Потом одного бабая Шнурок разглядел очень отчетливо. Какое-то маленькое белесое существо сидело недалеко от костра и пялилось на Мишу. Миша оцепенел.
Продиджи, Продиджи, шепотом позвал он и толкнул лежащего рядом приятеля.
Чего? Сонно спросил Продиджи.
За кустом кто-то сидит и на нас смотрит.
Продиджи приподнялся на локтях:
Где?
Вон, слева от того куста.
Показалось.
Да нет же! Видишь, пошевелилось!
Точно, неожиданно охрипнув, пошептал Продиджи и толкнул Страуса. Страус, снежные люди пожаловали.
Страус схватился за копье, но не вскочил, а только осторожно приподнял голову.
Где? Спросил он. Продиджи показал.
Да, согласился Страус. Это кто-то живой, но маленький. Какая-то обезьяна.
Что делать будем? Шнурок, брось в него чем-нибудь.
А вдруг кинется. Ответил Шнурок. Оно хоть и маленькое, но может кусачим оказаться.
Существо между тем продолжало пялиться на костер. Один раз оно пошевелилось, убив передней конечностью комара. Шнурок набрался смелости, поднял трухлявый сук и швырнул в существо.
Да пошел! Послышался в ответ детский голосок.
Миша опешил, онемел, ощутил странное чувство внутри, нежданно накатывающийся истерический смех. Ну еще бы ему не опешить этот голос принадлежал его двоюродной сестре Наташе Морячкиной, известной всему Чумску под творческим псевдонимом: Туголобая.
Миша швырнул второй сучок.
Да пошел! Раздалось снова.
Наташа, ты? Осторожно спросил Миша.
Миша-а-а! Заплакала Наташа Туголобая
Дом для поросенка должен быть крепостью
«Чешите в другом месте!».
Утро выдалось свежим и росистым. Ребята, к рассвету задремавшие в своих спальных мешках, основательно продрогли. Что поделаешь, было только начало мая время капризной и переменчивой погоды, когда в равной степени можно было ожидать и грозы и снегопада. Над лесом клубился густой туман, закрывавший видимость и неприятно холодивший лицо. Благо, этот же туман подмочил и разогнал ранних комаров, докучавших туристам всю первую половину ночи. Костер прогорел, превратившись в кучу белесой золы, в глубине которой по счастью сохранился жар.
Первой проснулась Юля. Вместе с ней в спальном мешке находилась Наташа, и этот несносный ребенок начал дергаться во сне. Юля вскрикнула и разбудила остальных.
Каким тягостным, каким печальным было это пробуждение, с горьким сожалением на заспанных лицах, с тоской в душах, с опасениями за свое будущее. Все надеялись, что треволнения прошлого дня окажутся страшным и необычным сном, что поутру все проснутся у себя дома, в своих уютных постелях. И не будет леса, не будет ночных хищников, комаров, сырого тумана, не будет страха, Наташи Туголобой тоже не будет. Но все осталось на своих местах: лес, звери, сырость, неизвестность. Наташа!
Бабаи! Заорал, просыпаясь, Шнурок, замахал своим самопалом, готовясь отразить нападение.
Отставить, Шнурок! Предупредительно крикнул Продиджи, опасаясь, что перепуганный юноша со сна разрядит в кого-нибудь свое оружие. Это был всего лишь сон.
Сон, горько простонал Миша. Зато все это не сон. Мы по-прежнему в лесу, и не знаем, как отсюда выбраться.
Зато твоя сестричка с тобой, напомнил Продиджи.
О-о-о, это и есть самое страшное!
Да пошел, беспечно заявила Наташа. Она уже вылезла из спального мешка и теперь пыталась раздуть затухший костер. Во все стороны летели пепел и зола, опускаясь на головы остальных и покрывая серым налетом саму Наташу, но ее такое изменение расцветки не волновало.
За несколько часов до этого Наташа поведала ребятам, какие приключения ей пришлось пережить в великий День Солидарности трудящихся. Теперь все встало на свои места: и упавшая с насыпи машина, и выстрелы и ночные похитители колбасы. Но только одно осталось непонятным кому и зачем могла понадобиться Наташа. Сама Наташа выдвинула по этому поводу одну гипотезу, но слишком фантастическую, по мнению остальных ну не была Наташа прекрасной и соблазнительной девушкой, чтобы ее пожелали похитить и увезти в притоны Турции. Подобной сказкой Наташина мама безуспешно пугала свою доченьку, чтобы та далеко не отлучалась от дома.
Молодые люди выбрались из спальных мешков, кряхтя и постанывая, потянулись, разминая конечности, ополоснули лица водой из пластиковой бутылки. Потом юноши пошли за дровами, Юля занялась приготовлением завтрака, вернее просто разделила на порции сухой паек, а сумевшая раздуть костер Наташа стала горящей палочкой прожигать дырки в спальном мешке своего кузена. Вернувшийся с дровами Шнурок отвесил ей хороший подзатыльник.
Теперь, господа-товарищи, нужно принимать решение, Продиджи решил взять на себя роль руководителя. Как мы с вами поступим?
Дорогу домой искать будем, пробурчал Шнурок, изучая свежие дырки в своем спальном мешке, его кузина восторженно кривила рожи.
А если снова не найдем, как вчера? Опять в лесу ночевать, чтобы Наташины похитители снова за колбасой пожаловали?
Колбаса уже закончилась, напомнил Шнурок.
Картошка осталась.
У тебя есть какое-то предложение? Спросил Страус.
Я предлагаю для начала более-менее надежное убежище найти, предложил Продиджи. Чтобы ни люди, ни хищники до нас не добрались, обустроить его, и в случае повторной ночевки в лесу нам будет куда вернуться.
Сколько времени это обустройство займет? Недовольно сморщился Шнурок.
Да сколько бы ни заняло. Может статься, что нам несколько дней придется в этом заколдованном лесу торчать. Благо, у нас есть карта.
Долго мы без еды не протянем, продолжал бурчать Шнурок.
У меня есть рыболовные снасти, из лески можно силки или ловушки на птицу и мелкого зверя сделать. Да и Страус найдет какие-нибудь съедобные растения. Продиджи попытался успокоить впадающего в панику Шнурка. Смотри, твоя сестра нисколечко не боится.
Дура потому что!
Собираем вещи, и пошли, решительно сказал Страус.
А как же завтрак? Обиженно протянула Наташа.
На ходу перекусим.
Вот так, жуя на ходу нехитрый малоаппетитный завтрак, что, как известно, вредит пищеварению, молодые люди двинулись в путь. Юлю освободили от рюкзака, предложив идти налегке, а самый большой и тяжелый рюкзак, как ни странно, доверили Наташе. Это была идея Продиджи. Видя, как шныряет она по сторонам, как лезет в разные кусты и буераки, как ищет на свою голову приключения и норовит что-нибудь сломать или испортить, Шурик предложил ограничить Наташину свободу при помощи тяжелого рюкзака. А чтобы случайно не лишиться чего-нибудь наиболее ценного, в рюкзак поместили вещи, хоть и нужные, но, в крайнем случае, заменимые: запасную одежду, всю воду, найденную фляжку с коньяком.
Наташа поначалу издала некий возмущенный писк, служащий сигналом недовольства, но решительный Продиджи пригрозил оставить ее в лесу на растерзание волкам и бандитам-похитителям.
Ребята снова выбрались на дорогу, утоптанную и указанную на карте и, судя по карте, ведущую к большому озеру. Страус считал, что близость водоема очень подходит их временному убежищу по многим стратегическим соображениям: наличие питьевой воды, например, или возможность ловить рыбу.
Там и съедобные растения должны быть, говорил он. Тот же рогоз или сусак. Из них даже хлеб печь можно.
А еще там есть лягушки, напомнил Продиджи.
Зачем нам лягушки? Угрюмо спросил не выспавшийся и уставший Шнурок.
Как зачем? В нашем положении это самый подходящий источник пропитания: и ловить нетрудно и, как говорят, вкусно.
Гадость какая! Сплюнул Шнурок. Вот ты их есть и будешь.
Обязательно. Эх, Шнурок, Шнурок, грустно вздохнул Продиджи, никогда не думал, что с тобой будет так трудно. Не приспособлен ты к походной жизни и бабаев боишься.
Я современный цивилизованный человек! Окрысился Шнурок. Мне в предстоящей жизни по лесам шариться не придется. В нашей жизни главное это зарабатывать деньги и не отставать от жизни! Вот что толку от того, что Страус букашек разных собирает, в тычинки с пестиками заглядывает и знает про «бермудский треугольник»? Кому это нужно? Он же на дискотеке ни разу не был, в мужском разговоре за себя постоять не может. Не удивительно, что у него до сих пор девчонки нормальной нет. Где он с ней познакомиться?! Да и какую его букашки-таракашки заинтересуют.