Иуда, помолчи. Тошно.
А мне, Мишенька, не тошно? Мне не тошно? С прошлым-то праведником облажались, где я теперь столько подлости возьму? Вот ни столько ни полстолько, а ровнехонько на укус? И этот попался чистоплюйкапли греха не выжмешь, хоть сам ложись.
Медведь остановился, опустил Андрея на гравий, шепнул в самое ухо:
Рыпнешьсяудавлю.
И с разворота заехал напарнику в голову.
Андрей смотрел, как тщедушное Тузиково тело дергалось на камнях, из смятого виска сочилась кровь, губы кривились в судороге. Потом перевел взгляд на небо, на звезды Сон, все сон.
Не робей, морок это. Медведь снова принялся ощупывать Андрея, на этот раз голову: прошелся по темечку, за ушами, плотно прижал ладонь к шее.
Дай-ка поправлю.
Раздался мерзкий хруст. Андрей покрутил головой, недоверчиво посмотрел на Медведя. Тот ухмыльнулся в бороду и задрал грязный тельник. Посреди мощной волосатой груди чернела обугленная дыра размером с кулак.
Чечня? зачем-то спросил Андрей.
Медведь помрачнел:
Брест.
А-а
Вставай. Некогда рассиживаться. Светает.
Повинуясь коротким командам, Андрей помог раздеть и уложить Тузика поперек дороги, там, где гладкое, почти зеркальное полотно обрывалось и начинался гравий.
Смотри, приказал Медведь, твой первый.
Андрей заставил себя взглянуть на белое дряблое тело. Оно лежало на дороге, лишнее, нелепое, неправильное Не так. Не так! Живот! Андрей бросился к телу и принялся мять остывающую плоть, словно под кожей двигались воздушные пузыри, и нужно было согнать их в заведомо правильное, единственно верное место. Пальцы вязли в белом жире, растягивали мышцы, плющили кости. Не зная что, не зная как, Андрей перемещал и направлял, творил и растворял, лепил и одухотворял, пока дорожное полотно не начало поглощать тело Тузика. Последней исчезла полоса с белого кадыка. Вильнула черной змейкой и юркнула в толщу гравия.
Довольно, шепнул Медведь.
Андрей очнулся, отпрянул. На границе полотна в первых рассветных лучах поблескивал серый неправильной формы камень. Он был корявый и живой, как Тузик. А впереди разворачивалась бесконечная, пестрая, галдящая на все голоса дорога из людей. И каждый стоял как кусочек смальты в мозаике, неповторимый, плотно спаянный с другими: глупость обнимала мудрость, ненависть тянулась к любви, подлость доверчиво льнула к честности. А больше ничего и не былосвет и дорога: чистая, прямая, равняющая всех.
Упокоился, Иудушка. Медведь прижал ладонь к глазам, провел по лицу, стряхнул что-то невидимое.
Андрей подошел к погасшему костру, сел на чурбан.
Скажи, почему я?
Ты дальше меня пойдешь. Медведь помолчал. Тузиком буду звать, уж не взыщи. А меня теперь Иудой кличь.
Он тяжело побрел к бытовке: огромный белый камень со свежей трещиной. Обернулся:
Идем. Покажу, как лопату держать. Щас повалят, родимые.
Михаил КазьминПетрович
Петрович, ну расскажи!
Да, расскажи!
С разных сторон раздалось еще несколько голосов. Все требовали рассказать, но крепкий ладный мужик лет пятидесяти, которого назвали Петровичем, только отмахивался:
Да ну вас! Уж сколько раз рассказывал, надоело уже! Как будто сами не знаете, что там было!
Ну мало ли чего там после тебя приврали! Интересно же тебя послушать! настаивал молодой бородатый парень, кажется геолог. Или шахтер, Петрович не помнил.
Блин, да рассказывать-то особо и нечего, сдался Петрович. Я тогда старшим смены был, ну и когда Володька, экскаваторщик наш, побежал ко мне с криками, честно говоря, испугался Думал, случилось что
А что там случиться-то могло? недоуменно спросил кто-то.
Петрович повернулся, чтобы разглядеть, кто там такой непонятливый. А, Дмитрий, из экипажа корабля. Ну эти да, эти не понимают, что на карьере всякое случиться может.
Да мало ли что! Тогда пошла очередная кампания насчет травматизма Много было случаев, не у нас, слава Богу. Но все равно замучился бумаги подписывать по технике безопасности, а тут тебе такое
А что такое?
Ну Володька как раз ковшом по куполу и попал.
Как?! По голове, что ли?! испуганно спросил совсем молодой еще парнишка. И кто ж его, такого балбеса, отпустил-то?
По какой еще голове?!
Ну сам же сказалпо кумполу
Тебе по кумполу, башка дурья! под общий хохот ответил Петрович. Я же сказалпо куполу! Ну дырку в нем и пробил Вылез, посмотрел, что там, и бегом ко мне.
И что там было?
Да все то и было. Телевизор, что ли, не смотрел?
Ну смотрел А чего там такого было, что не показывали? Этого здорового мужика со сломанным носом Петрович не помнил.
А ничего такого и не было. Все показали. Я ж говорилчего рассказывать-то?
Ладно, Петрович, не слушай его, загалдели вокруг. Давай по порядку, дальше-то что было?
Что-что Прибежал ко мне Володька, орет, что там пустота под экскаватором, надо отводить его. Я на него ору, что ж, говорю, ты, такой-сякой-разэтакий, сам машину не отвел? Ну и добавил матюгами, как полагается
А он что?
Страшно, говорит. Испугался, что провалится туда вместе с экскаватором. Ну матюгнул я его для порядка еще разок, и пошли с ним туда. Он еще идти не хотел, пришлось рявкнуть.
Строго ты с ним, уважительно отозвался кто-то.
Нормально, довольно сказал Петрович. Не хрен панику разводить. В общем, приходим мы туда, там уже народ чуть не со всего карьера сбежался. Короче, смотрюдырка. По краям если смотреть, то не грунт, а какой-то другой материал Я на Володьку еще разок рявкнул, он вроде совсем в чувство пришел, в кабину залез, экскаватор отогнал. Попробовал я в эту дыру заглянуть, так не видно ничего, темно. Ну, пока фонари принесли, работа встала совсем. Я уж на народ не стал орать, все равно не разгонишь, интересно же всем.
Тут и там раздались понимающие смешки.
Ну а как фонари принесли, то и увидели
Что? Что увидели-то, Петрович?
Ну те самые самолетики и увидели.
Прям те самые? Которые потом по телевизору показывали?
Ну да, те самые. Странные такие Крылья сзади, хвоста нет. Крылья тоже странныедвойные такие, как будто раскладываться должны вроде как буквой X. Ну это-то мы на самом деле потом разглядели, когда туда спустились.
Что, прям туда и спускались?
А что такого?
И не страшно было?
Ну Так, немножко. Только все равно же интересно. Вот ты бы сам удержался? Или полез? Вот скажи мне, только честно?
А что я? Полез бы, конечно сконфузился тот самый бородач. Да, точно, Петрович вспомнил, что это геолог. Вот только имя не припоминал, Юра кажется Или Серега? Нет, Юра. Серегаэто вон тот, который строитель.
Вот и мы полезли, продолжил Петрович. Сначала меня на веревке спустили, потом уже еще несколько ребят тоже.
Ты, значит, там первым был, завистливо протянул тот самый незнакомый мужик со сломанным носом.
Ну да, первым, Петрович как будто даже и не понял, чему тут завидовать. Все равно все там потом побывали.
И как там? спросил кто-то из-за спины.
Как-как Интересно и ни фига не понятно. Вроде база какая-то. Самолеты эти, куча всякого барахла непонятного Вот что страннони скелетов никаких, ни трупаков. Вроде если бы просто ушли, так забрали бы самолеты те же, а если бы там война какая, то почему никого не осталось?
Да уж, точно непонятно, согласился Дмитрий, который с экипажа.
А чего непонятного? подал голос еще один из экипажа, имени его Петрович не знал. Кто остался, летать на этих самолетах не умели, вот и ушли пешком. Или уехали на чем. Машин там ведь не было?
Точно! согласился Петрович. Машин не было! Блин, и как я сам не додумался? Впрочем, Петрович, судя по всему, никак не переживал, что загадку отгадал кто-то другой. Начальству мы сообщили, оно распорядилось работы на карьере остановить. Потом и с Земли приказ пришелработы прекратить, карьер взять под охрану, никого не пускать.
Вот так всегда, молодой строитель Серега был обижен так, как будто не пустили туда именно его. Сам нашел, а тебя же потом и не пускают
Да ладно, усмехнулся Петрович. Пока с Земли спецгруппа не прилетела, мы туда все равно лазили. Охраны отдельной у нас не было, свои же ребята и охраняли. Еще и подрастащить кое-чего по мелочи успели.