Дыхание сбилось, а сердце на миг замерло в груди. Что-то мне подсказывало, ударь он по зеркальной поверхности, а не по стене, ничем хорошим для меня бы это не закончилось: единственный выход отсюда был бы уничтожен.
Интересно, почему он не погнался за моей копией, а остался в доме? Неужели почуял обман?
Новый порыв ледяного сквозняка за спиной известил о том, что к первой призрачной сущности присоединилась вторая, а мужчина уходить не торопился, осторожно двигаясь по дому, словно хищник, касаясь люльки, принюхиваясь, перебирая мои вещи, заглядывая в шкафчики и сундук. Тело буквально цепенело от холода, а в душу против моей воли закрадывался страх, от которого предостерегала бабуля, и как я не старалась его заглушить, ничего не получалось. Пришлось закрыть глаза и сосредоточиться на воспоминаниях о детстве.
Как наяву я слышала шелест травы у деда в саду, ощущала аромат спелых яблок, тепло солнечных лучей, проникающих сквозь раскидистые кроны деревьев. и холод начал отступать, а вместе с ним и страх, даря надежду на то, что всё будет хорошо.
Не знаю, сколько я так простояла, но когда открыла глаза, в доме уже никого не было, впрочем, за спиной тоже. Осталось дождаться возвращения бабули, чтобы она меня выпустила отсюда, и можно выдохнуть хотя бы на время.
Проходила минута, за ней другая, а хранительница всё не появлялась. Я начала уже беспокоиться, не случилось ли чего, когда посреди комнаты полыхнула яркая вспышка, в лучах которой появилась старушка.
Не помню, как она открыла проход, как я вышла из Зазеркалья, как положила в люльку свою малышку, и опомнилась только тогда, когда уткнувшись в плечо родственницы, пахнущее травами, разревелась навзрыд. Нахлынувшее облегчение будто приоткрыло завесу, сквозь которую вырвалось на свободу всё отчаяние, весь страх, что я так усиленно пыталась удержать внутри себя всё это время.
- Поплачь, деточка, поплачь, - приговаривала старушка, похлопывая меня по плечу, - и станет гораздо легче, вот увидишь. Нам, женщинам, иногда полезно открывать краник и спускать вместе со слезами всё то, что мы усиленно прячем в себе день за днём - усталость, обиды, боль, страх... А стоит немного поплакать, даже наедине с собой, и становится легче.
И она оказалась права, с каждой пролитой слезинкой, с каждым всхлипом, оставшееся напряжение сходило на нет, принося долгожданное облегчение.
Раздавшийся стук в дверь заставил мгновенно подобраться. Я успела сделать несколько шагов в сторону люльки, желая закрыть собой дочку, когда бабуля остановила меня, не очень-то вежливо дёрнув за руку.
- Это Данька, сосед наш, с женой пожаловал, - зашептала она, - пришлось их немного задержать, чтобы не нарвались на нашего незваного гостя, поэтому и припозднились. Дед, кстати, тоже с ними, так что выдохни. Осмотришь Надиль, успокоишь, отправишь их домой, и будем решать, как жить дальше.
- Может, сразу начнём решать? Сама же сказала, что у неё всё в порядке, - страх по поводу того, что отец Дариши может вернуться в любую минуту, не давал покоя.
- Ты об этом знаешь, я знаю, но она-то нет. Представь, либо следующую неделю, оставшуюся до родов, молодая женщина проживёт в мире с собой и с окружающими, спокойно ожидая рождения ребёнка, либо будет тревожиться день за днём, что негативно скажется на её состоянии.
- А ничего, что после случившегося у меня сил на то, чтобы кого-то успокаивать, нет совершенно? Мне бы с собой справиться, - попыталась переубедить родственницу, ощущая себя так, словно по мне проехался каток. Но куда там, она упёрлась на своём, и всё тут.
- Я понимаю тебя, детка, поверь, но считай, что ты не ей помогаешь, а в первую очередь себе, - бабуля была само спокойствие, в отличие от меня, - сейчас твоё сознание немного изменено случившимся. Переживание за малышку стёрли ту зыбкую грань, за которой прятался твой дар. Так почему бы не воспользоваться моментом и не выпустить его на волю раз и навсегда? И вообще, не теряй время попусту на пререкания, его и так у нас нет.
Вздохнув, я поплелась к двери, которая оказалась запертой изнутри. Удивлённо уставившись на задвижку, вдруг вспомнила, что перед тем как лечь спать лично запирала её. Но тогда как сюда вошёл отец Дарины?
- Открывай. Что замерла как истукан? - поторопила бабуля, пришлось оставить загадку на потом - одной больше, одной меньше... Тем более, гораздо важнее понять, как этот мужчина нас нашёл, а остальное уже второстепенно.
В дверь повторно постучали, осторожно так, словно боялись разозлить своей настойчивостью. Пригладив волосы и одёрнув рубашку, я отодвинула засов, встречая припозднившихся гостей.
Надиль оказалась хрупкой миниатюрной девушкой, с тугими смоляными косами, скреплёнными на затылке, и карими глазами. На фоне светловолосого здоровяка Данилы это выглядело необычно. Да уж, если ребёнок окажется в папеньку, ей будет нелегко. Хотя, почему «если»? Судя по огромному животу, именно так оно и было.
- Проходите, - распахнув дверь пошире, пригласила я, но гости не торопились, подозрительно вглядываясь в моё лицо.
- Что-то вы не очень выглядите, - с опаской пробормотал Данила, задвигая за спину жену, -бледная, глазюки будто светятся изнутри... Может, мы завтра заглянем?
- Да проходите уже, не укусит она вас, - хлопнул парня по плечу показавшийся из-за его спины дед, которого до этого не было видно из-за здоровенной фигуры молодого мужчины,
- устала она. Сами скоро поймёте, каково это, когда в доме младенец. Тут не только бледным будешь, а сединой запросто разживёшься, - говорил он беззаботно, но в глазах застыла тревога, значит, о случившемся уже знает.
- Так у вас детка есть? - заинтересованно спросила Надиль, выходя вперёд.
- Есть, дочка, - кивнула я, отступая в сторону.
Дед прошмыгнул в дом первым, задёрнул плотно занавески на окнах и зажёг свечу, по которой тут же побежали капли расплавленного воска. Бабули видно не было, похоже, решила посторонним не показываться. Может, и правильно, меньше вопросов и пересудов.
«Сядь на скамейку и скажи ей подойти, - раздался в голове тихий голос хранительницы, и от неожиданности я вздрогнула, едва сдержавшись, чтобы не подпрыгнуть на месте, - да я это, я, не дёргайся, а то и так вид у тебя такой, что люди шарахаются. Выдохни, успокойся.»
Ага, успокоишься тут. Но наказ бабули выполнила.
«... осторожно положи руку на её живот, закрой глаза и сосредоточься на своих ощущениях,
- меж тем продолжала наставлять старушка, каким-то неведомым образом вещая прямо в моей голове».
- Позволишь? - потянувшись к животу Надиль, остановилась я, услышав, как та задержала дыхание, а сердце молодой женщины забилось так, словно готово было выпрыгнуть изнутри.
Сердце? Я слышу стук её сердца? Невероятно! Проснувшийся азарт мигом прогнал апатию, нахлынувшую после того, как всласть наплакалась на плече у родственницы. Мне искренне захотелось почувствовать то, о чём говорила бабуля, ощутить жизнь у Надиль внутри, убедиться, что с её малышом всё в порядке. И я его увидела. Вернее, сначала услышала стук маленького сердечка, бившегося сейчас почти в унисон с материнским, ощутила тепло, исходящее от ребёнка, а потом. Потом увидела и его самого. Причём, в тот момент я явственно ощущала, что мои веки закрыты, но будто видела сквозь них, свернувшегося в комочек малыша, его глазки, носик, губки, ушки, ручки, ножки и... кхм, то, что указывало на пол крохи. Это казалось настолько невероятным, настолько волшебным, что я распахнула глаза, улыбаясь во все тридцать два зуба.
- Он чудесный, - выдохнула я, - ваш мальчик. Здоровенький, весь в папу.
- Правда? С ним всё хорошо? - в глазах молодой женщины блеснули слёзы.
- Всё хорошо, - кивнула я, точно зная, что говорю правду, поскольку на душе было светло и радостно, а той горечи, указывающей на болезнь, о которой говорила бабуля, не ощущала совершенно.
Глава 6
Проводив соседей, я несколько минут стояла в ступоре у двери, прислонившись к ней спиной, не ощущая ни рук, ни ног, а потом начала снова наваливаться усталость, усилившаяся многократно.
- Это откат, - бабуля появилась посреди комнаты и поспешила ко мне, - пользуясь даром, мы расходуем свои силы, отсюда и усталость, но чем чаще ты будешь им пользоваться, тем быстрее начнёшь восстанавливаться, увеличивая свой внутренний резерв.