Вам вам больно? невинно поинтересовалась Аня.
Да, поморщившись, ответила ей она сама.
Может, тогда на лифте?
Пожалуй.
Поразительно, и в то же время жутковато: всё это время Аня была абсолютно спокойна. Анна никак не могла понять, что с ребёнком: её собственное лицо совершенно не выражало эмоций. Возможно, девочка ещё не поняла, что только что осталась сиротой, но как бы то ни было, такого у детей Анна никогда в жизни не видела. Поднявшись на четвёртый этаж, Аня достала из кармана своей курточки связку ключей и самостоятельно открыла дверь. Анну из будущего поначалу насторожило, что она в свои восемь лет вот так спокойно открыла дверь незнакомой особе, но потом смекнула, что сейчас этот факт ей даже на руку, и без разговоров вошла внутрь.
Квартира, в которой Анна провела свои первые восемь лет жизни, была обставлена по меркам современности бедно: тусклый клетчатый пол, синие и зелёные клетки которого то и дело съезжали относительно друг друга, старые обои кремового оттенка с потускневшим от времени тонким узорчатым рисунком, небольшая полочка для обуви, стоявшая здесь, судя по кольцам пыли вокруг резных ножек, уже очень давно, встроенный в стену шкаф и антресоли, на которых издавна водилось всякое барахло, составляли узкую прихожую. Напротив шкафа висело высокое зеркало в красивой, покрытой тёмным лаком резной оправе. Пока маленькая Анна неуклюже пыталась снять свои кроссовки, её гостья медленно подошла к нему.
Анна и так знала, что выглядит не очень, и всё равно, увидев в отражении собственное лицо, ужаснулась: пыльное, грязное, со следами запёкшейся крови возле ноздрей, вдоль щёк тянулись две дорожки от слёзвсё это напоминало картинку из неплохого фильма ужасов. В волосах, ещё недавно идеально гладких и чистых, спутались комки пыли. На левом виске рос здоровенный синячина. Одежда тоже была не в лучшем состоянии: после столкновения с «Москвичом» на куртке появились затёртости, а у самого края плащадва мелких надрыва.
Ванная тампискнула восьмилетняя Анна и показала пальцем на деревянную дверь слева от входной.
Спасиботихо прошептала её гостья и сняв свои сапоги, скрывшись за дверью, сразу закрылась на задвижку.
Ванная была обставлена не менее аскетично: оцинкованная ванна занимала большую часть и без того малого пространства. Матовая коричневая плитка на полу холодила ноги, с потолка грустно свисал на одних проводах одинокий патрон с ярко горящей лампочкой. На недавно белёном потолке уже виднелись следы от сырости. Справа от входа прямо из стены выпирали покрытый мыльными разводами кран и керамическая раковина.
Дрожащими пальцами Анна вытащила из мыльницы белое детское мыло и принялась умыватьсяеё уже тошнило от всего, что произошло. Оказаться на её месте не пожелаешь никому: подумать толькоодним шагом перечеркнула собственное прошлое! Вина в смерти собственных родителей непосильным грузом рухнула на хрупкие девичьи плечи. Перед серо-голубыми глазами вновь и вновь мелькали лица её отца и матери. Анна снова и снова видела умирающего папу, показывающего пальцем в проём между домами. Она добилась своего, увидела егоно какой ценой! А ведь отправляясь сюда, не могла даже представить, что цена будет столь велика. Что за ужас?
Тут Анна подумала о той восьмилетней себе, что сейчас с совершенно остекленевшим взглядом уставилась на закрытую дверь ванной. Бедная девочкачто теперь с нею будет?!Мамы, которая воспитывала взрослую Анну, больше нетребёнку в прямом смысле некуда податься. Существовал лишь один человек, который мог её приютитьэто дядя Савелий, но гостья из будущего боялась даже думать, как скажет ему, что его младшего брата и невестки больше нет в живых. Пройди всё гладко, она бы успела смыться из этого времени, а теперь «Что теперь со мной будет? Нарушила все обязательства, которые дала! За это ведь следует какое-то наказаниеубитая чувством вины, Анна была готова на всё, даже на смерть: «И ведь ему даже нельзя сказать, кто я такаяон же меня убьёт на месте! Ох, сколько всего я изменила Мама же Стоп!»
И тут в голове промелькнула мысль, казалось бы, абсолютно невозможная: она до сих пор её помнит! Анна до сих пор продолжала вспоминать, как мама провожала её к дяде Саввебуквально вчера! Но как? Это это же невозможно! Теперь, после всего произошедшего, мама должна была исчезнуть из её жизни«эффект бабочки» должен был стереть ей память, заменив старые воспоминания о ней новыми, изменёнными! И маму, и всё, что произошло до этого дня, она должна была уже забыть, так что сейчас Анна не могла даже прознать, что её воспитывала родная мама. И тем не менее, она это знала. Так почему этого не произошло? На долю секунды в голове девушки мелькнула мысльа что, если то, что она ничего не забыла, значит, что мама всё ещё жива? Правда, идея была настолько бредовой, что Анна хотела было снова разреветься, но глаза уже выплакали все имевшиеся слёзы. Тяжёлые всхлипы гостьи из будущего выдавали подступавшее к горлу отчаяние. «Почему я всё это помню? За что мне это?» клянила она себя, уставившись в серый от стекавшей с лица грязи слив раковины.
С огромным трудом взяв себя в руки, Анна прямо таки заставила себя выпрямиться. И тут же едва не упала: адская боль пронзила левое колено. Сосчитав мушки в глазах, девушка аккуратно присела на бортик ванны и, превозмогая боль, очень осторожно засучила левую штанину. Так и думала: коленная чашечка распухла так, что было больно даже сгибать ногу. Ситуация становилась всё хуже: если это и правда перелом, ей ни за что не дойти обратно до ЛПВП. Но если подумать, в остальном ей очень и очень повезлопапа, сам того не зная, уберёг свою дочку от более серьёзных травм. Уберёгценой своей жизни.
Наскоро протерев испачканную одежду влажной губкой, расчесав волосы, вытащив из шевелюры более-менее заметные комки пыли, уже заметно хромая, взрослая Анна вышла из ванной. Маленькая она тем временем куда-то отошла.
Приём! Приём!
В этот момент тишину, наступившую в квартире, буквально разорвал голос Савелия. Анна от неожиданности аж подпрыгнула: она-то уже и забыла про рацию! Каким-то чудом хрупкий прибор не разбился при столкновении с «Москвичом» и не выпал на бегу. В ту же секунду ледяная волна окатила племянницу Савелия с головой: он же ещё не знает, что она наделала! Немного помедлив, Анна дрожащим голосом ответила:
Да Я тебя слышу.
Ань, ну ты куда пропала? деланно возмущённо спросил её молодой дядяУже 15:21! Тебе скоро обратно, забыла?!
Анна немедленно бросила взгляд на свои часы«Montana» то же самое время. Гостья из будущего сначала изрядно запаниковала, но вскоре поняла, что спешить уже бесполезно, да и бессмысленноона далеко от музея и с хромой ногой никак не успеет вернуться вовремя. К быстро пересыхающему горлу начал подступать колючий ком.
Аня? Ты меня слышишь? Савелия насторожило её молчание.
Да, я тебя слышуиспуганно повторила Анна.
Что с тобой? Что с твоим голосом? немного беспокойно, но по-прежнему весело звучал голос в рации.
Послушай меня, Са Савелий хотела было начать она, но запнулась: ну нетсообщать по рации такую новость будет просто кощунством.
Да. Я Я тебя слушаювеселье в интонации Савелия постепенно исчезло.
Пожалуйста, выслушай: добраться вовремя я не успею. Я слишком далеко от тебя и я В общем, мне трудно ходитьс трудом, буквально выдавливая из себя нужные слова, говорила АннаПожалуйста, приходи на Нагорную, 25 и помоги мне дойти.
Аня, что такое? Что произошло? голос на той стороне стал обеспокоенным.
Некогда объяснять. Пожалуйста, выручай!
Ань, ну как я, по-твоему, приду? недоумевал дядя АнныМне за машиной следить надо! Это моя работаследить за временем, сама же знаешь.
Пойми, сейчас важнее этого ничего нет и не будет. Поэтому я и прошу тебя! чуть не плача, шептала Анна, Пожалуйста, умоляю
Ну хорошо, хорошоприду, только не плачь: не люблю я этого.
Девушка с облегчением вздохнула: он придёт.
Надеюсь, ты знаешь, о чём просишь, потому что иначе тебе конец, да и мне тожевнезапно добавил от себя Савелий.
От этих слов Анну буквально передёрнуло.
Так куда идти-то?