Загадочный, таинственный, красивый и опасный мир.
Мир, в котором людям пришлось соединить свои гены с генами врагов - гигантских разумных насекомых…
Прошли века. Враги стали друзьями и родичами. Образовались расы муравинов, мушинов, жуканов…
Настали времена покоя и процветания. Но теперь начинается НОВАЯ ВОЙНА.
Воинственные люди-осы - народ могущественной далекой империи - решают подчинить своей воле весь мир.
Страна за страной падает к ногам завоевателей. Несть числа городам, над которыми развеваются черно-золотые осиные знамена. Кто остановит нашествие? Не армия и не полководцы - а один-единственный человек…
Адриан Чайковски
"Чернь и золото"
Энни, без которой многое не было бы возможно
Я обязан очень многим людям, без чьей помощи и поддержки эта книга не была бы написана. Перечислить всех едва ли возможно; в первую очередь благодарю мою семью и родных. Хотелось бы также вспомнить собрания авторской группы в Йоркшире, фехтование и стрельбу из лука в окрестностях Рединга, ночные пирушки в Оксфорде. И самых старых и близких друзей Уэйна, Мартина, Шейна, с которыми мы все это начинали.
1
- Ты поймешь по звуку, когда все начнется, - сказал Мариус Стенвольду, в десятый раз подносившему подзорную трубу к глазу. С высоты четвертого этажа городские стены сливались в сплошную черно-красную массу. Защитники поспешно занимали позиции на парапетах и у ворот.
- Что значит - по звуку? - Кряжистый Стенвольд недоуменно взглянул на Мариуса, сидевшего на полу.
- Сейчас они только разогреваются перед боем. Они должны утихнуть хоть ненадолго, а потом мы услышим совсем другой шум. - Для Мариуса это была длинная речь.
Стенвольд нехотя опустил трубу.
- Шум будет, когда они ворвутся, - если все пойдет, как задумано.
- Вот и слушай, - пожал плечами Мариус.
Кто-то, судя по шагам, поднимался к ним. Стенвольд вздрогнул, но Мариус, все так же глядя в пространство, объявил:
- Тизамон.
Девять мужчин и женщин в таких же, как у Мариуса, кольчугах и шлемах, походили друг на друга, как братья и сестры. Стенвольд знал, что их умы сообщаются и что с Мариусом у них налажена такая же связь, - но не представлял себе, что они при этом испытывают.
- Никаких признаков, - рявкнул высокий бледный Тизамон, не дав Стенвольду даже рта раскрыть. - Она не пришла.
- Но ведь всегда есть… - начал Стенвольд.
- На это может быть только одна причина, - оборвал его Тизамон.
Каждый раз, когда он впадал в гнев - а Стенвольд наблюдал это очень редко, - дело не обходилось без крови. Тизамон происходил из Детей Богомола, которые некогда слыли самыми страшными воинами на всех Нижних Землях. Теперь время их величия миновало, но шутить с ними все же не стоило. Им не было равных ни в поединке, ни в общем рукопашном бое, а Тизамон был из мастеров мастер, лучший боец из всех, кого Стенвольд знал.
- Только одна: она предала нас. - Его рубленые черты внезапно утратили всякое выражение, но это означало лишь, что эмоции ушли вглубь.
- Не обязательно. - Стенвольд, защищая отсутствующего друга, не хотел при этом навлечь гнев воина на себя, но тот уже уставился на него с откровенной ненавистью. Тизамон, хоть и был безоружен, свободно мог растерзать его голыми руками с костяными шпорами, торчащими из предплечий. - Ты не знаешь этого наверняка, Тизамон.
- Слушай, - сказал вдруг Мариус.
Стенвольд прислушался. Шум за воротами затих и тут же разразился вновь многоголосым воплем, перекатываясь над крышами Минны. Штурм начался.
Даже Тизамон забыл о своем гневе, услышав это. Стенвольд, едва не уронив трубу за окно, трясущимися руками снова поднес ее к глазу. В окуляре прыгали черные с красным доспехи Минны: солдаты целились из арбалетов, разворачивали орудия. Пролетела картечь, за ней снаряд из баллисты, и тут среди черно-красного зарябило черное с золотом - это солдаты Империи взлетали над стеной, трепеща прозрачными крыльями. На миг они показались Стенвольду насекомыми, имя которых носили, но это были люди, крылатые воины. Их стрелы и копья градом сыпались на защитников, но когда бойцы Минны тоже вскинули арбалеты, из рук противников ударил смертоносный огонь Детей Осы.
- Ну, теперь ждите, - произнес Стенвольд очень тихо, как будто неприятель за стенами мог услышать его. Городские баллисты с грохотом метали камни во вражеских пехотинцев.
- Они уже у ворот, - сообщил Мариус. Один из его наблюдателей сидел на крыше рядом с местом сражения и докладывал ему обо всем.
- Значит, сейчас. - Стенвольд навел скачущую трубу на ворота, в которые бил таран. Прошла секунда, другая, но ничего не произошло - а ведь он сам вместе с саперами закладывал в землю пороховые заряды.
- Может, что-то не так сделали, - предположил Мариус.
Таран снова грохнул в окованные железом ворота, и они застонали, будто живые.
- Я все время стоял над ними, - возразил Стенвольд. - Ума не приложу, что там…
- Это измена, - тихо промолвил Тизамон, - и предала нас Атрисса - больше об этом плане никто не знал. Не думаете же вы, что миннцы самих себя продали в рабство?
- Нет-нет… - Но в душу Стенвольда тоже закрадывалось сомнение. Почему Атрисса вопреки всем ожиданиям не пришла?
- Паучиха, одно слово, - злобно оскалился Тизамон. Осоиды уже сражались с защитниками на стенах. - Я знал, что арахнидам нельзя доверять, зачем же мы ее во все посвятили? - Он трясся, в глазах его сквозило безумие, костяные отростки дергались, требуя крови, но Стенвольд испытывал не страх, а великую жалость. Эту паучиху Тизамон, вопреки тысячелетней расовой ненависти, впустил в свою жизнь, открыл ей двери своей души. Атрисса предала не только своих друзей и горожан Минны - она предала любовь Тизамона.
- Прошло много времени, - спокойно заметил Мариус. - Даже арахниды не все могут предусмотреть.
Тизамон, белый от ярости, подался к нему, но тут механический таран пробил наконец ворота. Грозная машина, брызжущая паром из сопел, была хорошо видна и без подзорной трубы. Баллиста на колпаке вихлялась, сбитая городскими снарядами, но из амбразур летели арбалетные стрелы и вырывался осиный огонь. По бокам, с копьями, без щитов, наступала пехота. В тяжелой, препятствующей полету броне она теснила назад обороняющих ворота бойцов, и воздушные отряды прорывались в город над ее головами. Миннцы, сомкнувшись щитом к щиту, тщетно пытались остановить врага, атакующего спереди, сбоку и сверху.
- Пора уходить, не то будет поздно, - сказал Стенвольд. - Нижние Земли надо предостеречь.
- Нижним Землям нет до этого дела. - Мариус встал, и Стенвольд понял, что его солдаты внизу тоже приготовились к отступлению. Теперь, когда их единственный замысел провалился, осоидов уже не сдержать - их впятеро больше, чем всех воинов, которых способна выставить Минна.
Трое спустились по лестнице. Хороша компания, с горечью думал Стенвольд - он, как всегда, шел последним. Сначала Мариус, смуглый и хрупкий, как все его племя: он бросил свой народ, стал ренегатом, чтобы сразиться с врагом, в которого отказывался верить его родной город. Затем Тизамон, все еще одержимый яростью, но не утративший своей несравненной грации. К его кожаному, зеленому с золотом колету приколот нагрудный знак Бойцового Богомола. Тизамон никогда его не снимает - он держится за свои обиды и свою честь, как утопающий за соломинку.
И наконец, сам Стенвольд - темнокожий, лысеющий, грузный. Что поделать, если все его соплеменники отличаются крупным сложением. Кожаный передник прожжен, за поясом рабочие рукавицы, на шее защитные очки. Никогда не подумаешь, что этот человек может иметь отношение к войне, однако рядом с перчатками болтается арбалет и бьет его по ногам.
Солдаты Мариуса в нижней зале пребывали уже в полной готовности. Одни подняли тяжелые квадратные щиты и обнажили мечи, другие приготовили арбалеты. Двое несли поклажу - кожаную суму с инструментами Стенвольда и длинный деревянный сундук. Когда Стенвольд дошел до середины лестницы, засов отодвинули и пара воинов, прикрывшись щитами, выскочила наружу. Стенвольд все еще медлил, опасаясь выходить на открытое место. Тизамон и солдаты покидали комнату один за другим, но Мариус дожидался, красноречиво торопя Стенвольда взглядом.
- Иду, иду, - сказал тот, нашаривая арбалет и ненавидя себя за дрожь в голосе.
- Да брось ты его, - посоветовал Мариус и тоже вышел. Замыкающая пара прикрыла Стенвольда сзади.
Шум битвы снаружи был сильнее, чем представлял себе Стенвольд. До этой улицы бой пока не дошел, но горожане - мужчины, женщины, даже дети, которым вовсе не следовало здесь быть, - стояли наготове с ножами, мечами и кольями.
Стенвольд двигался в середине огражденного щитами строя, вместе с поклажей и арбалетчиками, Мариус быстро шагал во главе. Целеустремленному отряду в темных доспехах уступали дорогу без лишних слов.
- Я не могу так быстро, - пожаловался Стенвольд, сбиваясь с темпа. - И где Тизамон?
- Где-то тут, - бросил Мариус, не оглядываясь.
Стенвольд и сам уже разглядел в толпе мантида - тот шел, то и дело оборачиваясь к воротам. Коготь показался из его стальной рукавицы и тут же скрылся обратно. Стенвольд счел бы это древнее оружие смехотворным анахронизмом, если б не наблюдал его в деле.
- А как же твой человек у ворот? - крикнул он, отчаянно стараясь не отставать.
- Погиб, - кратко ответил Мариус.
- Жаль.
- Будешь жалеть, когда узнаешь все имена. Мы сами пока в опасности.