Газетной вырезки как раз хватило, чтобы вытереть пальцы. Фотографию я порвал на мелкие клочки и бросил в унитаз.
Не оставляй ничего позади
Припав к крану, я прополоскал рот теплой, пахнущей дезинфекцией водой. Она казалась приторно сладкой. Как любовь дедадля бесхозного сиротки, взятого вместо погибшего внука.
Вы долго выбирали меня, Андрей Валентинович? Здорового и умного? Податливого к воспитанию? Не отягощенного дурной наследственностью? Того, кто воплотит мечты о величии человечества?
Но ведь и отбракованный материал зря не пропал. Дед и за умненькой девочкой Машей приглядывал. И не только за ней, вероятно. Сколько вас, несостоявшихся Петров Хрумовых, выросших под заботливым присмотром Фонда Хрумова, получивших образование, работу и веру в великое будущее человечества?
Я просто самый удачливый. У меня была иллюзия семьи.
Зато иллюзию свободы имели мы все.
Глава 3
От Хабаровска до Свободного мы летели в вертолете Роскосмоса. Данилов поглядывал на меня, но молчал. Лишь на подлете, когда вертолет пошел на снижение, полковник склонился ко мне и сказал:
Извини, Петя. Разбередил я тебе душу
Он и впрямь решил, что случайным напоминанием о родителях испортил мне настроение? Какая ерунда. Это не мои родители падали навстречу холодной тайге. Это не мою плоть и кровь разметало по сопкам.
Яникто.
Зомби, гомункулус, подкидыш. Отброс общества, вытянувший счастливый билет, чтобы когда-нибудь этому обществу послужить.
Я верил в любовь и дружбу, в бескорыстие и преданность. Любовь сменилась расчетом, дружбаделовыми отношениями, бескорыстие обернулось удачным вложением капитала, преданностьпросто предательством.
Надоело быть хорошим мальчиком прошептал я.
Что? Данилов, наверное, подумал, что не расслышал.
Надоело быть хорошим мальчиком! крикнул я. Голос тонул в рокоте винтов, но теперь полковник понял. Пожал плечами и отвернулся.
Пускай.
Считай меня истериком, ты, сотрудник ФСБ, совладелец «Трансаэро», бывший военнопленный, лучший пилот компании! Тебе не осознать того, что я понял при одном взгляде на твою старую фотографию. Тебя сломали давным-давно, погнав на войну, приговорив к смерти, выкупив из плена за два эшелона с мазутом. Ты уже не умеешь ломаться сам, любой удар придется по старому надлому.
А я покаумею.
Надоело быть хорошим мальчиком.
Номер, который мне отвели в гостинице, был куда лучше, чем обычно. Конечно, я ведь теперь не рядовой смертник, шныряющий по Вселенной на древнем корабле. Я в экипаже Данилова.
Швырнув «дипломат» на кровать, я плюхнулся в кресло. Едва занимался бледный рассвет, но и в коридорах, и в парке перед гостиницей было шумно. Космодром не спит никогда. Рейсы, рейсыдырявя озоновый слой, отравляя воздух и землю, безвозвратно теряя бесчувственный металл и наивных пилотов. За кусок инопланетного дерьма, за тарелку чечевичной похлебки, за небо, в котором нет кораблей Сильных. А за что буду умирать я?
За себя.
А что еще стоит жизникроме самой жизни?
Я нашарил на столе телевизионный пультик. Хотел было включить и передумал. Что мне продемонстрируютпосадку «Спирали», рокочущий бас Президента, чудесный штопор? В штопоре и то больше смысла. Им можно открыть целых двадцать бутылок за одну минуту.
В дверь постучали.
Да! крикнул я.
Вошел Данилов, а следомулыбающийся скуластый парень в тренировочном костюме.
Ну, экипаж, знакомься! громогласно объявил Данилов.
Джамп-навигатор пожал мне руку:
Ринат.
Петр, сказал я. Лучше без отчества.
Данилов потер переносицу.
Турусов оказался совсем молодым. Будь он летчиком, учился бы на курс-другой старше меня. Но джамп-навигаторов готовит Бауманка.
Ох намучаешься ты с этим командиром, усаживаясь рядом, сказал Ринат. Изверг! Не дал доспать, из постели вытащил!
Я бы и сам сейчас поспал, согласился я. Медосмотр в двенадцать?
Угу. Ринат, не вставая, дотянулся до холодильника, открыл, вздохнул: И у тебя все пиво убрали, сволочи
Какое пиво! возмутился Данилов. Кросс, сауна, бассейн. И без никаких!
Ринат сморщился.
Пошли-пошли, поторопил его полковник. Блин, да раньше тебя не только в космос, тебя в атмосферный полет бы не выпустили!
Турусов вздохнул:
Петр, ты пойдешь?
Нет, посплю.
Хорошо, разрешаю, согласился Данилов. Не умеет человек спать в самолетах, Ринат. Устал. А мы побегаем.
Черт побери вздохнул Ринат, вставая.
Я едва удержался от совета приберечь восклицание на потом. Запер за ними дверь, не раздеваясь лег на кровать.
Надо быть в форме. Надо выспаться. Данилов зря на меня возвел поклеп, я могу спать в любой позе и при любом шуме.
Мне только хочется знать, что где-то рядом теплится свет.
Звонок телефона разбудил меня через час. Я знал, кто звонит, и знал, что услышу. Поэтому не спешил. Протер глаза, нашарил на тумбочке трубку.
Да?
Петя? Голос Данилова был не просто тревожнымубитым. Петя, у нас несчастье.
Что случилось? поглядывая в окно, спросил я. На корте перед гостиницей две девчонки играли в теннис. Судя по крепеньким, накачанным фигурам и коротким стрижкам, они были из какого-то женского экипажа. Может, нашего, может, французского, те часто стартуют отсюда.
Ринат ухитрился на кроссе упасть сломал ногу.
Интересно, этому учат в ФСБ или Данилов просто разносторонняя личность? Все-таки сломать человеку ногу, да еще так, чтобы тот не понял, чья в этом вина, задача не из легких.
Ужасно, сказал я. Просто кошмарно. Как он себя чувствует?
Мы в госпитале. Вот, врачи смотрят говорят, вколоченный перелом какой-то Данилов выматерился. Глухо, в сторону, сказал: Что же ты так, Ринат
Одна девчонка пропустила подачу. Раздраженно взмахнула ракеткой. Мне было ее жалко, играла она здорово.
Рейс отменяют? спросил я.
Не знаю. Очень срочный фрахт. Данилов вздохнул. И все экипажи в разгоне, джамп-навигаторов нет Петя, подходи сейчас к начальнику космопорта. Будем решать.
В трубке забикало, я опустил ее на рычаг.
Тебе повезло, джамп-навигатор. Перелом, пусть даже вколоченный, куда меньшая беда, чем остаться под дюзами стартующей «Энергии».
Никакой охраны у кабинета Киселева сейчас не было. Секретарша, женщина средних лет, прижимая плечом к уху телефонную трубку, молча кивнула на дверь. Я постучался и вошел.
Данилов, опустив голову, сидел перед генералом. Тот стоял, опираясь руками о стол, нависая над полковником, как мужское воплощение Немезиды. Раздраженно глянул на меня, кивнул на стул и продолжил разнос:
Умом ты тронулся, а? Что за молодецкие забавы? До стартапятнадцать часов, а вы слалом какой-то затеяли!
Название ни в чем не повинного вида спорта прозвучало у Киселева как грязное ругательство. Целое искусство, что ни говори.
Ты в курсе, Петр? поинтересовался генерал, дав Данилову секундную передышку.
Джамп-навигатор, товарищ генерал?
Да. Устроили, понимаешь, бег с препятствиями. М-марафонцы мать вашу!
Киселев был в расстегнутом кителе, в руках мял свою генеральскую фуражку. Не верилось, что этот слуга царю и отец солдатам два дня назад скакал по банкетному залу, демонстрируя американцам исконно русский танец лезгинку, пил на брудершафт и рассказывал скабрезные анекдоты. Нет, наверное, то был совсем другой человек
Где я возьму вам навигатора? продолжал генерал. Из Москвы вызову? Спецрейс, отзыв из отпуска, докладная наверх? А если не успеют найти? Стартовое окно у васполчаса! Окислитель уже залит! СКОБа оповещена о времени старта!
Товарищ генерал на «Волхве» стандартное джамп-оборудование?
Оборудование? Данилов!
Стандартное не поднимая глаз, ответил полковник. Третья серия
У меня ведь двойное образование, товарищ генерал, сказал я. Пилот и джамп-навигатор. Имею право на расчет прыжков для кораблей среднего и большого тоннажа.