«Покажите нам ваше Понимание», требует предводительница.
Порция делает знак Бьянке, которая разворачивает одну из послушных тлей, примотанных к ее брюшку, и демонстрирует ее к живому интересу местных. У животного сдаивают падь, после чего Порция делает хлюпающий сверток сладкого вещества и помещает в центр паутины, куда за ним приходят местные.
После того как они его попробовали и осознали, что Порция освоила этих животных, у них возрастает готовность заключить сделку. Ценность независимого источника пищи моментально становится очевидной, особенно с учетом таинственных северных соседей, которые вскоре могут стать угрозой для их охотничьих угодий.
«Что из этого ты отдашь?» спрашивает местная предводительница, и ее движения ясно показывают ее нетерпение.
«У нас есть две такие твари для тех, кто даст нам полный отчет о том, что лежит за вашими землями, предлагает Порция, понимая, что на самом деле местные хотят получить не это. У нас есть и яйца, но выращивание и уход за этими созданиями требует умения, иначе они умрут рано и вы останетесь ни с чем».
Между предводительницей и остальными местными начинаются лихорадочные переговоры, и Порция ловит их обрывки на паутине. Они слишком возбуждены, чтобы соблюдать осторожность.
«Ты говоришь, что можешь меняться?» вопрошает крупная самка.
«Да, мы можем обменять это Понимание, но потребуем за это много». Порция говорит не об обучении, а о чем-то более глубокомоб одном из секретов успешного выживания ее вида.
* * *
Сам вирус претерпевает изменения своей транскрипции. Он был предназначен для того, чтобы творчески достичь жестко прописанной цели: довести носителя до определенного уровня развития, заданного создателями, а после удовлетворения условиям победы прекратить дальнейшую помощь. Его создатели включили такие меры предосторожности, чтобы не дать своим подопечным продолжить совершенствование до сверхчеловеческих обезьянобогов.
Однако вирус был предназначен носителям-приматам, и потому итоговое состояние, к которому ему предписывалось стремиться, оказалось недостижимым для Portia labiata. Вместо этого нановирус все мутировал и мутировал в своем встроенном стремлении достичь невозможногоцели, которая оправдывает все мыслимые средства.
Более успешные варианты дадут более успешных носителей, которые в свою очередь передадут более удачно мутировавшую инфекцию. С микроскопической точки зрения нановируса Порция и все остальные пораженные им видыэто только переносчики для передачи эволюционирующих генов вируса.
Уже очень давно в истории эволюции народа Порции социальное развитие ее вида было значительно ускорено рядом мутаций главенствующей инфекции. Вирус начал транскрибировать приобретенное поведение в геном сперматозоидов и яйцеклеток, преобразовывая приобретенные мемы в генетически наследуемое поведение. Компактные, насильственно развитые мозги родичей Порции имеют больше структурной логики, чем случайно эволюционирующий мозг человека. Пути мышления могут транскрибироваться, сводиться к генетической информации, распаковываться в потомстве и записываться как инстинктивное понимание: иногда как конкретные навыки и мышечная память, но чащекак целые массивы знаний с разлохмаченными краями из-за потери контекста, с которыми новорожденные будут медленно осваиваться на начальном периоде своей жизни.
Поначалу процесс был неуверенным, неидеальным, порой даже смертоносным, но становился все надежнее с каждым поколением благодаря выживанию наиболее удачных штаммов вируса. Порция в течение своей жизни узнала многое, но что-то было у нее сразу при рождении, а что-то проявилось по мере развития. Точно так же, как только что вылупившиеся паучата могут охотиться, подкрадываться, прыгать и прясть, каждая линька Порции приносила с собой внутреннее понимание языка и фрагменты жизненной истории ее предшественниц.
Сейчас это уже древняя история, способность, которой родичи Порции обладают со своих доисторических времен. Однако недавно они научились использовать усилившиеся способности нановирусаточно так же, как вирус в свою очередь использует их самих.
* * *
«У него есть это Понимание, подтверждает Порция, взмахом одной педипальпы обозначив своего спутника-самца. Но мы будем обменивать баш на баш. У вас есть Понимание, как жить здесь и какие меры предосторожности нужны. Это нам нужно».
В следующее мгновение она понимает, что зашла слишком далеко: крупная самка застывает на паутинев явно охотничьей неподвижности, означающей открытую агрессию.
«Значит, ваше Большое Гнездо все-таки придет на наши земли. Вы здесь не для охоты, и все-таки завтра ваша родня собирается охотиться здесь».
Потому что такое обмененное Понимание ничем не будет полезно самой Порции, а только следующим поколениямтем, чей геном еще не записан.
«Мы ищем Понимание всех мест», протестует Порция, но на языке движений и вибраций притворяться сложно. Достаточное количество языка тела просачивается, подкрепляя подозрения крупной самки.
Местная предводительница резко вскидывается, высоко поднимая передние лапы и обнажая клыки. Этоживотный язык, не менявшийся миллионы лет: «Смотри, какая я сильная». Ее задние лапы напряжены в готовности к прыжку.
«Смени решение. Сдай назад», предостерегает ее Порция. Она и сама напряжена, но не демонстрирует ни покорности, ни готовности отступить, ни намерения сравнить свои лапы с лапами противницы.
«Уходи сейчас же или дерись», требует разгневанная самка. Порция отмечает, что, похоже, у той нет единогласной поддержки товарок, которые встревоженно обозначают свою озабоченность и отправляют предостережения по нитям паутины.
Порция отползает в сторону и ощущает новые подергивания у себя за спиной: стремительное приближение Бьянки, которое служит также и неким боевым гимном. Местную предводительницу явно выбивает из колеи то, что переговорщица ее противников не оказалась также и их бойцом, и она чуть сдает назад, насторожившись. Более того: у Бьянки есть доспех.
Возможности одной особи наследовать Понимание от вируса функционально ограничены. Новая информация записывается вместо старой, хотя, возможно, способность хранения такого врожденного знания у каждого следующего поколения чуть возрастает. У этого отряда местных деревенщин наверняка есть горстка своих собственных хитростей, тщательно сохраняемых в ходе лет. Их индивиды могут учитьсяи учить, но их врожденная база знаний ограничена.
Более крупная община, такая как Большое Гнездо, имеет гораздо больший пул Пониманий, и различные кланы передают свои тайны по наследству и ведут обмен с другими. Различные открытия, приемы и умения можно соединять, с ними можно экспериментировать. Большое Гнездо больше, чем сумма его частей. Сама Бьянкане ремесленник ни по обучению, ни по врожденному Пониманию, но на ней надеты плоды чужих трудов: выгнутые деревянные щиты, которые она приклеила к своим педипальпам, окрашенные в агрессивные, дисгармоничные цвета. Она встает на дыбы, меряясь лапами с большой самкой, а потом пригибается, подняв щиты.
Они сражаются, как положено их виду: демонстрируют, угрожают, показывают клыки. Они танцуют по паутине, и каждый шаг звучит как подначка. Местная самка крупнее, и она знает, как все обычно бывает. Ее более крупный размер убедит меньшую пришелицу осадить назад, потому что иначе она умрет.
У родичей Порции есть нечто общее с пользующимся орудиями человеком: они очень даже способны нанести друг другу урон. Они исходно были убийцами пауков, и их яд обездвиживает противника одного с ними вида с такой же легкостью, с какой обездвижил бы плевуна. Если дело доходит до его применения, то, как правило, победитель дает волю инстинкту и питается. Именно потому в их культуре заложено стремление избегать применения силы: ведь в любой стычке присутствует этот риск. Опасность, которую они представляют друг для друга, сильно повлияла на их цивилизациюне меньше, чем ощущение родства, которым одарило их общее вирусное наследие.
Однако Бьянка не отступаетнесмотря на явное преимущество своей противницы. Демонстрация угроз становится все более агрессивной: крупная самка скачет и мечется по паутине, а Бьянка уворачивается и поднимает щиты, готовая к удару, который должен быть нанесен.