Дежурный офицер не успел ответить или не счел нужным. Вместо него возник другой голос:
«Трансаэро», с возвращением! ЦУП на связи.
Привет, Земля, сказал я, глядя на белесо-голубую равнину над головой. Мы летели над Африкойсвязь шла то ли через российский корабль космической связи, то ли через один из штатовских ретрансляторов. Сейчас мы сотрудничаем очень плотно иначе нельзя.
Хорошо идешь, одобрил меня невидимый оператор. Значит, так. Меня зовут Максим, я веду тебя до космодрома. Будешь садиться на Свободном.
На Байконуреникак? Я покосился на навигационный экран, где уже крутился глобус, покрытый сеткой моей орбиты. Вроде бы траектория позволяла
Байконур занят. Обе полосы. Если очень постараться, то выведем тебя на Саратовский-резервный, но какой смысл?
Хорошо, Земля. Спорить было бессмысленно. В Китае нас стараются без нужды не сажать, все-таки лишние налоги в казну чужого государства. А резервная посадочная полоса близ Саратовабудущий космодром имени Юрия Гагаринаеще не доведена до ума. Я там ни разу не садился, но ребята рассказывали.
У тебя двадцать пять минут на перекур. Ты сейчас выходишь из зоны связи, мы берем тебя вновь в апогее, над Аляской, и сразу начинаем торможение.
На корабле все в порядке? поинтересовался я. Телеметрия с борта начинает передаваться автоматически, и операторам куда виднее, как «птичка» перенесла джамп.
Все хорошо, успокоил Максим. Отдыхай. До конца сеансатридцать секунд.
Я с гостинцем лечу буркнул я, покосившись на счетчика.
Оператор тихо засмеялся:
Ну, надеюсь, что не порожняком. Компания уже закидала нас запросами, видимо, контракт
Голос оборвался резко, словно ножом обрезали. Автоматика вытягивала слабеющий сигнал до последнего, а потом просто отключила связь. При желании я мог связаться со СКОБойих станции перекрывают весь горизонт, но зачем
Не о том гостинце речь, сказал я в пустоту. Посмотрел на счетчика: Готовься к шуму, Карел. Скоро такое начнется
Не надо, быстро сказал рептилоид. Этого не нужно! Моя миссия не рассчитана на общение с официальными лицами!
Да? Я засмеялся. Покачал головой. А на что ты надеялся, счетчик?
Карел, а не «счетчик»! Рептилоид замотал головой. Слово «счетчик» оскорбительно, Петр!
Почему? Это не наша выдумка, все Чужие зовут вас так.
А людей они зовут извозчиками. Рептилоид указующе протянул ко мне короткую лапку. Петр, узкая функцияэто клеймо! Спасение для Слабой расы, но и проклятие. Тот, кто не сможет выйти за рамки, наложенные природой, всегда будет слугой!
Извини. Я и впрямь смутился. Ладно Карел. Как скажешь. Но я все равно должен сообщить о тебе на Землю.
Казалось, рептилоид задумался.
У нас есть десять с половиной земных суток, сообщил он наконец. В течение этого времени наши расы должны выполнить хадж.
Что?
Хадж. Паломничество. Подвиг. Служение. Очень многослойное понятие, трудно перевести однозначно.
Он говорил быстро-быстро, словно нервничал:
Петр, я уже объяснялмне необходимо встретиться с Андреем Хрумовым. Ты можешь присутствовать при разговоре. Ты поймешь. Официальные каналы слишком медленные!
Конечно, медленные! Но откуда мне знать, чего ты действительно хочешь? Может быть, тебя послали убить деда!
Нет! Мы не убиваем! Никогда! Счетчик даже дернулся от такого предположения. Петр, ты позволил мне управлять кораблеми все прошло хорошо. Доверься еще раз!
Это просто невозможно.
Почему?
«Черный ящик», например. Все разговоры на борту записаны. Их прослушают и узнают, что я летел не один.
Записи я изменю, небрежно сказал счетчик. Я хотел было объяснить ему, что это невозможномагнитофон на стальной проволоке, упрятанный в герметичный контейнер, просто не управляется снаружи И осекся.
А зачемснаружи? Хилая лапка ложится на броню и мотор оживает. Бобины отматываются назад. Стираются все наши разговоры, добавляются невинные звуки и междометияскучающий пилот разговаривает сам с собой.
Он сможет, пожалуй.
Невидимым ты тоже умеешь становиться? Я даже не иронизировал. Просто вспоминал процедуру досмотра и контроля. Рентгеновские «воротца», тепловые детекторы, сканирование сетчатки и прочее, чем встречает космодром рейсы с чужих миров.
Будь даже счетчик размерами с котенка, я не смогу протащить его мимо контроля.
Невидимым? Нет. Но контроль мы преодолеем.
Я покачал головой.
Петр, три года моя раса готовила эту миссию. Все будет хорошо!
Почему-то мне хотелось ему верить
Карел, нет
Я не причиню вреда!
Нет. Это преступление, понимаешь? Даже если ты не лжешь, меня отдадут под трибунал.
Победителей не судят, Петр. Счетчик оттолкнулся от джампера, плавно подплыл ко мне, приземлился на коленях. Вытянул морду к самому лицу и просительно повторил: Поверь поверь мне. Судьбу Галактики решаешь сейчас ты!
Я даже головой замотал.
Это слова
Это правда! Петр, если ты откажешься, то через месяц Земли не будет! Не будет и моей планетытоже!
Глава 3
Над Аляской ЦУП снова восстановил связь.
«Трансаэро», мы начинаем.
Хорошо, Земля.
Все в порядке?
Я отвел глаза от рептилоида, прежде чем ответить:
Да.
Вот так, наверное, и становятся предателями. Поверив Чужому. Все равно, человеку ли в иноземном мундире, или говорящей ящерице. Не из страха, не из корыстииз самых благих намерений.
Впрочем, у счетчика все равно нет шансов. Он не представляет себе систему безопасности космопорта я и сам ее плохо представляю. Ровно настолько, чтобы пониматьпосты не минуешь.
Челнок подрагивал, разворачиваясь. Земля переместилась под ноги. Теперь «Спираль» летела дюзами вперед, готовясь дать импульс на торможение.
Первый, сказал диспетчер. Меня потянуло из кресла, когда двигатель ожил. Он отработал секунд семь, прежде чем наступила пауза.
Пока компьютер обрабатывал новую траекторию, я посмотрел на счетчика. Разговаривать нам больше было нельзяон уже «подправил» записи «черного ящика», сделав это именно так, как я и представлял. Возложив лапки на пульт Он и сейчас сидел в этой же позе, примотанный тонким тросиком к скобам на кожухе джампера. Динамические операцииэто не старт на гравитационном луче Чужих и не прыжки сквозь изнанку Вселенной. Перегрузки неизбежны.
«Трансаэро», мы повторяем, сообщил диспетчер.
Мне показалосьили его голос изменился?
Как траектория, Максим?
Чуть нестандартная Он явно колебался. Было еще время вернуться на стабильную орбиту. Корректируем. Второй импульс через девять секунд, продолжительностьтри и пятнадцать сотых
Счетчик посмотрел на меня. И медленно, старательно подмигнул серым веком.
Что это он
Дрожь корпуса, гул двигателя. Тишина.
Максим Я старался говорить спокойно. По моему пультуимпульс три и четыре десятых секунды. Тяговый момент расчетный.
Диспетчер молчал секунд пять.
«Трансаэро», у нас те же данные. Мы считаем.
Траекторию!
Не волнуйся. Ты в пределах посадочного коридора.
Уже что-то по крайней мере не сгорю и не отрикошетирую от атмосферы. Протянув руку, я слегка толкнул счетчикапусть будет наготове. Сейчас его способности могут понадобиться.
Петр! Диспетчер вдруг обратился ко мне по имени. Ты входишь в атмосферу нормально.
Я шумно выдохнул.
У тебя проблемы на участке планирования. Ты промахиваешься.
Участок планирования
Это пусть журналисты пишут о гордо парящих челноках, заходящих на посадку с полными трюмами. Челнок планирует с грацией чугунного утюга. Даже пассажирский самолет с отказавшими двигателями обречен на падениеи это с его нормальными крыльями. А уж с моими раскладными плоскостями, способными едва-едва корректировать полет
Падаем мы. Не летим, а, как говорилось в одном мультике, «красиво падаем». Прямо на идеальные, залитые полуметровым слоем бетона полосы космодрома. Падаем, превращая кинетику орбитальных скоростей в подобие полета.