Когда он подумал, пятеро созданий появились вокруг него на мостках.
Различными способами каждое из них заставило его заметить их присутствие.
Вопреки их расслабленным позам, каждое каким-то образом отрезало его от верёвочных ограждений, ведущих к охране. Ревик почувствовал, что их движения кажутся единымипочти идеальная синхронизация явно не была человеческой.
Он потянулся к глоку другой рукой, но самая ближняя к нему женщина тут же покачала головой, и он осознал, что знает её.
Расслабив пальцы, Ревик раскрыл ладонь, чтобы жестом показать свой вопрос.
«Мы внутри конструкции?»
Она ответила ему своим сознанием.
«Да, брат. Мы организовали вам возможность иначе подняться на борт».
Она кивнула на его пальцы, показывая на пистолет.
Ревик испытал облегчение, что они позволили ему сохранить оружие. Последовав за ней в сторону от очереди, к боковому проходу, он осознал, что двое из охранников Семёрки были одеты в униформу Национальной Безопасности Соединённых Штатов.
Когда Ревик в следующий раз повернулся к женщине-охотнице, Чандрэ, он поймал её за тем, что она изучает свет Элли, и слегка завуалированное любопытство светится в её собственных структурах.
Он почувствовал, как напрягается его подбородок, но знал, что это естественно.
Они будут испытывать к ней интерес. И все же он предпочёл бы иметь несколько минут передышки до того, как ему придётся побороть ещё больше реакций на её свет, будь то человек или видящий.
Он продолжал настороженно наблюдать за Чандрэ, когда разведчица заметно опешила.
Она переводила взгляд между ними, её тёмные глаза широко раскрылись, когда она подтвердила увиденное над их головами.
Ревик послал волну раздражения, и красноватые глаза женщины посмотрели на него.
«Следи за манерами, Чандрэ».
«Прости, брат эм, сэр. Они нам не сказали».
«Немного конфиденциальности не помешало бы».
Женщина поклонилась. «Конечно, сэр. И мои поздравления».
Ревик один раз кивнул. Он окинул взглядом её отряд. В этот раз он увидел ещё двоих вдобавок к изначальным пятерым, которые показали себя ему на мостках.
«Разве семеро не вызовут подозрений? он ожидал четверых. Максимум пятерых. Насколько велик ваш состав?»
Чандрэ выгнула бровь.
«Это огромный корабль, сэр. Вы даже не заметите нашего присутствия».
Услышав подтекст в её нарочито неправильной трактовке его слов, Ревик наградил её взглядом, который явно говорил, что его это не веселит.
Он повёл Мост с собой, проходя мимо Чандрэ и ещё одного улыбающегося видящего, затем обернулся посмотреть, заметила ли Элли их обмен репликами. Её взгляд пробежался по остальным охранникам перед тем, как остановиться на темнокожей Чандрэ. Не отрывая слегка остекленевшего и отсутствующего взгляда, она подошла ближе к нему и врезалась в его бок на ходу.
По её лицу и свету Ревик знал, что она пребывает в шоке.
Логично, что её свет влекло к нему, как к самому безопасному варианту здесь, но лёгкость, с которой отреагировал его собственный свет, заставила Ревика вновь напрячься.
В какой-то мере он даже понимал её реакцию на Чандрэ. Наружность Сарки из Восточной Индии полностью соответствовала тому, чем она являласьвысокооплачиваемая разведчица. Вопреки красноватому оттенку глаз в её взгляде сохранялась холодная нотка, словно она оценивала все объекты с расстояния.
На Элли она тоже смотрела так.
В то же мгновение Ревик осознал, что Чандрэ уже ввели в курс дела данной непредвиденной ситуации. Затем у него в голове щёлкнуло.
Они уже не доверяли ему сделать все самостоятельно.
Его фактически сняли с задания.
При осмотре по сторонам ещё один кусочек мозаики встал на место. Присутствие такого большого количества Охранычасть этого сообщения; им нужно достаточно видящих, чтобы устранить его, если он попытается помешать им.
Встретившись взглядом с Чандрэ, Ревик осознал, что за её темно-красными глазами читались те же мысли.
Его пальцы крепче сжали руку Элли, когда они дошли до маленького стола, где один таможенник осмотрел их документы, затем махнул им проходить. По глазам мужчины Ревик видел, что тот был человеком, и на него основательно надавили, чтобы он поверил в какую-то ложь. Та же история с женщиной, которая с улыбкой увела их прочь от обязательного фотографирования на фоне, куда провожали всех пассажиров из общей очереди. Два фотографа пританцовывали на месте, пытаясь заставить людей улыбнуться и настроить пассажиров круиза на отдых.
Ну же! услышал Ревик визг одного из фотографов. Покажите нам веселящиеся лица, все-все! Вот так! Уже лучше!
Если вам что-то понадобится, сэр, вежливо сказала Чандрэ по-английски, когда они приблизились к трапу и очереди людей, поднимавшихся на борт. Вам нужно сказать лишь слово. Конечно, мы ожидаем, что вы ограничите свои передвижения на корабле.
Ревик взглянул на Элли и увидел, что та напряжённо слушает разведчицу.
Он чертовски надеялся, что Чандрэ не отпустит шуточки о том
Мы выкупили весь коридор, продолжала она все таким же гладким вежливым тоном. И внедрили кое-какие модификации для вашего комфорта. Вас ознакомят с правилами, как только мы тронемся в путь. Одежду и еду уже послали в ваши каюты, а также тренировочные материалы для Элисон. От вас не будут ожидать соблюдения распорядка корабля.
Хотите сказать, я не могу покидать комнату, пробормотала Элли.
Ревик снова взглянул на неё.
Чандрэ слабо улыбнулась, приподнимая бровь.
Верно, Высокочтимый Мост для тебя, по крайней мере. Дигойз может выходить при условии, что он следует правилам конструкции и уведомит о входе и выходе одного из нашей команды, она улыбнулась. Вэш подозревает, что у него может возникнуть искушение нарушить правила, если мы слишком его ограничим. Но возможно, он сможет тайком протащить все, что тебе может понадобиться, Высокочтимый Мост? Все, о чем ты не пожелаешь просить нас?
Ревик бросил на Элли очередной беглый взгляд.
Она изучала разведчицу слегка настороженным взглядом.
Он мельком заметил там проблеск того древнего взгляда и почувствовал, что вновь реагирует на неё. Она воплощала собой бл*дский парадокс; это чертовски раздражало его. Она едва не навлекла смерть на них обоих столько же раз, сколько она спасла ему жизнь. Он уже заметил, что иначе реагировал на эту более интенсивную её часть, даже до Сиэтла.
К сожалению, теперь эти реакции сделались значительно хуже.
Более того, Вэш предостерёг его.
Пожилой видящий сказал, что она будет видеть вещи иначе, что она будет действовать в манере, которая покажется импульсивной, противоречащей здравому смыслудаже глупой. Он сказал, что Ревику придётся довериться ей, даже когда эти поступки будут казаться иррациональными. Или опасными.
Осознав, что все ещё сдавливает её пальцы, Ревик разжал хватку, жестом показывая Чандрэ, что они поняли.
Мгновение спустя он отвёл их в сторону, направляясь вверх по скату, ведущему к трапу, где ограниченный бархатными канатами коридор примыкал к очереди других пассажиров. Он вошёл в толпу, сгущавшуюся в проходе, перед тем, как снова посмотреть на Элли.
Наклонившись так, чтобы его не подслушали, Ревик сжал её руку.
Ты в порядке? спросил он.
Кто они? её глаза продолжали следить за видящими, которые рассредоточились перед ними. Каждый из разведчиков затесался в толпу, но глаза Элли среди всех лиц нашли Чандрэ. Она следила за действиями охотницы в толпе с такой лёгкостью, которая немного нервировала Ревика.
Друзья, сказал он. Люди Уллисы.
Она подняла взгляд. Её глаза все ещё светились тем слабым светом, казались ещё зеленее из-за контактных линз, и шепоток боли пронзил его грудь.
Бл*дь.
Ты не вёл себя так, будто они друзья, сказала она.
Он пожал плечами, усилием воли отводя взгляд.
Ты им любопытна, он поколебался. Не разговаривай с ними, Элли. Держись от них подальше.
Ты только что сказал, что они друзья.
Я только имел в виду не отвлекай их от работы.
Она назвала тебя «сэр»?
Его лицо залило теплом. Её внимание к деталям начинало немного нервировать Ревика.
Да.
Мы теперь в армии?
Нет, он растерянно посмотрел ей в лицо. Мы поговорим об этом потом. Когда поспим, Элли.
Она отрешённо кивнула, явно услышав часть про сон и ничего больше.
Ревик поколебался, обернувшись через плечо на Чандрэ. Ему нужно было, чтобы они как можно скорее связались с разведывательной командой в Сан-Франциско. Когда он посмотрел на охотницу, он увидел, как она кивает и жестами показывает, что они уже поручили это кому-то.
Очевидно, Чандрэ посмотрела не только на конструкцию в свете Элли, которая связывала его с ним.
«Мы получим новости в течение часа, сэр».
Ревик жестом показал сообщить это ему одному.
Он дождался, пока Чандрэ жестом покажет согласие, но заметил оценивающий взгляд, которым она наградила его после этой просьбы.
Он снова покосился на Элли. Он подозревал, что ей уже известно о случившемся в Сан-Франциско. И все же по собственному опыту он понимал, что знать и знатьэто две разные вещи. Он не хотел, чтобы она получала подтверждение о смерти дорогого ей человека в виде бесстрастного отчёта разведчика, который воспринимал её семью как случайные человеческие потери.
Он продолжал наблюдать за лицом Моста, пока она смотрела на высокие стены корабля, и пытался не реагировать на охранников, наблюдающих за тем, как он на неё смотрит, или на её близость, которая снова влияла на него, и этот эффект наверняка был заметен в его свете.
Ревик вынужден был напомнить себе, что она пробудилась всего несколько недель назад и все ещё не понимала, чем она отличалась. Он вынужден был напомнить себе и о том, что она понятия не имела, что на самом деле происходит с ними двоими.
Возможно, не позволять Уллисе и остальным объяснить ей все в Сиэтле было ошибкой.
Он все ещё наблюдал за её лицом, когда она прислонилась к его руке, открыто соединяя свой свет с его светом. Втянув воздух, Ревик закрыл свой свет, рефлексивно обернувшись на наблюдавших за ними видящих. Он увидел, как многие из них улыбаются, и перевёл взгляд на белый корпус корабля.
Шаркающими шагами переставляя ноги вместе с остальной толпой, Ревик мечтал, чтобы очередь продвигалась побыстрее.
Глава 22Горе
Волк несётся через тундру, его язык пробегается по черным губам, тело вытягивается ритмичными волнами. Он растягивается в полную длину и сокращается обратно, вытягивает лапы так, что ни одна не касается земли. В его глазах мелькает безумие, радость в его лапах взбивает снег ровными вспышками пыли. Он бежит к темной, высокой фигуре, маячащей среди белой равнины.
Я кричу, мой голос уносит ветром.
Мужчина не поворачивается. Он слишком далеко.
Он меня не слышит.
Рассветные цвета окрашивают небо. Тёмная фигура горит вдалеке, наполняя бледную синеву завитками дымасловно чернила выпустили в океан. Моя грудь ощущается так, словно кто-то вгоняет туда нож для колки льда, снова и снова наносят удар, разрывая саму сердцевину нежного света.
Это ощущается хуже самой смерти.
Я проснулась с толчком. Несколько показавшихся долгими секунд я могла лишь лежать там, хватая ртом воздух. В моей голове волк разрывает мужчину, выедая сердце из его груди.
Моё дыхание перехватило
Затем кто-то пошевелился.
На моей талии сжалась рука. Тёплый вес прижимал меня к чему-то мягкому. Я посмотрела вниз, уставившись на руку; понадобилось ещё несколько мгновений, чтобы я узнала худые черты, красивые черные волосы, длинные пальцы. Мои глаза сосредоточились на серебряном кольце, которое он носил на мизинце. Я чувствовала, как его грудь прижимается к моей спине, пальцы легонько сжимают мою рубашку.
Затем я вспомнила.
Горе навалилось без предупреждения, с такой глубиной и интенсивностью, которых я никак не могла избежать. Прошло несколько дней, но это все ещё не давало мне забыть, не давало вытолкнуть эту мысль из головы дольше, чем на минуты, даже секунды.
Все умножалось, труднее поддавалось контролю.
Ревик сказал мне, что это нормально, что это часть «пробуждения», которое я испытываю, будучи видящей. Видящие чувствуют больше, сказал он. Они более иррациональны, более нестабильны в плане эмоций.
Я так долго жила среди людей, что научилась адаптироваться, но моя натура видящей пробуждалась. Я менялась.
Однако знание ничуть не помогало. Знание, что это нормальноэто ощущение, будто меня неоднократно ранят в грудьничуть не облегчало боль.
Я не могла поговорить со своим братом. Я не могла пойти на её похороны.
Она просто умерла.
Даже больше чем папа, она просто исчезла из моей жизни. Навсегда.
И это моя вина. Удочерение меня обрекло её на такую судьбу.
Ревик услышал эти мои мысли. Он сказал, что я ошибаюсь.
Он не углублялся в пояснения, хотя некоторые другие видящие пытались. Один сказал мне, что у меня есть большое предназначение, и что жертва моей матери благородна, что быть в моей жизничесть для неё.
Я ударила его по лицу. Наверное, я ударила бы его вновь, но Ревик оттащил меня назад, затем отвёл обратно в нашу каюту. Я знала, что они хотели как лучше. Но я испытывала почти агрессивную реакцию на всех видящих, проигрывая в мыслях его слова, словно мёртвую запись.
Ревик рассказал мне, как это случилось.
Он ничего не смягчал. Он вообще не пытался подсластить пилюлю. Он выложил все, слово в слово, наблюдая за моими глазами, пока говорил.
Я помнила все, что он сказал.
«Нашли её в доме. Она была мертва несколько часов, Элли. Потеряла большую часть своей крови».
Позади меня его рука сжалась, затем скользнула вверх, обвиваясь вокруг меня во всю длину. Его пальцы обхватили моё плечо, уютно прижимая мою спину к его груди.
Его ментальный голос звучал мягко, пока он переводил сообщение разведывательной команды в Сан-Франциско, не выбрасывая ничего, не приукрашивая. Пока он говорил, я видела и слышала, что они нашли, пока проходили по маминому дому, словно тени среди полицейских Сан-Франциско.
Образы сопутствовали его словам. Глаза моей матери смотрели вверх, она лежала у телевизора под участком стены, измазанным её кровью. Там выделялся отпечаток детской ручки, маленький и невинный, как контур рисунка индюшки ко дню Благодарения, сделанный в детском саду.