала, что мой прадед, закончивший свою жизнь на рудниках, был бунтарем и непоседой, не знающим покоя. Возможно, была правамой характер трудно назвать покладистым. Все, что мне оставалось, только верить ее словам. Так уж получилось, что от всех бабушек и дедушек мне и сестрам досталась только память.