Антон выскочил из спальни и побежал по коридору. Слава Богу, дверь пока держалась. Галина следовала за ним, не отставая ни на шаг.
Рома, оказывается, успел встать (наверное, услышал шум) и смотрел на них огромными испуганными глазками.
Мама? спросил он. Что происходит?
Ничего, дорогой, ответила Галина срывающимся голосом и сгребла его в охапку. Ничего
Это тот человек, которого я видел из окна?
Антон обвёл взглядом комнату. Но в детской не было ничего такого, что можно было использовать как оружие. Он вспомнил о массивной палке, которая стояла за шкафом как раз для таких случаев. Удивительно, как ему это сразу в голову не пришло.
Идите в комнату, сказал он, не оглядываясь. Не выпускай Рому. Звони ноль два. Попробуй разбить окно, если что. А я пойду разберусь.
Антон она схватила его за рукав.
Иди! прорычал он, и она выскочила из комнаты, заходясь в рыданиях. Услышав, как она забежала в спальню, Антон тоже вышел из детской, прошёл в залу и пошарил руками за шкафом. Мозг работал лихорадочнобыстро, чётко, но как-то всё урывками. Палка была тут, большая, деревянная, надёжная. Он сжал её в руке и вытащил из щели между стеной и задней панелью.
Он остановился в нерешительности. Пойти навстречу? Или ждать здесь, затаившись у стены? Ясно было однотот, кто ломал дверь, не был вором, иначе он не стал бы создавать шум. Или же он не знает, что дом не пустует?.. А может, это вооружённые грабители илитого хужевооружённые хулиганы? Какой-то подлый голосок в голове выдвинул версию о жаждущих мести родственниках мужика, которого он сбил (хотя у него из близких вроде была только мать). Антон поднял палку и встал возле входа в залу.
Дверь рассыпалась в щепки. Кто-то вступил в дом. Антон не мог его отсюда видеть, но шаги были на редкость тяжёлыми. Стараясь не шуметь, он глотнул слюну, крепче сжал палку и подготовился к броску. В спальне хныкал Рома, Галина выкрикивала в трубку адрес их дома.
Ломая дверь, он слышал три голосамужчины, женщины и маленького ребёнка. В первую секунду едва не передумал, но потом принялся кидаться на тонкую дверь c удвоенной силой. Раз уж он решился, значит, так тому и быть. И никакие дети и женщины его не остановят. Он пришёл сюда с вполне определенной целью.
Изнутри дом был обставлен недорогой мебелью. Семья среднего достатка, подумал он. Женааккуратная женщина, иначе тут был бы бардак, как у него дома Как было у него дома.
Они, кажется, скрылись в спальне. Он услышал сдавленные причитания женщиныона звонила в милицию. Ничего. Дружки в милиции им на этот раз не помогут.
Он пошёл дальше по коридору, приближаясь к спальне.
Это не был грабитель, потому что он ничего выискивать не стал. Худшие опасения Антона оправдывались, и он почувствовал, как вспотели ладони и похолодело на спине. Одно обнадёживалочеловек был один, и численно силы были равны. А вот качественно Антон сомневался. Нужно бить на неожиданность. Он идёт в спальню, и сразу его не заметит. Если обрушить сзади хороший удар
Раз-два. Шаги стучали парами, не ровно, как обычно ходят люди, а по два. Словно человек останавливался и прислушивался через каждые два шага. Раз-два. Раз-два. Ближе. Раз-два. Уже совсем близко. Ещё разок, и
Раз-два.
Несмотря на напряжённое ожидание, человек появился в проёме слишком неожиданно. Антон даже немного опешил, но потом наспех сориентировался и ухнул палкой сверху вниз, целясь в голову злоумышленника.
Удар был хороший, он должен был наверняка отправить противника в отключку. Но не отправил. Антон услышал не глухой стук, какой должен был быть, а мягкое чавканье, словно кожа без сопротивления разошлась под палкой. Он почувствовал вонь, которая исходила от человека. Вонь была такой резкой и отвратительной, что почти парализовала его. Он выронил бесполезную палку и подался назад, прикрывшись руками от этого срама.
Человек отреагировал на удар не сразу. Сначала он медленно повернул голову, и Антон при свете луны увидел тускло блестящую хоккейную маску на его лице, за которым прятались глаза. Глаза он не смог разглядеть как следует, но сознание зафиксировало, что в них что-то неправильно.
Потом человек повернулся всем корпусом, представив его взору искалеченную, вдавленную внутрь грудь, которую прикрывали серые лохмотья одежды. Ему показывали фото его жертвы и у того была точно такая же зияющая рана. Это был он! Он!!!
Антон закричал.
Убийца, съёжившийся в углу перед ним, закричал. Он узнал егочеловека, которого отправил отдыхать в могилу.
Настал момент истины.
Он двинулся вперёд, по одному переставляя ноги. Человек поднял руки и прикрыл лицо, пытаясь от него защититься. Но оба они знали, что это бесполезно. Я схвачу его за горло и подниму, подумал он. И сомкну пальцы. Неделей раньше это показалось бы фантастикой, но теперь он мог это сделать. Мёртвым он был много сильнее, чем живым.
А потом, когда мерзавец умрёт, он будет стоять и смотреть, как вытекает кровь из раздавленного горла. Долго смотреть. После этого пусть будет что угодно. Пусть будет смерть, пусть будет боль, пусть будет запах сырой земли и девять кругов ада. Ему всё равно.
Он нарочито медленно протянул руки к человеку. Тот в последнем порыве попытался схватить его за руку и оттолкнуть, но не сумел. Силы уже покинули его, и он был беспомощен.
Убийца закрыл глаза и завизжал совсем по-поросячьи, когда мёртвые пальцы коснулись его подбородка.
И вдруг он снова почувствовал удар. Не такой сильный, как первый, но весомый, прямо в затылок. Боли, конечно, не было, но голову тряхнуло. Он оглянулся. Женщина с палкой замахивалась снова, что-то кричала, рот её был искривлен в боевом кличе. Он не успел среагировать, и новый удар пришёлся по левой щеке. Палка скользнула по маске. Ещё один удар женщина сделать не успела. Он размахнулся и ударил её по головевроде бы не сильно. Видимо, не рассчиталона пролетела в центр зала, упала и осталась там лежать. У него не было намерения её убивать, он пришёл за её мужем, но не был уверен, что не сломал ей шею.
Впрочем, плевать.
Он снова развернулся к мужчине. Тот скрючился на полу с закрытыми глазами, с первого взгляда могло показаться, что он в беспамятстве. Но он был в сознании, дрожал, как осиновый лист. Но дрожь стремительно прекращалась.
Как же так произошло, подумал Антон почти спокойно. Он нёсся всё дальше на какой-то приятной волне, его дом с возвратившимся живым мертвецом остался позади. Как так произошло Мысль оборвалась, не успев сформироваться, и Антон с удивлением понял, что ничего страшного не случилось. Всё было в полном порядке.
Мама!
Крик ребёнка заставил его вздрогнуть и в очередной раз отложить расправу. Он оглянулся снова, чтобы увидеть малыша, который подбегал к матери.
Мама! Что с тобой?
Мама не отвечала. Мальчик ожесточённо дёргал её за воротник ночной рубашки и плакал. Он увидел, как слёзы капают с его лица ей на шею.
Мамочка!
а она лежала безмолвная, с вывернутой влево головой. А перед ним лежал его отец, которому почти уже не требовалось его вмешательствоон и так умирал со страху.
Ну, мам!
Мальчик не замечал разлагающийся труп, который наблюдал за ним, в отчаянном желании вырвать любимую маму из лап смерти.
Мама
Она шевельнулась. Жива
Мальчик кинулся ей на грудь, прижался к ней и обнял за шею изо всех сил, чтобы не допустить снова её ухода. Наверняка повреждённая шея у неё вспыхнула болью, но она не дёрнулась, а просто положила руку сыну на плечи.
Он стоял и смотрел на них. Она наверняка решила, что чудовище уже успело прикончить её мужа и теперь займётся ими. В глазах появилась злость. Она не хотела сдаться, как её муж. Пыталась отползти дальше, оттолкнуть от себя малыша, чтобы он убежал и спасся но мальчик лишь прижался к ней крепче.
Рома прошептала женщина. Иди. Беги, Рома. Беги Рома
Рома не убегал, и она теряла последнюю надежду. Она отвела взгляд от трупа в хоккейной маске и посмотрела на своего сынас бессилием, болью и любовью.
Точно так же его мать смотрела на него в тот день, когда он лежал, схватив жесточайший грипп, с температурой под сорок два градуса. Она сидела рядом и смотрела на него, взяв за руку. Сквозь пышущее красное марево жара он не различал почти ничего, но этот взгляд запомнился ему на всю жизнь. Его мать думала, что это последний день его жизни. Но до последнего дня оставалось ещё больше двадцати лет.