Я встретился взглядом с Долгорукимего пальцы вцепились в посох и побелели. Князь смолчал, но кто-то из бояр крикнул:
Вор! Калёными прутьями его!
Попарь, постарайсяя бы для тебя ужо расстарался! огрызнулся я.
Помощники палача повалили меня на землю.
Ишь, раскричался! злобно прошептал один из них.
Меня быстро связали и вновь подняли на ноги.
Ты глаза не таращь! вскрикнул гнусавый дьяк и замахнулся на меня свитком.
Я плюнул ему на бороду, и дьяк отпрянул.
Воля, говоришь? Была у тебя воля! подал голос Долгорукий. Жил бы себе на Дону и принимал от царя и войскового атамана одни только почёт и уважение.
На Дону много волихотел всех угостить!
Глаза князя укололи лютой ненавистью.
Зря цацкался с вами великий государь: платил жалованье, присылал в станицы огненный запас. Так вы заплатили государю за его доброту?!
Видывали мы его добротуон первым нас продал! Когда казаки своей кровью взяли ему Азов, он побоялся, приказал сдать его турчанину!
Не тебе, вор, судить о государёвых делах!
Да и кровь казачья слишком густая для того, чтобы менять её на мир с султаном, князь!
Палач!
Палач уже держал в руках щипцы, в которых был зажат раскалённый металлический прут.
Погрей его! в глазах Долгорукого вспыхнула и тут же погасла усмешка.
Сейчас погрею. Ужо заплечный ткнул меня прутом в грудь и медленно провёл им вниз к животу.
Сказывай о своём воровстве в Гилянешаховых землях! послышался голос гнусавого дьяка.
Запахло резким и горьким дымом, зашипела плоть. Моё тело корчилось и билось в судорогах. Долгорукий злорадно пожирал меня глазами. Я стиснул зубы и прикусил язык, едва сдержав рвущийся из гортани крик. Где-то жалобно заплакал брат:
Ой, покайся, Степан, ведь из-за тебя и меня пытают!
Заткнись, сука! прохрипел я.
Холодные глаза Долгорукого стали как будто ближев них уже явственно читалось победное торжество.
Горячо? выкрикнул кто-то из бояр.
Хочешь попробовать? откликнулся я, сплюнув кровью в стоящего рядом палача.
Тот отшатнулся в сторону.
Великий князь Юрий Алексеевич Долгорукий встал. Из-под его распахнутой боярской шубы виднелся чёрный кафтан. В свете факелов блеснули крупные жемчужины.
Пусть передохнётс него ещё взыщется! Пусть ответит Фролка-вор.
Меня оттаскивают в сторону и бросают на пол возле влажной стены Земского подвала. Помощник палача льёт из бадьи на грудь и лицо. Захлёбываясь и задыхаясь, я ловлю ртом воду и смываю кровь. Помощник смеётся и уходит. Стены подвала оглашаются криками Фролаего подвесили на дыбу.
Ты не шибко его кнутом, кричит дьяк, он не в Стеньку-вора пошёл хлипок! Ещё издохнет!
Я откидываю голову, касаюсь холодной стены. Крики брата не умолкают.
Эх, Фрол, Фрол Не из одного теста мы вылеплены, горько шепчу я, сбрасывая опалёнными ресницами непрошеные слёзы.
* * *
Наш младшенький Он не был таким высоким и крепким, как я или Иван. Не был и умнымвсегда шёл за старшими, тянулся за ними. Они и в обиду не дадут, и дуван по-братски разделят. Я любил его и люблю сейчас. Всегда пытался сделать его отважным казаком, думал, что получилось Не получилось. Слабая у него волянет той жилки, что была у старого Рази и брата моего Ивана.
Фрол всегда колебался, выбирал сильнейшего, долго не мог понятьза мной идти или слушать советы старого Корнилы. Корнила звал Фрола на советы думал через него со мной сладить, старый чёрт
Степан, что у тебя с крёстным случилось?! Обижается, что не заходишь к нему, когда зовёт.
Разные дороги у нас с Корнилой, отвечаю. Крёстный снюхался с боярами, московские гости часто гостят, боярский чин ему обещают, вот он и привечает их.
Так то ж разговор о пищальном и пушкарном зелье и хлебе, о службе государёвой.
Знаешь, что московские требуют?
Фрол виновато моргает и качает головой:
Не-а.
Чтобы вольный Дон пришлых выдавал! Голь в верховья каждый год прибывает, а бояре записки пишут о выдачежалобятся толстобрюхие царю. А он скоро заставит Корнилу казацкую вольность забыть! Домовитые ничего не потеряютстанут новыми боярами да воеводами. Не по пути нам с крёстным, братдругая у нас дорога! Дай срокподнимем голь, пошарпаем, как Васька Ус, бояр по Волге, навестим турчанина и кизылбашца.
Не гулял со мной к персиянам Фролостался дома.
Погляжу я за Олёной Микитишной, за детьми твоимиГришаткой и меньшим. В обиду не дам! пообещал мне Фрол.
Жди, Фролкавернусь я, и грянет имя Разиных по Руси! толкнул я брата в бок.
Мы обнялись на прощание и поцеловались.
Встретились после персидского походаон пришёл вместе с Василием Лавреевым.
Брат, радуюсь, что вижу тебя живым и лихим атаманом! кинулся обнимать меня Фрол.
Расцеловались.
Жёнку твою доглядел и детейвсе живы, здоровы, ждут.
Дождутся, добродушно хмыкнул я и крикнул есаулу:Лазарка, подай вина брату моему единокровному и лихому атаману Ваське Усу!
Фролка с улыбкой поднял кубок и окинул шатёр взглядом:
Богатый ясырь, атаман! За удачу твою военную, за волю казацкую!
Стукнулись и выпили залпом. Я обнял брата за плечи:
Вот теперь люб ты мне, Фролговоришь, как настоящий казак! Лазарка, тащи мой малиновый становой кафтан персидский!
Брат мой, атаманбери меня к себе на службубуду верой и правдой служить, помогать казацкому делу!
Лей, Лазаркапочему пустуют кубки?!
Стукнулись кубками втроём, выпили.
Теперь я с тобой, брат! выкрикнул Фрол.
Было всё это, было Или не было? Было, совсем недавно быловместе с ним поднимали Русь против бояр и воевод.
В разгар лета, уже после взятия Царицына, я послал его на Дон, выделил десять лёгких пушек, телеги с царицынским дуваном и напутствовал:
Дуван раздашь по казацким городкам. Поднимай людей, присылай ко мне, зови за собой!
Всё сделаю, брат.
Возьмёшь казну в сорок тысяч рублейхрани её, пригодиться.
Сохраню казну, атаман, Фрол невинно смотрел на меня.
Сплачивай вокруг себя голутвенныхих много на Дону ещё осталось. Присматривай за домовитыми и крёстнымэто ещё та змея, волю казачью легко продаст. Смотри за нимнаверняка свяжется с Москвой, записки государю будет слать.
Не волнуйся, Степанвсё выполню.
Я отвернулся в сторону:
За детьми присматривай да жёнкой Олёнойговорят, крутит с пасынком Корнилы, на моих губах мелькнула усмешка. Была бы моя волясвиделись бы. Не молчи, шли вести с Донаотписывай мне, что творится по городкам, особенно в Черкасске. Крепи Кагалиник.
Укреплю.
Пройдёт лето, сделаешь дела и, согласно нашего уговора, выйдешь со всеми набранными людьми к Коротояку. Ударишь по русским уездамк этому времени крестьяне управятся со своими делами и освободятся от земли.
Не волнуйся, атаманподниму землепашцев и ударим вместе с моими казаками по боярам. Ведь мыРазины! засмеялся Фрол и обнял меня.
Мы трижды расцеловались.
Скоро вся Русь поднимется, брат-атаман! он легко вскочил в седло подаренного мною аргамака (из тех, что везли персы в бусе в подарок московскому царю).
Не дошёл подарок.
Славная у тебя судьба, брат! весело улыбался Фролка. До встречи в Москве!
Солнце играло на даренном мной колонтаре, украшенном золотыми насечками.
Он отправился на Дон, а яна Астрахань
Записки свои брат посылал исправно. Осенью он оставил Паншин городок и с тысячей человек (часть шла конницей вдоль берега, остальные в стругах) пошёл на Москву. Перед златоглавой стояли Коротояк и Воронежбояре не дремали. Я в это время стоял под Симбирском и даже не догадывался, что он принесёт мне несчастье.
Бестолково протоптавшись под Коротояком и, так и не взяв городка, Фрол под натиском бояр отступил назад. На судах вернулся на Дон в Кагальник. Здесь мы и встретилисьрастерянные, непокорённые, злые и охочие до боя. Встретились, обнялись и расцеловались:
Здравствуй, брат!
Здравствуй, брат Столько времени прошлоцелая жизнь.