Знаете, я должна вам кое- что рассказать, произнесла я совершенно спокойным голосом в тот момент, когда Хадерсон присоединился ко мне, только у другого окна.
Слушаю внимательно, Ярослава, он в полуоборота развернулся в мою сторону, терпеливо ожидая продолжения.
Так получилось, что то, что вам сейчас расскажу, я хотела поведать папе, судорожный вздох пришлось задавить, чтобы суметь спокойно продолжить. Хорошо, что Марфа вышла, было бы сложнее. Я беременна.
Гринвич? глаза полковника недобро сузились, а обветренное лицо мужчины приняло злобное и даже жестокое выражение лица. Вероятно, с таким видом Хадерсон воевал, придавая себе свирепости и воинственного настроя.
Он, я покраснела, как могла. Но вы не переживайте, мы вам в тягость не будем, я сегодня же пошлю Марфу узнать, не сдаётся ли где уголок, а ещё лучше домик.
Ярослава, прошипел мужчина, мы уже этот вопрос обсудили! Ты живёшь тут и точка!
Нет, простите, это неудобно, мне было стыдно и очень.
Конечно, я знала, что некоторые знакомые девушки встречались с молодыми людьми, но всё это проходило мимо меня. Одобрять подобное не принято, а потому мнение о таких женщинах не самое благоприятное, а порой и весьма неприязненное. И вот сейчас полковник подумал наверняка невесть что, обо мне.
Теперь я тебя точно никуда не отпущу, да и раньше не собирался. Эх, ты, он покачал головой и как- то по- доброму усмехнулся, домашний ты ребёнок, хоть и замуж собралась.
Уже нет, буркнула я, чувствуя, что невидимые клещи отпускают, а по щеке покатилась слеза.
А это правильно, одобрил Хадерсон, после его поступка, я бы к такому на войне спиной точно не повернулся. И в разведку с ним не пошёл, уж поверь мне, Ярослава.
Верю, я тут же согласилась, вторя полковнику.
Ему виднее в таких делах.
Но и я теперь учёная, и даже если нам суждено встретиться с Даниэлем, то его слова о прерванном половом акте, злобные глаза навсегда запомнятся, это точно. Малышу глупые слова Дана пересказывать не стану, не надо унижать ребенка, а то, что нам без такого папы будет лучшев этом я уверенна.
Неделя тянулась и вместе с тем прошла странно, непривычно.
Мысли об отце были основными. О нём я думала утром, когда просыпалась, днём, едва садилась за стол и выпивала стакан молока (как всегда любил отец), вечером, стоило лечь в постель и прикрыть глаза. Мне было невыносимо больно и страшно, а ещё в душе присутствовало то тупое и щемящее ощущение безнадёги, словно завтрашний день и вовсе не должен наступить.
Наступит и завтра, и послезавтра тоже, вот только своего самого родного папочку больше не увижу. Одно знаю точномалыш, когда родится, он обязательно узнает о том, что мы не нужны были его отцу (про храброго вина, погибшего смертью храбрых врать не буду, Дан не заслужил), а маленькие воспринимают подобную информацию с детства куда как легче, ежели это всплывёт много позднее. А вот про то, что у ребенка был самый лучший в мире дед, про то, что он самый умный, сильный и красивый и погиб он действительно по чьему- то оговоруэто скрывать не стоит.
Единственно угнетает мысль, что в Тарсмании, а особенно в столице, нам будет довольно сложно затеряться, а подвергать нас обоих опасности нет желания. А куда уехать? Полковник обещал что- нибудь придумать, и я ему верю.
Чужой и малознакомый человек сделал для меня гораздо больше, чем Даниэль и его родственники. Думаю, папа с неба точно видит всё это и рад, что я не одна, а с Хадерсоном. А беременность думаю, мой папа простил бы и понял. Он всегда был человечным.
Мои пресные мысли разбавлял неожиданно воодушевленный полковник, решивший в скором времени подыскать другой домик. Чтобы нам с малышом было уютно, а вокруг строения не проезжая дорога, а небольшой сад, а ещё лучше прудик в придачу, с лебедями и карасями. Я снова попыталась вручить мужчине свои малочисленные драгоценности, чтобы продать и не задумываться о нашем содержании, а уж тем более о деньгах на новый домик. Но он гневно отказался, заявив, что пусть и не так богат, как мы, но свою грудь под пули столько лет подставлял не зря.
У полковника осталось две недели от отпуска, и он запланировал совершить небольшую поездку, чтобы купить эту мечту, загородный домик, дабы я не попадалась на глаза своим знакомым. Но его планам не суждено было сбыться.
Одним ранним утром, пусть не самым прекрасным за последнее время, но вполне сносным раздался настойчивый стук в дверь. Мы с Марфушей обе подскочили, я с просторной кровати она с небольшого, но мягкого диванчика и мигом понеслись одеваться. В последнее время уж слишком много стало неожиданностей, чтобы встречать их вот так, в ночных рубашках и полном неведении.
Мы осторожно вышли из своей комнаты и крадучись направились в ту сторону, где сейчас как раз должен быть этот незнакомый кто- то. Но, к удивлению полная тишина, отсутствие каких- либо посторонних звуков успокоили, но не удовлетворили любопытство. Я, с накинутой на плечи легкой шалью (подарок полковника, заявившего, что мне нельзя студиться, ведь я очень часто провожу время у окна) приблизилась и посмотрела с лестницы вниз. Скрипучая половая доска, на которую я нечаянно по пять раз наступала за день, и на этот раз меня не подвела, а издала свой душевный звук как положено.
Ярослава, голос Хадерсона раздался откуда-то снизу и я, уже не скрываясь, приблизилась к деревянным резным перилам, заглянула вниз.
Он сидел на низком стуле с вычурными ножками, а на коленях белел лист бумаги.
Что случилось? я быстро сбежала со ступенек, придерживая шаль одной рукой.
Завтра утром мне надлежит прибыть в полк. Того шаткого перемирия, которого добился твой отец, больше нет, он потёр рукой глаза, словно не отдыхал эту ночь, а скакал, обдуваемый ветром.
Вы вернётесь? прошептала я, чувствуя, что мелкая дрожь пробежала по рукам. И, несмотря на летнее время, несмотря на длинное домашнее платье и мягкую шаль, холод вновь пытается добраться, захватит уже душу цепкими когтями.
Сядь рядом, произнёс Хадерсон тихо, но твёрдо.
Я молча села на стульчик рядом, прижалась к его спинке и перевела взгляд на папиного друга, ставшего и моим добрым хранителем.
Мне стыдно, но дом я так и не успел подыскать.
Да не переживайте, я самадоговорить мне не дали.
Нет, не сама. Ярослава, ты остаешься здесь. Понимаю, что всё время сидеть взаперти это не выход. Продукты и вся готовкана слугах, они по- прежнему остаются в доме, так что тут проблемы не будет. Деньги на расход я тебе оставлю, только выходи, пожалуйста осторожно, чтобы кто не встретил. Надеюсь, война долго не продлиться и я вернусь, как положено. Сегодня оформлю все на тебя, чтобы в случае чего, он многозначительно и вместе с тем извиняясь, посмотрел на меня, у вас был свой угол. Потом продашь и уедешь, тут не оставайся. Со слугами распорядись по своему усмотрению.
Кивнула, стараясь свыкнуться с мыслью, что уже завтра этого неунывающего человека рядом не будет, а я останусь. Радует, что Марфа со мной, впрочем, и со слугами Хадерсона я нашла общий язык. Да и с доктором была договорённость, что иногда он будет заходить, чтобы проверить моё состояние.
***
Ярослава, просыпайся! тихий, но настойчивый стук в дверь раздался посередине ночи, и я вновь подскочила, не бойся, это я, Якоб.
Что произошло?
Я придумал! Мы с тобой поженимся. Солдату отказывать не могут, особенно в такое время, а потому ждать не придётся.
Что Вы, я так не могу, мысль несомненно пришлась мне по душе в плане того, что рожу в браке, но все дополнительные обязательства. и я вовсе не хочу жить с полковником как с мужем! Окинув взглядом подтянутого мужчину, еще раз отметилахорош, несомненно. Но мне он как родственник, а делить общую постель
Девочка, недовольно произнес он, что-то уловив в моем взгляде, не о том думаешь! Ты сменишь фамилию, и к тебе меньше будет вопросов.
Но ведь тот, кто будет регистрировать, кажется, я сдавалась, но все еще цеплялась на какие-то существенные, на мой взгляд, аргументы, может доложить обо мне И потом вдруг Вы встретите свою женщину, а тут я!
А мы не будем обращаться к служителям Храма. Сейчас война, все об этом знают, а значит, командир имеет право. Пойдем к моему генералу, он толковый. Правда вредный, зараза, но да у меня есть кое- что покрепче воды, как раз подойдет для такого случая. Конечно, тут не поле боя, да и пара из нас с тобой еще та. Но мы с тобой ни дня не прожили, а значит, развести разведут. Да мало ли, что можно придумать на этот счет!