Думаешь, такое могло быть?
Не знаю. Я же не квант.
А я думала, ты из них.
Нет. Ну, то есть я хотел бы им быть. Вообще, я их понимаю, когда они со мной разговаривают, но сам я больше трейдер.
Иви и Аманда говорят другое. Они говорят, что ты только делаешь вид, что не квант, чтобы торговать, но на самом деле ты квант.
Хотел бы я, чтоб так было, ответил я честно. Зачем я был таким честным, сам не понимаю. Наверное, интуитивно подразумевал, что это могло показаться ей более забавным, чем если бы я притворился квантом. А я люблю быть забавным, когда могу.
А скажем, ты бы мог, продолжила она. Стал бы это делать?
Что, врезаться в линию? Нет.
Потому что это было бы жульничеством?
Потому что мне это не нужно. И да. Это ведь игра, верно? А раз ты жульничаешь, значит, игрок из тебя хреновый.
Не такая уж и игра. Просто не без азарта.
И все же мозги тут нужны. Чтобы придумывать сделки, с которыми получится перехитрить других мозговитых трейдеров. Так что игра. Если бы такого не было, это было бы ну, не знаю анализ данных? Просто сидячая работа перед экраном?
Это и есть сидячая работа перед экраном.
Это игра. К тому же на экране ведь интересно, не находишь? Все эти разные жанры, и все одновременно движется Лучший фильм всех времен, и каждый день в прямом эфире.
Видишь, ты квант!
Да это математика, это литература. Я как детектив.
Она кивнула, обдумывая мои слова.
И что же ты тогда не расследовал тот прокол?
Не знаю, ответил я. До чего же честно! Может, расследую еще.
Думаю, тебе стоило бы им заняться.
Она пошевелилась на подушке рядом со мной.
Я это заметил и спросил немного растерянно:
Десерт?
А что у тебя есть? спросила она.
Да что угодно, ответил я. Но вообще в баре сейчас в основном стоят разные односолодовые.
О, здорово, сказала она. Давай их все и попробуем.
* * *
Как выяснилось, она обладала пугающе обширными знаниями дорогого односолодового виски и, подобно всем разумным ценителям, пришла к заключению, что главное не выявить лучшее, а создать максимальное различие, от глотка к глотку. Ей, как она выразилось, нравилось баловаться.
И не только распитием спиртного. Я вышел из каюты, принеся по несколько бутылок в каждой руке, и немного неожиданно для самого себя сел рядом с ней. Она воскликнула:
О боже, это «Брукладди Октомор 27»! И, наклонившись ко мне, поцеловала в губы.
Ты только что попробовала «Лафройг», ответил я, стараясь перевести дыхание.
Она рассмеялась.
Точно! Новая игра!
Я усомнился, такая ли она была новая, но поиграть был рад.
Сильно много не пей, посоветовала она в какой-то момент.
Я как птичка-колибри, пробормотал я, цитируя своего отца. Я попытался показать это, «клюнув» ее в ухо, и она, хмыкнув, потянулась ко мне. Ее платье уже задралось до талии, и нижнее белье, как у большинства женщин, легко поддавалось стягиванию. От обильных поцелуев у меня перехватило дыхание.
Ты входишь в длинную позицию, промурлыкала она, оседлав меня и целуя еще и еще.
Вхожу, подтвердил я.
И у меня начинается маленький кризис ликвидности, продолжила она.
Начинается.
О-о. Как хорошо. Не сбрасывай эти активы. Давай, используй губы.
Использую.
И так далее. В какой-то момент я поднял глаза и увидел, что ее тело сияет в свете звезд, а она смотрит на меня с тем же довольным выражением, что и раньше. Затем она все-таки положила голову на банку и, посмотрев на звезды, воскликнула:
О! О!
И скользнула вниз ко мне Мы повалились на пол, пытаясь заняться делом, я слышал это ее «о, о», самое сексуальное, что мне вообще доводилось слышать в жизни, и это возбуждало даже сильнее, чем приближение к оргазму, что говорило о многом.
В конце концов мы лежали, переплетясь телами на полу, и смотрели на звезды. Ночь была теплаядля осени, но нас остужал слабый ветерок. Несколько звезд, что нам светили, были особенно крупными и размытыми. И я подумал: вот черт, мне нравится эта баба. Я ее хочу. Это было страшно.
Б) Матт и Джефф
Нью-Йоркэто на самом деле глубокий город, а не высокий.
Где есть воля, там ее и нет.
Что случилось?
Не знаю. Где мы?
Не знаю. Разве мы не
Мы о чем-то говорили.
Мы всегда о чем-то говорим.
Да, но то было что-то важное.
Даже не верится.
Что это было?
Не знаю, но мы вообще где?
В какой-то комнате, да?
Ага погоди. Мы живем в капсуле, на садовом этаже старого МетЛайф Тауэр. Старый отель «Эдишен», хороший был отель. Помнишь? Правильно же, правильно?
Правильно. Джефф тяжело качает головой, а затем обхватывает ее руками. Что-то у меня все как в тумане.
У меня тоже. Думаешь, нас чем-то накачали?
Похоже на то. Как после того случая в Тихуане, когда мне вырвали зуб.
Матт пристально смотрит на него.
Или помнишь, как тогда после твоей колоноскопии. Ты не мог потом вспомнить, что произошло.
Нет, не помню.
Именно. Как тогда.
Так у тебя то же самое? В смысле, сейчас?
Да. Я забыл, о чем мы перед этим говорили. И еще как мы сюда попали. И вообще, что за хрень только что произошла.
Ну и я. Что последнее помнишь? Давай выясним.
Ну, хорошо Матт раздумывает. Мы жили в капсуле на садовом этаже старого МетЛайф Тауэр. И там было очень свежо, если выйти к грядкам. И немного шумно, зато отличный вид. Верно?
Верно, так и было. Мы там прожили пару месяцев, да? Прежнюю комнату потеряли, когда ее затопило, да?
Да, в Питер-Купер-Виллидж, из-за сверхсильного прилива. Луна или что-то такое Если строение стоит на мусоре, долго оно не продержится. Так что
Джефф кивает:
Да, все так. Мы хотели держаться подальше от моего двоюродного брата и поэтому оказались в такой дыре. Потом поехали в Флэтайрон, где жил Джейми, а когда нас оттуда выпихнули, он рассказал нам, что можно устроиться в Мете. Он любит выручать друзей.
И мы писали код для твоего брата, и это явно была ошибка, а потом туда-сюда Шифрование и срезки, инь и ян. Жадные алгоритмынаше все.
Верно, но было что-то же! Я что-то нашел, и оно меня взволновало
Матт кивает:
Ты придумал, как исправить.
Алгоритм?
Матт качает головой и смотрит на Джеффа:
Всё.
Всё?
Точно, всё. Весь мир. Всемирную систему. Неужели не помнишь?
Джефф округлил глаза:
Да-да! Шестнадцать правок! Я же готовил их годами! Как я мог забыть?
Потому что мы в дерьме, вот почему. Нас накачали.
Джефф кивает:
Они нас взяли! Кто-то до нас добрался!
Матт смотрит с сомнением:
Они что, прочитали твои мысли? Навели на нас какой-то луч? Что-то не думаю.
Конечно, нет. Мы, наверное, попробовали что-то предпринять.
Мы?
Ладно, я, наверное, попробовал что-то предпринять. Наверное, этим их и навел.
А это похоже на правду. Думаю, это могло реально случиться. Наша карьера была долгой, но пестрой, насколько я помню. Слишком хорошо складывалась.
Да, да, но здесь было кое-что покрупнее.
Уж наверняка.
Джефф поднимается, берется за голову обеими руками. Осматривается вокруг. Подходит к стене, проводит пальцами по герметичному уплотнению в форме двери. Нет ни ручки, ни замочной скважины, только узкий прямоугольник примерно на уровне талии для Джеффа и по колену Матту.
Ага, а это водонепроницаемая прокладка. Понимаешь, что это значит?
Понимаю. Так что это значит? Что мы под водой?
Да. Возможно. Джефф прикладывает ухо к стене. Слушай, можно различить, как там булькает.
Уверен, что это не кровь у тебя в ухе?
Не знаю. Проверь сам, что ты думаешь.
Матт поднимается, тяжело вздыхает, осматривается. Комната длинная, прямоугольная. Внутри две односпальные кровати, стол и лампа, хотя освещение вроде бы исходит от белого потолка, футах в восьми над ними. В углу есть небольшая треугольная ванна, такая, какие бывают обычно в дешевых гостиницах. Унитаз, раковина и душвсе там, вода холодная и горячая. Унитаз с вакуумным смывом. На потолке два маленьких вентилятора, оба закрыты тяжелой сеткой. Матт выходит из ванной, проходит по всему периметру комнаты, измеряя ее шагами. Считая при этом, он тихонько шевелит губами.