Он ухаживал за Эмиральдой: носил цветы и куропаток, охотился и бился во имя неё, но это лишь претило ей, говорило, как о греховной неверной жены, от чего по ночам плакала, глядя на образ Бога. Достоинство жены было уничтожено, и это простить граф не мог. Хоть не любил, но защитить был обязантак учил отец. Он просто хотел тихо его убрать; взял верных людей, пригласил брата на охоту в приграничных территориях, к горам на копытных зверей, где совсем близко к таинственным землям. И поплатился наивностью.
Собирался дождь. Летел со скоростью ветра на чудесном коне Гордон, с золотыми копытцами. Проносились километры в прыжках красногривого коня, сошедшего словно из древних легенд, как карамельная конфета на палочке, также желанная мечта для мальчиков, желавших поскорей стать рыцарями и отправиться на турниры. Шерсть была упруга, копьём не прорубит, а если ударит копытамии глыбу каменную раскрошит. Боялась за него Лю Ма, не могла одного оставить, вот и попросила с южных прерий доставить волшебное животное, похожего на огонь и мощного как небо. Сказка и реальность смешивались, продавливая пространство. В багровом сиянии коня Гордон сходил на языческого бога, насылающего ураганы и грозы, огонь и молнии, предвестник перемен; бог мести.
Нёсся по полям, по земле тёплой Гордон, и к рассвету огненной вспышкой напугал своих крестьян, уже считавших, что их хозяин мёртвым и не признавших в небритом, злом и сияющем господине своего графа.
Кто правит этой землёй? спросил человек подданных.
Упаси Боже, душу нашу грешную. Да отведи беды от нас и нечисть.
Кто правит этой землёй?
Наш господинМор, младший сын старшего графа.
Кому досталась Эмиральда?
Эмиральда держит пост по погибшему мужу на охоте. На следующей недели она будет венчана за младшего брата, как гласит закон.
Живы ли дети графа Гордона?
Живы, господин. Живы! В покоях графини поживают.
Жива ли мать его?
Хворает.
Потемнел граф Гордон, всё поняв. Под женской юбкой хранит детей его жена; сама трясётся и не знает, куда бежать и кому обратиться. Старшие сыновья при дворе короля находятся, обучаются науками, а младшим, которым было и десять лет, и пять, и двавсе на руках. Письма не пошлётвезде враги. Кухарки и нянькивсе в темницах. Морят голодом, выуживают из дальних покоев, выходить замуж предлагают. А если за порог ступитсхватят, обвенчают, а детям шеи перерубят. Наверняка, письма левые отослали во двор короля, чтобы обмануть и его, и детей графа, а крестьян секут и бьют. Плакала днями и ночами Эмиральда, ободряя детей, кормя скудным грудным молоком меньших. Седела, волновалась, господу молилась. И всё надеялась, что муж жив и спасёт её. А если нетза ним пойдёт да детей заберёт, лучше сама жизнь их возьмёт, чем клинок чужого к нежным шейкам прикоснётся.
Почти месяц в покоях пробыли. Тощали, вздрагивали от стука в засовы. Готовились к похоронам своим. И ещё больше задрожали, услышав крики со двора.
На их крепость шёл мертвец на коне. Обступали его крепостные, шептались. Лишилась чувств бедная жена, упала на пол под стон детей. Началась осада. Вызывал на битву Гордон Мора, шедшего к заложникам своим. Вырубили люди ставни, разломали двери, выхватили бледных дитяток и вывели на стену, чтобы Гордон посмотрел на детей и сдался сам, иначе бессмысленно станет их защищать.
Отец несчастного семейства спустился с коня. Обступили его крестьяне, обхватили верёвками стража Мора, затянули Гордона и бросили в темницу. И коня тихого повязали.
Почему не стукнешь копытами? Видишь, что погибаю, шептал он ему, глядя в глаза, а тот стоял и показывал себя во всей красе, словно говоря, откуда он. Красивый и мощный скакун с золотыми копытами привлёк Мора. Спустился вниз поглядеть на него:
Красавец! Спокойный. Чудный. Чудный А братец молодец! Из могилы выбрался, конём обзавёлся, мечом тонкой работы, подавали ему дары Востока. Сомнений нет. Восток не так опасен, он знает тайные ходы. Разбогатеем, хохотал он и соратники его.
Жадность и зависть вели Мора, губящего людей без зазрения совести. Чёрен был душой, вонюч, да с шрамами по телу. И на лице имел. Война не научила его жизнь ценитьв совершенстве владел техникой смерти и подчинения. Смотрел со злой усмешкой на Эмиральду, не видел в ней теперь предмет обожания, лишь потускневшую и худую бабу с обвисшими грудями. Теперь её придётся хорошо кормить, чтобы Гордон говорил и показывал. Но это стоило тогоВосток открывал завесу.
Сидел в темнице день, сидел второй, сидел и третийпытки терпел, молчал, глядя на безумное лицо брата, желавшего на Восток проникнуть, трясущий рукой рыжие волоски гривы чудесного коня.
Ни бабы не жалко, ни детей, так что пришёл сюда. Жил бы на своём болоте и не тужил, вон, как обласкали.
Зарычал Гордон, натянул колодки и в злости вывернул ноги, подворачивая их. Захохотал брат младший, заржали с ним его охрана. Жалок был Гордон, пыхтел и ненавидел отравителя семьи.
Всё готово? выходил из темницы Мор.
Да.
Завтра отправляемся.
И на рассвете вывели из темницы Гордона, а с ним и полуживую жену, и детей, связанныхв любой момент убить могли недруги. Выла старая мать со своей башни, запертая Мором.
Хотел изорвать Гордон Мора. Злился, смотрел на семью свою, разрывался. Не мог предать он Лю Ма. А небеса всё тёмными были, наливались мрачными кораблями гроз и дождя. Не пугались злые люди погоды. Чувствовали власть над природой, над живым. Были собраны они оружием и ядом, да погаными помыслами.
Ох, если бы путы спали, говорил про себя, тянулся в разные стороны. На чёрное смотрел. Молитвы не помогали. В лоб к врагу пришёл и поплатился. Даже сразиться не смог как рыцарь. Враги проворней, доблести лишены.
Как мор стал таким человеком? Как ненавистью к семье напитался? Разве его не поддерживали мать и отец? Разве ни коня здорового и молодого, ни доспехов, ни оружия, ни пажей, ни еды у него не было? Разве не дали ему деньги, чтобы он не нуждался ни в столице, ни на войне? Разве запрещали приезжать в отчий дом и там время проводить? Не предлагали жену?
Ему всего-то нужно было проявить себя на бойне успешной, а он
Разумное существо само выбирает себе дорогу. Вот и выбрал Мор то, что ближе емуграбёж и убийство. Сидел королём на огненном коне, наслаждался сиянием гривы, копыт. Больше чудес он хотел, увидеть жаждал и крылатых людей, и болотниц, и водиниц, и шахты, заполненные алмазами и углём, и каменные сады. Слышал от древней кормилицы и няньки, живущий у самого Востока, чуть ли не в лесу когда-то, об этих землях богатых: Там всё есть. Мечты исполняются, будущее делается. Все богатства мира там содержатся. Но поделиться нелюди своими дарами лишь с добряками могут, чьи руки не только брать намереваться, но и отдаватьв этом гармония их.
Хохотал над словами няньки Мор. Не всегда доброта побеждаетнужно быть и хитрым, и сильным, и злым, и насильником, когда случай подворачивается. Приказал младший Мундукраски выдвигаться. И потянулась вереница к землям Востока неисчислимым.
Плакали запуганные дети. Боялись возмездия неба, видели, как отец отпирается, сами отпирались под хрипы разгневанных воинов, приставляющих лезвие к ним. Рыдала Эмиральда, но достоинство своего не теряла, всё ближе к себе детей прижимала.
Ещё несколько часов пути, и граница. Всё сильней билось сердце Гордона.
Подвёл я всех. Недостойный ни тебя, Лю Ма, ни Эмиральды, ни детей, говорил про себя.
А из горизонта вырастала тень белая, с ненавистью зрящая на вереницу безумных и грешных людей. Белая лисица размывала в воздухе пятнадцать хвостов, гордо стояла, ожидая толпу. Застыл конь огненный. Не слышал он вопли всадника, заржал, увидев лисицу, и скинул человека.
Ах ты!воздухом наполнил для возмущённого крика.
Господин! зашептали люди. Поднял голову Гордон и вздрогнул.
Его нашли. Его отыскали. Третий день прошёл.
Лю Ма пришла за ним и была крайне недовольна увидеть открывшуюся картину. Она призвала коня, и огненные галопом понёсся к лисице, пугая верующий народ.
А не уж то?
Нелюди вышли из леса!
Знают ли наши планы?
Это всего лишь животные, прирученные им, рычал нечленораздельно Мор, выхватил лук и выстрелил в лисицу.