Туда, говорит Лили, когда мы взбегаем на второй этаж. Здесь один коридор, устланный изношенной красной дорожкой. Все двери закрыты. Лили поднимает руку; этот жест не имеет никакого смысла, пока я не замечаю свисающую веревку, затем открывается люк, и с потолка спускается лестница.
Вверх, вверх, вверх! говорит она. Я лезу в полумрак, ожидая, что Лили последует за мной. Вместо этого я поворачиваюсь и вижу, как она складывает лестницу.
Я вернусь ночью, говорит она. Затем она закрывает люк, прежде чем я могу отблагодарить её, задать вопросы или поинтересоваться, можно ли здесь наверху что-нибудь поесть.
Я заперта на чердаке в незнакомом доме в Банке.
Я полностью сама по себе.
ИСТОЩЕНИЕ ОДОЛЕВАЕТ МЕНЯ, И Я ЗАСЫПАЮ, НЕСМОТРЯ НА боль в животе и страх, который застревает у меня в легких.
Я не помню, когда спала последний раз. Больше суток, по крайней мере. Полагаю, мне это было необходимо. Но это не заставляет меня чувствовать себя лучше.
Когда я просыпаюсь, я полностью дезориентирована. На секунду я думаю, что я в подземельях во Дворце Озера, но потом я чувствую комковатый древний, провисающий диван, на который я рухнула без сил, мои глаза приспосабливаются, и я вспоминаю.
На чердаке затхлый запах. Есть небольшое окно в виде полумесяца, которое смотрит на улицуя могу сказать по тусклому свету, что настал вечер. Несколько свернутых ковров сложены у одной из стен. Я нахожу какие-то изъеденные молью простыни, покрывающие спинку дивана. Сломанная лампа, несколько коробок с книгами и старыми фотографиями, пустая клетка для птиц и стопки желтоватых газет, разбросанные по узкому пространству. Потолок резко наклоняется вниз, поэтому я вынуждена немного присесть, когда я тихо пробираюсь к окну.
Звук голосов заставляет меня застыть на месте. Сначала мужской, затем женский. Я захлопываю свой рот ладонями, чтобы я не издала ни звука.
Я не слышу, что они говорят. Я думаю, они находятся на первом этаже. Голоса становятся более приглушенными, и, наконец, исчезают в какой-то части дома, слишком далекой, чтобы я могла услышать.
Диванные пружины скрипят, когда я сажусь. Все тело дрожит. У меня голова пульсирует, и я понимаю, что я так сильно сжимаю свою челюсть, что зубы скрипят.
Мое одиночество обрушивается на меня. Где Рейвен и Эш? Их поймали? Мой пустой желудок сжимается при мысли о том, что Эш снова брошен в камеру. Эш с головой на плахе. Рейвен, отправленная обратно в Дом Камня. Или хужебок о бок на похожей плахе с Эшем.
Я зажмуриваю глаза и заставляю эти образы исчезнуть. Я ничего не знаю, и мысли о худшем не помогут. Я прижимаю кисти рук к глазам, и в темноте за моими веками появляется шквал искр.
Основание моего черепа начинает гудеть.
У меня проносится дикая, мимолетная мысль, которую я все отклоняла от пережитого стресса, прежде чем я вспоминаю про аркан. Я задыхаюсь и борюсь с пучком, который я сделала на голове так много жизней назад, когда Аннабель была еще жива, и я жила в дворце герцогини.
Наконец я вытаскиваю его, едва почувствовав острый укол, пока отделяю его от волос. Он поднимается в воздух, находясь в нескольких дюймах от моего лица.
Люсьен? шепчу я.
Его голос сразу же отвечает. Где ты?
Я ЯЯ не знаю, как ответить ему. Я понятия не имею, где я. Я в Банке.
Что произошло? Почему ты не отправилась в безопасный дом вместе с остальными?
Я, так получилось о, Люсьен, Рейвен и Эш? Они там?
Да, но что с тобой случилось? Голос Люсьена звучит отрывисто и нетерпеливо.
Рейвен и Эш в порядке. Они в безопасности. Мои ноги растекаются по дивану.
Мы разделились, говорю я, и потом я столкнулась с другом, другим суррогатом. С кое-кем, кого я знала из Южных Ворот. Я прячусь на чердаке.
Я хочу держать аркан, баюкать его в руках, но я не знаю, разорвет ли прикосновение связь или каким-то образом навредит ему.
Что ты имеешь в виду? Кто она такая?
Я буквально столкнулась с ней. Я сбила ее с ног на улице. Я даже не знала, что она здесь живет. Но она хороший человек, Люсьен. Она помогла мне. Мы можем ей доверять.
Вайолет, мы не знаем, кому мы можем доверять.
Ну, она была моим другом, и сейчас она все, что у меня есть.
У нее нет ключа. Ты всегда должна спрашивать о ключе.
У Гарнета нет ключа.
А ты спрашивала?
Нет.
Наступает долгая пауза.
Какая фамилия у твоей подружки?
Диринг, говорю я. Ее зовут Лили Диринг.
Лили Диринг, повторяет он. Я выясню, где ты находишься. Он звучит рассерженно.
Мы сделали все, что должны были, настаиваю я. Кто-то его узнал.
Я рад, что ты в безопасности. Я чувствую, что Люсьен сдерживает то, что он действительно хочет сказать, и опять же я боюсь, что он был бы счастливее, если бы Эша арестовали на этом рынке. Если это было то, чего он хотел все это время. Мы свяжемся еще в скором времени.
Подожди! После всего, что я пережила, я устала от всех этих загадок. Я заслуживаю некоторых ответов. Я следовала твоим указаниям. Я сделала то, что ты просил, но ты не дал мне ни одной веской причины, почему. Почему это стоит того? Почему Я этого стою?
Еще одна длинная пауза.
Ты довольна тем, как управляют этим городом, Вайолет?
Ты имеешь в виду королевскую семью? Ты знаешь, как я к ним отношусь.
Люсьен вздыхает. Ты не видишь более крупную картину. Речь идет не только о суррогатах. Это касается целого населения, порабощенного для удовлетворения потребностей меньшинства. И с каждым годом все только хуже. У тебя есть сила, которую ты даже не можешь представить. Я пытаюсь помочь тебе понять ее и использовать во благо.
И все же ты не говоришь мне, чего хочешь, или что это за сила, или как я должна помочь. Позволь мне помочь, Люсьен.
Ты наивно полагаешь, что все Заклинания хороши только для создания здоровых королевских детей?
Полагаю, я даже и не задумывалась над этим. Мне вообще не нравится использовать Заклинания, поэтому я никогда не думала, что у них может быть другое предназначение. Но я смогла преобразить этот огонь. Не без помощи Рейвен, разумеется.
Люсьен принимает мое молчание в качестве ответа. В точку. У тебя огромная сила, больше чем ты думаешь, но я не тот, кто может показать тебе, как ее использовать.
И как только я узнаю, как ее использовать, тогда что?
Помоги мне. Помоги мне снести эти стены, в которых мы заточены, которые нас разделяют. Помоги мне спасти не только суррогатов, но и всех, кто находится под каблуком королевской власти. Фрейлин. Слуг. Рабочих фабрик, которые умирают от «черных легких», фермеров, которые кормят королевскую семью, но им самим едва хватает еды. Детей, умирающих в Болоте от недостатка предметов первой необходимости. Я не единственный, кто думает, что время королевской власти подходит к концу. Мы все были привязаны к ним в какой-то мере. Мы все пострадали за них. Он говорит эту последнюю часть так тихо, что я едва слышу его. Мы заслуживаем свободы.
Я думаю об Аннабель, такой милой и хрупкой. Я вижу кровавую рану на ее шее и на мгновение закрываю глаза, проглотив всхлип. Какое злодеяние она совершила? Никакое. Была моим другом. Аннабель не заслужила смерти. И никто не будет наказан за ее смерть. Герцогиня будет продолжать жить дальше, как будто этого никогда не было.
Я думаю о Хэзелкак долго моя младшая сестра сможет оставаться в школе? Как вскоре она должна будет присоединиться к Охре, работая, пытаясь сохранить семью в живых?
Сколько осталось до того момента, как ее принудят сдать кровь на суррогатство? Эта мысль заставляет мой желудок завязаться в узел. Я представляю Хэзел, оторванную от семьи, прибывающую к Южным Воротам, одинокую, испуганную. Я вижу, как у нее течет кровь из носа, когда она учит Заклинания, вижу ее, стоящей на этой платформе в форме Х на Аукционе. Хэзел не может быть суррогатом.
Но я не понимаю, как я могу им помочь. Ненавижу тот факт, что я застряла на этом чердаке, одинокая и бессильная. Кажется, Люсьен, чувствует мою нерешительность.
Я не ожидаю, что ты все поймешь прямо сейчас. Держи аркан поблизости. Кто-то придет за тобой.
Я открываю рот, чтобы возразить, но я понимаю, что слишком устала. Хорошо, соглашаюсь я.
Поспи, дорогая. У тебя был долгий день. Еще одна пауза. И помни. Не доверяй никому, пока они не покажут тебе ключ.