Нет-нет, постойте. Уже готовый ставить оценки Кацман забирает терминал и начинает разъяснять Уолтеру: Тут не будет прямой, прямая получится, только если вот эти начальные условия будут одинаковыми. Видите почему?
Ну да, не по прямой, а по дуге пойдёт, по синусоиде!
Нет-нет, синусоиды тут вообще быть не может. Пото-о-ому, что поле бэ-э-э какое? Кацман жаждет окончания предложения от Уолтера. Тот пыхтит и торопится, выкидывая какие-то сбивчивые воспоминания из теории, чем делает себе ещё хуже. Сергея это всё достаёт, и он тычет Уолтера под столом ногой. Англичанин синеет (он ему что, больную мозоль задел?) и, наконец, замолкает. Кацман всё-таки выводит приятелям оценки. Уолтер получает обычное «сдано», а Сергей «А».
Ну что? Ну как? накидываются на уходящих от стола Уолтера и Сергея остальные.
Закрыли, просто отрезает Сергей.
ТЫ! Счастливчик чёртов! Перед лабораторной повторили случайно теорему Берзиньш Йовович. И тут она тебе попадается! Я тебя ненавижу! Ну почему мне попались эти хреновые пересекающиеся поля класса И? Класс И, ты вообще знаешь, что это такое?! Посмотрите на него! Он ещё улыбается! Нет, ты чёртов счастливчик!
Там ещё нужно было понять, что именно эту теорему следует применить.
Понять! Понять? Хочешь, чтобы тебе ЭТО попалось! Уолтер трясёт своим терминалом со следами недавней сдачи. Там всё надо было понять! Каждую завитушку. А этому! Ты хоть бы не улыбался! Я тебя удушить готов!
Прости, ты просто очень уморительно сердишься.
Уморительно! Ну гад! Вот если бы ты не веселился, я, может быть, и был бы спокоен. Идём поедим! Да уж, мне теперь просто необходимо поесть!
Чего ты злишься? Ты же сдал. Да и вон по интуиции у тебя всё намного лучше.
Да уж, лучше, слегка успокаивается Уолтер. Просто рожа твоя довольная. Нет, ну какой счастливчик, уже спокойней и даже с юмором сокрушается Уолтер. Сейчас закажу себе их крылья и суперострый соус. Чтобы жгло! А потом заем всё мороженым. А что у нас следующей парой?
«Телевизор».
А, «телевизор», вообще легко.
Старики направляются к пищеблоку. Вместе с ними вниз тянутся солдаты. У тех какой-то очередной приём пищи.
Что, эти тоже с нами? Уолтер недолюбливает шумную молодую компанию. Жрут, как средняя семья мамонтов.
Сергей и Уолтер спускаются по эскалатору и покидают правое крыло корпуса. Вскоре старики ощущают традиционный аромат заведений быстрого питания. У Сергея бурчит в животе.
Что, зацепило? Все запахи стандартизированы. Я тебе говорю, как человек, который с подачей информации работал. Конечно, у каждого заведения свои нюансы. Но определённый набор веществ и их пропорции всегда должны сохраняться. Это чтобы при необходимости у тебя всегда можно было вызывать голод. Понимаешь? Ты чувствуешь это и всё, голод. Заговор! Уолтер поднимает указательный палец.
В пищеблоке намечается толпа. Всему виной архаизм в виде девушек, принимающих заказы. Информационная эпоха избавила человечество от множества нелепых для «сегодня» посредников людей, водящих за других машины; продавцов в супермаркетах и так далее, включая молодёжь, когда-то принимавшую у вас заказы в забегаловках. Но Авадон замысловато бравирует симпатичными девушками в одинаковой форме, получающими заказы у очереди посетителей, словно столетия назад.
Старики спешат получить свои порции и быстрее занять сидячие места. Им и так их уступят, если придётся, но обычно этот процесс протекает крайне неловко.
Шумная очередь из мальчишек в майках обсуждает утренний кросс, а особые счастливчики прохождение полосы препятствий в распятиях. Сергей, наконец, дожидается, когда стоящая впереди спина освобождает внимание девушки, и заглядывает в терминал, ограждённый чёрными стенками. После вчерашнего «телевизора» на экране всё проносится медленнее обычного, предоставляя возможность рассмотреть пару образов счастливых людей, окружающих кого-то, подозрительно похожего на Сергея. Образы приносят лёгкую тошноту, и старик возвращается в реальный мир. Трясёт головой. Молодая девочка, поторапливаемая напирающими сзади солдатами, недовольно смотрит на медленного клиента.
Кашу, шеф-салат и чай с пончиком, заказывает Сергей.
Чай средний?
Да.
Ваш заказ каша, шеф-салат и средний чай.
Верно.
Сергей забирает поднос. Дожидается сбоку Уолтера, и они вместе отправляются рыскать в поисках свободных стульев.
Из зала поднимается мощное предплечье с тонкой кистью Юрий. Уолтер недолюбливает даже его, но всё же общество Плаксы он готов терпеть.
Вот же ж дебильные клички они друг другу дают! шипит Уолтер. Нельзя просто по имени обращаться?
Что-то ты сильно разогнался ещё с утра. Остынь, это обычные позывные. Играющие в войну постоянно таким страдали.
Старики подбираются к паре длинных диванчиков вокруг большого стола.
А я вас сразу приметил и место занял. Юра радостно улыбается. Сергею приятно его видеть.
Спасибо, благодарит Сергей.
Старики ставят подносы и жмут солдату лапу. Уолтер, кажется, добреет, получив неплохие места для завтрака.
Ты с кросса или с препятствий? Сергей распаковывает одноразовую ложку из прозрачного биопластика и выбрасывает упаковку в смачно отзывающийся утилизатор.
С препятствий! Юрий гордо демонстрирует ряд белоснежных зубов и обращает внимание стариков на свежие повязки на запястьях. У меня неплохо получается водить. Даже в пример поставили.
Поздравляю, значит, умрёшь одним из первых. Сергей нарочно сбивает задорный пыл с мальчишки. Тот делает успехи, и старик очень боится, что его приятеля в ближайшее время перекинут на фронт.
Юрий виновато пожимает плечами.
Посмотрим, как оно будет. До профессионала мне всё равно ещё очень далеко.
Я бы на твоём месте уже давно себе что-то сломал да откосил на месяц-другой.
Вы на моём месте и ничего не ломаете.
Это потому что твои командующие знают, за что хватать.
Пару минут едят молча.
Ладно, не обижайся, я за тебя переживаю. Молодой, здоровый как бык, да тупой, как этот пластиковый стол. Сергей стучит по поверхности ложкой. Я же тебя насквозь вижу. Пойдёшь на передовую, споткнёшься и умрёшь.
Юра легко смеётся.
Какой уж есть. Не волнуйтесь, я за себя смогу постоять. Да и IQ у меня порядка ста тридцати восьми, не такой я и глупый.
Ты мне тут своим IQ не маши. Не его величина мужчину определяет, а размер другого органа. Как же, постоит он за себя! У вас есть ангелология? Читали про столб Михаила? В скольких километрах там сожгло всё, так что даже пыли от ваших дурацких крестиков не осталось? Вот так сидишь ты в сортире, и бац всё, нет тебя. Неважно, что ты умеешь. Это один из настоящих ужасов войны безысходность. Ты вроде умный парень, подумай.
Да с чего мне там в сортире сидеть? И вы же только что говорили, что я тупой. А теперь уже снова умный. Юрий опять радостно смеётся.
Конечно, тупой. А ты думаешь, так не бывает? Вроде умный, но тупой? Сергей щурится. Вот ты явно из таких! Старик грозит ему пластиковой ложкой, норовя ударить по лбу.
Эй, вы меня так убьёте. Я уже дышать не могу! задыхаясь от смеха, парень легко уворачивается от выпадов старика.
Врача! Врача! Тут человеку плохо! Дайте ему отгул! неистово орёт Сергей, всё так же пытаясь попасть Юрию в лоб ложкой. Все бросают взгляд, но, видя, что это опять умалишённые старики, возвращаются к своей еде.
Тише, тише. Что-то вы сегодня разбушевались, со смехом машет ладонью Юрий.
Это всё он. Сергей слегка бьёт Уолтера ложкой по лбу. Тот немного давится от неожиданности. Его поднос полон псевдокрыльев и острого соуса. На десерт стоит обещанное мороженое в стаканчике с ложкой. Завёл меня с утра!
А что я? Это ты счастливчик! уставив в Юру красный от соуса кусок крыла, Уолтер начинает рассказывать про невероятные приключения подлого и удачливого Сергея на их утренней лабораторной по теории пси-полей. Юра заливисто и по-доброму хохочет, слушая всё более гневный рассказ. К концу раскрасневшийся Уолтер почти достигает утреннего состояния злости. Теперь похохатывает уже и Сергей.