Сын выдохнул отец. Как ты догадался? Вообще-то я знал, что ты сообразительный, но чтобы настолько!
Увы, Виэльди не ошибся.
Просто догадался, упавшим голосом ответил он. Подумал, неспроста ты спросил о его мужской силе, неспроста сказал, что любвеобильность этого заморыша и хороша, и плоха.
Понятливый Меня это радует!
Каудихо улыбнулся во все зубы, но Виэльди было не до смеха. Он вскочил на ноги и процедил:
Ты решил отдать мою сестру этому доходяге?
Сядь! Этот доходяганаследник престола, а твоя сестра в первую очередь моя дочь! Поэтому сядь и умолкни!
Виэльди не послушался, по-прежнему нависал над отцом, и тот чуть мягче добавил:
Сядь, сын, и пойми: у Данески, как и у нас с тобой, есть долг перед кланом, перед талмеридами и даже, если подумать, перед всеми народами равнин. Ведь и тебе рано или поздно придется взять в жены не ту, которая понравится, а ту, которая будет полезна.
Ты из таких соображений женился на нашей матери? фыркнул Виэльди, но все же опустился обратно на диван.
Да. От этого брака наш род получил земли предгорий. Но нам с ней повезло: я ее полюбил, она полюбила меня. Может, и у тебя так выйдет.
И у Данески?
Может Хотя надеюсь, что нет. Любящая жена почти наверняка предпочтет мужа родичам, а нам это не нужно. Хорошо, что Ашезиркак ты там сказал? доходяга. Но Данеска может обрести счастье в детях и отец осекся.
И? Договаривай.
И любовнике. Если будет осторожна. А она осторожна. Только единожды я ее подловил, когда она сбегала на девичьи игры, и то лишь потому, что вернулся раньше, чем сам думал. Не сомневаюсь, что она убегала куда чаще. Но мне об этом никто не докладывал. Значит, она была достаточно хитра, чтобы кого-то упросить о молчании, а мимо кого-то проскользнуть.
Но если так Виэльди опустил голову, но тут же снова посмотрел на отца. Ты не думал, что она и на Праздник-Середины-Лета могла ускользнуть?
Не удивлюсь, каудихо усмехнулся. Ты ее там видел?
Если и видел, то не узнал.
Что ж, возможно, она там была. Возможно даже, что вплела в волосы красные бусины, лишь бы избегнуть ненавистного брака. Но поймия не враг собственной дочери. Если она хотела познать любовь и позналахорошо. Может, не так обидно будет отдаваться никчемному мужу. Просто с сегодняшнего дня Данеска начнет пить нужные отвары утром, в полдень и на закате. И так дюжину дней. На всякий случай.
Почему никто не знает, что наследнику выбрали жену? Ни здесь не знают, ни в Империи?
А сам как думаешь?
Вот и пошли вопросы на сообразительность
Ну многим этот брак не понравится. Многие главы кланов или их сыновья хотели бы взять в жены дочь каудихо. Многие ли-нессеры жаждут выдать своих дочерей за наследника престола. Если же выяснится, что бракдело решенное, то начнется я даже боюсь представить, что начнется.
Андио Каммейра довольно закивал.
Молодец, он протянул руку и похлопал Виэльди по плечу. Верно мыслишь. А начнется вот что: яды, засланные убийцы и прочее. Это со стороны Империи. Талмериды жеточнее, обиженные главы кланов, начнут припоминать проступки наших с тобой дедов и прадедов, мои и твои проступки. Все для того, чтобы отобрать у нас власть, и все из-за того, что я отдаю свою дочь чужеземцу. Понимаешь теперь, как этот твой шрам не вовремя?!
Да, прости за него. Но Империя Знаешь, там очень трепетно относятся к девственности.
А еще я знаю, что в союзах между землями и правителями она неважна. То есть Ашезиру, конечно, не понравится, если его жена окажется не девой, но кто его спросит?
Если верить слухамникто. Я одного не понимаю: Империи какая польза от этого брака? У них и земель больше, и богатств, и войск, а наших скотоводов еще пойди собери. Одно дело набеги на почти беззащитных соседей, другое
Андио Каммейра прервал его жестом и хохотнул.
А мы как та змея и черепаха! Укушусбросит, сброшуукусит. Имперцы далеко, за морем. Они легко завоевали эти земли, но без нас их не удержат. Еще император опасается, что однажды талмериды повернут оружие против него, а я опасаюсь, что однажды Империя решит покорить нас так же, как наших соседей. Все просто. И я, и он хотели укрепить союз, а лучший способ для этогобрак.
Отец. Ничуть не изменился. Просто в детстве и отрочестве Виэльди не знал его настоящего, видел лишь отца? То сурового, то доброго, то разгневанного, то нежного. Справедливого и мудрого. Он и сейчас такой: и справедливый, и мудрый, и добрый, и отец.
Но еще он каудихо, и его куда больше заботит благо клана и талмеридов, чем счастье родных детей.
[1]Аргалсухой помет скота, употребляемый как топливо.
Глава 3
Вторая мать сидела на полу и выглядела измученной: посеревшее лицо, красные веки, опустошенный взгляд. И все из-за непослушной дочери. В груди Данески зашевелилась совесть, змеиными кольцами оплела душу и сдавила сердце.
Бедная Азари. Уже полдень, а она, похоже, и не ложилась. Когда вообще в последний раз спала? Зато Данеска, как назло, чувствует себя отдохнувшей и бодрой, хотя после всего случившегося должна бы терзаться стыдом и мучиться от бессонницы. А она даже не помнит, как добралась домой и уснула.
Вторая мама Прости меня, пожалуйста.
Азари вскинула воспаленные глаза и осипшим голосом спросила:
Зачем ты со мной так жестока, девонька?
Ну прости! Данеска упала на колени рядом с нянькой, обняла ее, спрятала лицо в худой груди. Я не могла иначе! Но теперь сама жалею Ох, знала бы ты, как жалею!
Азари ее будто не слышала и продолжала причитать:
Я так беспокоилась, места себе не находила. А потом потом, когда господин Виэльди тебя на руках принес, больную, у меня чуть сердце от испуга не остановилось!
Больную? Данеска отстранилась и нахмурилась. Ничего не помню
Конечно не помнишь, вздохнула вторая мать. Почти до утра тебя лихорадило, потом ты уснула. Ну, хоть сейчас в себя пришла Вид у тебя здоровый. Странно даже: от хвори так быстро не излечиваются.
Данеска подняла Азари, усадила на свое ложе, сама присела рядом и прильнула к ее плечу.
Не было хвори. От смятения все это, от тревоги, усталости Я такого страха натерпелась!
Еще бы! прикрикнула Азари. Додумалась: в одиночку на праздник уехать! В пути что угодно могло случиться!
Данеска изогнула брови и отсела от няньки.
Откуда ты знаешь, где я была?
А чего тут знать? вторая мать схватила прядь ее волос, потрясла, и застучали бусины.
Ой! Данеска вскочила, прижала руки к щекам. Какая она глупая! Нужно было сразу, как уехала с праздника, снять все распроклятые бусины! Хотя не до них тогда было, совсем не до них. Отец уже вернулся?
Еще утром. Сразу же вместе с твоим братом в покоях закрылся. Долго они там просидели, а сейчас туда ушли, Азари махнула рукой за окно, на конях носиться и мечами махать.
Ты мне поможешь, милая нянюшка? Нужно быстрее выплести бусины, пока отец не увидел. И ты ничего ему не скажешь, правда? Я ведь сама уже пожалела, и больше никогда не сбегу, ни разу! Хочешь, поклянусь?
Что мне твои клятвы, проворчала Азари, поднялась, кряхтя, и ловкими пальцами начала расплетать косы Данески. Каудихо я ничего пока не говорила, да и не придется ничего говорить. Господин Виэльди, наверное, уже все рассказал или расскажет. Он вчера был очень, очень зол на меня
Вторая мать расплела уже половину кос, Данеска все еще возилась с третьей, но бросила и ее: руки опустились и задрожали.
Не на тебя он был зол, а на Ладно, неважно. Виэльди не выдаст.
Откуда эта уверенность? Вы же с ним, можно сказать, едва знакомы. Когда в последний раз виделись?
Давно И все равно он не выдаст, поверь.
Наконец волосы были расплетены, бусы собраны в мешочек и запрятаны в сундук, стоявший подле бронзового зеркала. Теперь нужно вплести другиесиние и зеленые, переодеться, а потом Что «потом» Данеска не знала. Выходить из дома страшно, вдруг она наткнется на Виэльдикак смотреть ему в глаза? но сидеть в покоях вечно тоже не получится.
Доченька, поделись, что случилось? У меня душа за тебя болит.
Данеска покачала головой и прошептала: