О, печально говорит она. Я не знаю, почему мы здесь, в этом месте, в таких обстоятельствах. Ты знаешь, когда ты был ребенком в одной из многих, многих своих жизней, ты играл в домино? серьезно спрашивает она меня.
Это факт, в этой жизни я играл в них.
Потом я снова слышу мелодию, а потом жгучую боль, потому что мой позвоночник все еще заживает. Я чувствую, что есть еще несколько ребер, которые раздробили руки Ифрита.
Ты в порядке? с паникой в голосе спрашивает Брауни.
Пока я борюсь с болью, мое лицо покрывается потом.
Дадомино, шиплю я, стараясь подумать еще о чем-нибудь кроме своей агонии.
Хорошо, дрожащим голосом говорит она, при постройке ряда домино, ты должен правильно их расположить, таким образом, когда ты сбиваешь, она падает и сбивает следующую в ряду, в спешке объясняет она.
Да, удалось сказать мне, чтобы она поняла, что я ее все еще слушаю.
Не выстроив весь порядок, ты не сможешь дотянуться до последнего, последнего домино, говорит она. Ты это знаешь?
Да, понимая, о чем она говорит, отвечаю я. Думаешь, за этим последует что-то еще? спрашиваю я.
Что-то большее?
Что-то огромное. Я это знаю, Рассел, шепчет она, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что за спиной не стоит Ифрит. Никого не увидев, она быстро продолжает:Я никогда не думала, что буду участвовать в такой миссиис кем-то вроде тебя, я даже не представляла себе такого как ты. Я просто Жнецнас никогда не просили выполнять такую работуэто область Серафимов, и работа душ, которые собираются в Его присутствии.
Тогда я должен поговорить с твоим начальством, потому что мне кажется, тебе должны заплатить за сверхурочную работу, кисло отвечаю я.
Нет, ты не понимаешь. Для меня это честьбольшая ответственность, помочь тебе в твоей миссии. Мне просто страшно, но я знаю, что у меня очень важная рольболее важная, чем когда-то у меня была и я., - она приглушает свои эмоции.
А ты уверена, что я древний? Потому что я чувствую, что по сравнению с тобой, я ничего не знаю, бормочу я, чувствуя благодарность за то, что она здесь, и одновременно, чувствуя вину за это.
Расс, ты супер древний, говорит она, и я практически слышу по ее тону, как она закатывает глаза. Ты старше Джоржа Гамильтона.
Уфф, Брауни, это отвратительно. Теперь ты высмеиваешь меня, морща нос, говорю я, но чувствуя облегчение от того, что это существо на верху еще не избило ее умную задницу.
Не вредничай Расс, твой возраст скорее внушает страх. Держу пари, когда ты умрешь, за тобой не придут Жнецы. Я уверена, твою душу заберет либо Главный, либо Херувимы, говорит она, и по благоговейному тону, которым она это говорит, могу сказать, что она очень много об этом думает.
Надеюсь, они знают, что, если придут за мной, я собираюсь получить всю информацию про карму этого Ифрита. Если они собираются оставить нас здесь, тогда, пусть лучше позволят мне совершить какую-нибудь апокалиптическую месть, отвечаю я, пытаясь отмахнуться от того факта, что Брауни думает, что у меня какая-то святая душа. А я просто злюсь и хочу возмездия. Пока я не получу шанс надрать ему задницу, я не хочу умирать.
Не могу сказать, что удивленаты наполовину Серафим, и у тебя должны быть высокие шансы, когда черта будет пересечена, говорит БрауниВы ребята, не особо хорошо сражаетесь, а если бы вы полностью эволюционировали, у меня были бы серьезные сомнения в шансах Ифрита. Я не хочу умирать. Я хочу того, что у меня пока не было возможности найти, говорит Брауни, подтягивая колени к груди и ложа на них подбородок.
Что? слушая звук ее спокойного дыхания, спрашиваю я.
Ничего, пожимает она плечами, одаривая меня печальной улыбкой.
Брауни, за все то время, что я тебя знаю, ты никогда мне не говорила, что ты чего-то хочешьразве что убить Каппу. Ты не можешь оставить меня вот так, в подвешенном состоянии, отвечаю я.
Обещай, что не будешь смеяться, не глядя на меня, говорит она.
Я почти уверен, что в ближайшее время, я не смогу смеяться, отвечаю я.
В подтверждение правдивости моего заявления, она тихо хрюкает.
Прости, ты прав, соглашается она.
Чего ты хочешь? снова спрашиваю ее я.
Быть любимой, словно признаваясь в преступлении говорит она.
Зачем? спрашиваю я, подумав о том насколько это выматывает, особенно если любить того, кто не любят тебя в ответ. Или даже если они это делают, то не любят тебя так, как ты этого хочешь, или как любишь их ты.
Потому что я видела, что может сделать любовьона заставляет делать то, что ты возможно никогда раньше не делал. Это делает тебя сильнее, скромно говорит она.
Нет, ты ошибаешьсяэто делает тебя слабой и уязвимой. Это делает нас всех дураками, противоречу ей я.
Бред, отвечает мне она. Это делает нас сильными. Я наблюдала за тем, как ты спускался в эту дыру, чтобы спасти Эви от Gancanagh. Не говори мне, что ты мог бы это сделать без любви.
Через меня проходит дрожь страха, когда я вспоминаю этот кошмар. Бреннус все еще там. Он все еще жаждет Рыжика. Зефир рассказал мне, что он напал на них в штабе. Мы с Брауни успели уйти на несколько миль вперед от холодных, вонючих ублюдков, но это было очень сложно. Мы заметили пару из них под Киевом, прямо перед тем, как столкнулись с Ифритомубийцей ангелов.
Брауни, просто, когда влюбишься, убедись, что твоя любовь будет взаимной, советую я.
Зачем это? спрашивает она меня.
Хреново, если это не взаимно, отвечаю я, чувствуя под щекой холодную змею.
Просто быть любимойэто уже подарок, наивно говорит она. Чтобы найти того, кого ты считаешь идеальнымдаже если он не является таковым.
Брауни, а что если тот, кого ты полюбишьне полюбит тебя в ответ? спрашиваю я. И все, что ты говоришь этому человеку, ему совершенно не важно? И где бы он не был, он никогда не думает о тебе?
Рассел, я знаю, что мы говорим не из личного, потому что я знаю, что она любит тебя, отвечает Брауни. И тебе повезло, что ты можешь любить так, как ты это делаешь. Попробуй жить без способности любить или по крайней мере любить так, как ты это делаешь. Я знаю, что такие эмоции в большинстве своем изысканы. Я только начала любить, и это удивительно. Так же, как я люблю тебяты моя семья. Я сделаю все, чтобы тебя защитить, и это подарок.
Она замолкает, а я опускаю голову думая обо всем что произошло. Подняв голову, я протягиваю руку, на дюйм или два, придвигаясь к той стене где прикована Брауни. Я чувствую, как один из моих пальцев искривляется под неправильным углом, но я это игнорирую.
Что ты делаешь? с беспокойством спрашивает Брауни.
Я продвигаюсь сюда, с шипением отвечаю я, потому эта боль заставляет меня потеть.
А как же наш психованный друг? Он не любит, когда мы двигаемся, со страхом в голосе шепчет она.
И что же он сделает? Изобьет меня? саркастически спрашиваю ее я. Брауни, он не приковал меня он забыл.
Рассел, ты должен выбраться отсюда! Ты можешь идти? надеждой в голосе спрашивает она.
Еще нет, отвечаю я, вообще не чувствуя нижнюю часть своего тела.
Он убьет тебя, шепчет Брауни. Тебе нужно идти к лестнице, говорит она, пытаясь перенаправить меня в другую сторону.
Не думаю, что у него в планах убивать меняеще не время. Ему нужна Рыжик, и он не собирается убивать меня, пока не получит ее, продолжая двигаться к ней, говорю я.
Рассел, позволь мне рассказать тебе кое-что о зле, говорит Брауни, подползая ко мне так близко, как ей позволяют цепи. Зло не знает, когда ему остановиться. Он ест сам себя, пока ничего не остается. Он желает ее, но себя уже не контролируетно все же, он должен быть осторожен, потому что он один. Но он не осторожен. С тех пор как Эви послала ему свой клон, он просто выжил из ума. Я не знаю, что она ему сказала, но тех пор его потребность в ней возросла в геометрической прогрессии.
Ей не нужно было ничего говорить, отвечаю я, протягивая руку и продвигаясь еще на несколько сантиметров. Он просто должен был увидеть ее и., - я изо всех сил зажмурился от боли. Я помогу тебе натянуть твои цепи. Если мы сможем вытащить из стены, ты вытащить меня отсюда.
Позже, тебе нужно будет объяснить, как ты делаешь то, как вы с Эви делаете то, что делаете. Как ты смог разделить себя на две части?
Я не знаю, как это работает. Я просто подумал, что после того, как ко мне в первый раз пришел ее клон, я тоже смогу это сделать, это было похоже на то, как будто она включила свет, а потом я подумал, что и у меня это получиться, прошептал я свое объяснение.
Рассел, когда ты это делаешь, это просто удивительно, восхищенно говорит Брауни. Знаю, она просто пыталась отвлечь меня от боли. Словно кто-то вытащил из тебя твое отражение, или что-то типа того.
То, что ты прислал мне, было своевременно. Я чувствовала, что вообще не собиралась это делать. Ты помог мне, говорит она.
Я послал Брауни сообщение, когда она была у Ифрита, сообщая, что Рыжик прислала мне еще одно сообщение. Рыжик пыталась найти нас.
Когда я это сделал, было похоже на то, будто его кто-то запихнул в бочку и сбросил вниз с холма, объясняю я.
Из меня вырывается стон боли.
Ты в порядке? с надрывом говорит она.
Ну, мне больно, честно отвечаю я, пытаясь не хрипеть, но я равно слышу это в своем голосе.
Ладно, тащи сюда свою задницу, давай сделаем это, шепчет она, протягивая ко мне руки
Идем, парень, время тикает, говорит она, прекрасна копируя голос моей мамы, даря мне тот стимул, в котором я так нуждаюсь.
Я тяну руки. Когда я преодолеваю последний дюйм, Брауни тянет ко мне пальцы и сцепляет их с моими, а затем без особых усилий берет меня на руки. Она оборачивает их вокруг моих плеч, прижимает меня к себе прижавшись щекой к моим волосам.
Рассел, ты такой крутой. Хорошая работа! Как мы это сделаем? спрашивает она, слегка поглаживая пальцами перья моих крыльев.
Я делаю глубокий вздох, и говорю:
Мой папа всегда говорит, что лучший путь от чего-то, это пройти через это. Думаю, мы никогда не сможем справится с этими наручниками, но эта стена так и прости, чтобы я ушел.
Ок, говорит Брауни, разворачивая меня к стене и закрепляя на ней ноги.
Я прижимаюсь к ней спиной, и обертываю цепь вокруг запястья и предплечья.
Скажи когда, шепчет она мне в ухо.
На счет три, ей на ухо, шепчу я. Раз, два, три
Мы синхронно со всей силы дергаем за цепи. Под нашим давлением стена напрягается и трескается, что заставляет мое сердце биться быстрее, как было, когда я в седьмом классе поцеловал Элис Прэстон. Наблюдая за трещинами на стене, чувствую, как Брауни прижимается ко мне, и ее надежда передается мне.
Снова? быстро спрашивает она.
Черт возьми, да! шепчу в ответ я.
Прижимаясь к ней, мы тянем еще несколько раз, сумев вытащить из камня несколько звений цепи. С последним рывком цепи нам поддаются и сворачиваются вокруг нас на полу. Я кашляю от фонтана пыли, а потом, когда Брауни начинает что-то говорить, я прижимаю палец к губам. Мое сердце снова начинает колотится, потому что шум от рушившихся стен, может разбудить даже мертвецов.
Прислушиваясь, я не слышу сверху ни каких звуков. Может быть, монстр куда-то вышел. Не думаю, что он остается наверху, но, когда он приходит нас мучить, он приходит из другого места.
Я вытаскиваю из-под обломков ноги Брауни, а потом мы улыбаемся друг другу. Они все еще скованны, но цепи уже не прикреплены к стене.
Как ты это сделал? с трепетом спрашивает меня Брауни.
Ну, я должен дать тебе шанс влюбитьсятак что ты тоже можешь стать несчастной, как и любой из нас, отвечаю я, пытаясь передвинуть ноги.
Мне удается переместить левую ногу, но, когда я понимаю, что оба моих колено, все еще раздроблены в кашу, мне приходится остановиться. Я все еще не могу ходить, я даже встать не могу.
Хорошо, что ты мудрая задница, пойдем, говорит она, становясь на колени, а затем поднимаясь на ноги.
Она наклоняется и подхватывает меня на руки словно маленького ребенка.
Брауни, ты работаешь? шепчу ей на ухо я. Знаешь, сильные женщины не особо в моде, но сейчас это может быть достаточно сексуально.
Заткнись Маркс! Ты слишком много говоришь, шепчет она, в то время как ее крылья бабочки с трудом поднимают нас с пола.
Она несет нас к ступенькам. Мы остановились на узкой каменной лестницы, ведущей по спирали вверх. Мы оба в страхе смотрели друг на друга Это единственный выходно там этот ужасный монстр, который скорее всего где-то там, вероятней всего отрывает хвост у щенка.
Что будем делать? шепчу ей я.
Молиться, шепчет в ответ она, хватая свою длинную цепь.
Я о том, что нас ждет впереди, признаюсь я.
Она протягивает мне цепь, чтобы держать ее так, чтобы она не волочилась по земле. Она перекреплена к цепи между манжетами на щиколотках. Я не представляю, как мы снимем их с нее, но поскольку она может использовать свои крылья, мы можем выяснить это позже. Со мной на руках она взлетает и медленно начинает подниматься вверх по лестничной спирали. Она теряет равновесие и врезается в стену. Брауни не бросает меня, а прижимает еще сильнее.
Прости, но ты просто огромныйты чертов гигант, бормочет она.
Думаю, у нее головокружение и боли, но она пытается скрыть это от меня, потому что она такая же упрямая, как Рыжик.
Все ок, пытаясь не морщится, говорю я. Мне просто показалось, что я у тебя в кармане.
Ауч, это звучит больно, поднимаясь по лестнице, шепчет она.
Я с этим и не спорю, с мрачной улыбкой, тихо шепчу я.
На секунду лицо Брауни покидает напряжение. По мере того, как мы приближаемся к вершине, воздух становиться все грязнее и горячее. Это может быть потому, что мы выходим из подвала, или потому, что мы приближаемся к человеку-печи. Я не могу сказать точно. Это место пахнет как нравиться емутак пахнет газовая плита перед тем, как ее зажигают.
Когда мы почти уже добрались до последней ступеньки, Брауни останавливается, ставит меня на ноги и отталкивает к стене таким образом, чтобы я не слетел вниз. Она прикладывает палец к губам, затем указывает на себя, а потом на порог лестницы. Я киваю, а она подпрыгивает вверх, чтобы подняться. Как можно тише протягиваю ее цепи. Когда она приближается к вершине, я протягиваю руку и сжимаю ее ладонь, не желая, чтобы она шла туда одна. Она отвечает мне тем же, а затем исчезает в дверном проеме.