Пока ты собираешься, я могу выскочить наружу и позвонить ему.
Только через мой труп.
Что? Гвен, будь благоразумна.
Я такая благоразумная, что дальше некуда. Колин Ричард, ты мой новоиспеченный муж, и я рассчитываю, что тебя хватит на многие годы. Поэтому, пока наши проблемы не закончились, я не выпущу тебя из виду. Ты можешь исчезнуть, как Шульц. Любимый, если они решат тебя застрелить, им придется сперва застрелить меня. Я попытался урезонить Гвен, но она закрыла уши ладонями. Не собираюсь с тобой спорить. Я тебя не слышу, я тебя не слышу! Она убрала ладони. Помоги мне собрать вещи, пожалуйста.
Да, дорогая.
Гвен собралась быстрее, чем это сделал я у себя в модуле, хотя я помогал ей в основном тем, что не путался у нее под ногами. Я не слишком привык жить с женщинами. Военная служба не благоприятствует домашней жизни, и я стремился избежать женитьбы, не считая краткосрочных контактов с подругами-амазонками, автоматически прекращавшихся с получением приказа о переводе в другое место. Когда я выбился в старшие офицеры, у меня парочку раза может, и шестьбыли женщины-ординарцы, но я не думаю, что наши отношения походили на брак, принятый у гражданских.
Суть в том, что я написал множество романтических историй под сотней с лишним женских псевдонимов, но мало что знаю о женщинах. Когда я только учился литературному надувательству, я сказал об этом редактору, который покупал у меня рассказы о грехе, страданиях и покаянии. Редактор, Ивлин Фингерхат, был мрачным мужчиной средних лет с лысиной, нервным тиком и неизменной сигарой в зубах.
Не пытайся что-нибудь узнавать о бабах, буркнул он. Только хуже себе сделаешь.
Но ведь рассказы должны выглядеть правдиво, возразил я.
Они и есть правдивые. Каждый сопровождается клятвенным заверением: «Основано на реальных фактах». Он ткнул пальцем в принесенную мной рукопись. Ты прикрепил к ней листок с надписью «Факт». Значит, это неправда? Ты не хочешь, чтобы тебе заплатили?
Конечно, я хотел, чтобы мне заплатили. Лучшим образцом прозы для меня является простая изящная фраза: «На ваш счет поступило»
Собственно, с этим рассказом проблем нет, поспешно ответил я. С той женщиной я не знаком, но мне рассказывала о ней матьони вместе учились в школе. Девушка действительно вышла замуж за младшего брата собственной матери. Она была уже беременна, когда выяснилась правда и перед ней возникла чудовищная дилемма, которую я и описал: либо совершить грех аборта, либо родить ребенка, у которого из-за кровосмешения, возможно, будет две головы и не будет подбородка. Все это факты, Ивлин, но я слегка их приукрасил. Оказалось, что Бет-Лу не была кровной родственницей своего дяди, как я написал, но и ребенок был не от мужа. Это я опустил.
Тогда переделай все заново и оставь это, а то, другое, убери. И не забудь поменять имена и место действиямне не нужны жалобы.
Чуть позже я так и сделал, продав Фингерхату и эту версию. Но он так никогда и не узнал, что все это вовсе не случилось со школьной подругой моей матери, а было содрано из книги, взятой у моей тети Эбби, либретто «Кольца Нибелунгов» Рихарда Вагнера. Ему надо было заняться только музыкой и найти себе кого-нибудь вроде Уильяма Гилберта, чтобы тот писал для него либретто. Писателем Вагнер был просто ужасным.
Однако его нелепые сюжеты отлично годились на роль «реальных историй из жизни»немного смягчить тональность, убрать жесткие моменты и, естественно, поменять имена героев и названия мест. Я вовсе не воровал сюжеты, или почти не воровал. Все они находятся в общественном достоянии, срок действия авторских прав истек, а самое главное, эти сюжеты Вагнер сам у кого-то стащил.
Я мог неплохо жить, обходясь одними вагнеровскими сюжетами, но они мне наскучили. Когда Фингерхат ушел на пенсию, купил ранчо и стал разводить индеек, я оставил «истории из жизни» и начал писать рассказы о войне, что оказалось несколько сложнее. Какое-то время я жил почти впроголодь. Все-таки в военном деле я немного разбираюсь, а от этого, по словам Фингерхата, может быть только хуже.
Вскоре я научился скрывать собственные познания, не давая им вмешиваться в сюжет. Но с «историями из жизни» у меня таких проблем не возникало, поскольку ни Фингерхат, ни я, ни Вагнер ничего, совсем ничего не знали о женщинах.
И особенноо Гвен. Отчего-то я был убежден, что женщинам для путешествия требуется не меньше семи вьючных мулов. Или их эквивалент в виде больших чемоданов. И конечно, что женщиныпо своей природе существа неорганизованные. Так я считал.
Гвен уложилась в один большой чемоданменьше, чем мой вещевой мешок, с аккуратно сложенной одеждой, и второй, полегче, с в общем, не с одеждой. С другими вещами. Выстроив в ряд наши пожиткисумку, узел, большой чемодан, чемодан поменьше, ее сумочку, мою трость, деревце-бонсай, она задумчиво посмотрела на них.
Сейчас придумаю, как все это дотащить, сказала она.
Не понимаю как. У нас всего четыре руки, возразил я. Закажу лучше грузовую кабину.
Как хочешь, Ричард.
Сейчас. Я повернулся к терминалу и замер. Гм
Гвен не сводила взгляда с нашего маленького клена.
Гм повторил я. Гвен, придется тебе смириться. Я добегу до ближайшей будки с терминалом и тут же вернусь.
Нет, Ричард.
Но почему? Я только
Нет, Ричард.
И что ты предлагаешь? спросил я, испустив тяжкий вздох.
Ричард, я готова на все, но только если мы не станем разлучаться. Оставим вещи внутри и будем надеяться, что снова попадем туда. Либо выставим все за дверь и пойдем заказывать грузовую кабину. И звонить мистеру Мидлгеффу.
А когда вернемся, тут ничего не останется. Или в этих краях не водятся двуногие крысы?
Это был всего лишь сарказмна любой орбитальной станции есть невидимые обитатели, которые не могут себе позволить оставаться в космосе, но и не хотят, чтобы их вернули на Землю. Подозреваю, что в «Золотом правиле» тех, кого удается поймать, просто вышвыривают за борт хотя до меня доходили и более мрачные слухи, из-за которых я перестал употреблять свиной фарш в любом виде.
Есть и третий вариант, который позволит нам добраться до той будки. Дальше все равно не уйти, пока отдел по размещению не выделит новое жилье. Узнав наш новый адрес, мы сможем вызвать кабину и дождаться ее. До будки недалеко. Раньше ты говорил, что можешь нести и свою сумку, и узел, привязав трость к сумке. Расстояние небольшое, так что я не против. Я понесу свои чемоданы, по одному в каждой руке, а сумочку повешу на плечо. Остается деревце. Ричард, ты видел в «Нэшнл джиогрэфик» фотографии туземок, которые носят тюки на голове?
Не дожидаясь моего ответа, она подняла горшок с деревцем, поставила его на макушку, убрала руки, улыбнулась мне, а затем, держась прямо, согнула колени и подняла оба чемодана.
Пройдясь от стены до стены, она повернулась ко мне. Я зааплодировал.
Спасибо, сэр. Еще кое-что: в коридорах бывает людно. Если меня толкнут, я сделаю так. Гвен пошатнулась, словно от толчка, выронила оба чемодана, поймала падающее деревце, вновь поставила его на макушку и подхватила багаж. Примерно так.
А я брошу свои сумки, схвачу трость и как следует поколочу его, того придурка, который тебя толкнул. Не насмерть, просто в назидание. Если, конечно, это совершеннолетний мужчина, добавил я. Если нет, наказание будет соответствовать полу и возрасту.
Не сомневаюсь, дорогой. Но если честно, вряд ли меня станут толкать, ведь ты будешь прокладывать мне путь. Ладно?
Ладно. Но тебе не мешало бы раздеться до пояса.
Что, серьезно?
На фото в «Нэшнл джиогрэфик» женщины всегда обнажены по пояс. Поэтому их туда и ставят.
Хорошо, как скажешь. Правда, у меня не слишком подходящая фигура.
Хватит нарываться на комплименты, обезьянка. Все у тебя как надо и где надо. Но ты и впрямь чересчур хороша для простого народа, так что рубашку оставь.
Мне все равно. Если ты и в самом деле так считаешь
Что-то ты слишком сговорчива. Поступай как хочешь, но я тебя совсем не принуждаю, слышишь, совсем. Неужели все женщиныэксгибиционистки?