Розовая.
Возле раковины валялась на боку почти пустая бутылочка «Nuit de Cristal». Видимо, духи принадлежали лейтенанту Антее. Кейтлин было плевать. Она приложила пробку к полоске.
Розовая.
Капля воды из крана.
Розовая.
Она помахала полоской в воздухе.
Розовая.
Кейтлин обеими руками взялась за гранитную консоль и медленно опустила на нее голову. Камень холодил лоб. Либо весь мир порчен, вплоть до воды из-под крана и воздуха, либо тест фальшивый. Очевидно, именно затем юристка и отправила ее сюдадать понять, ничего не говоря напрямую, что ее призна́ют виновной, как бы она ни отпиралась и как бы на самом деле ни обстояли дела.
Кейтлин подняла голову и увидела, насколько изможденным, загнаннымнасколько виноватымстал взгляд у ее отражения. Потрясенная, она заставила собственное лицо превратиться в маску воина. Хотя воином совсем себя не чувствовала. Зато умела делать вид.
Вернувшись из уборной, Кейтлин увидела, что лейтенант Антея уже разложила на столе несколько бланков.
Перед тем как мы попросим о сделке со следствием, вы должны заполнить все это и подтвердить написанное под присягой в присутствии лицензированного шамана. Первый бланкзаявление о признании в порчености. Выдавать имя того, кто вас осквернил, необязательно, если только он или она не пилоттогда придется назвать. Далее
Забудьте, отрезала Кейтлин. Мы будем биться до последнего.
Лейтенант Антея прижала уши и непроизвольно рыкнула, обнажив клыки.
Да вы хоть тест на девственность сделали? Одного этого результата достаточно, чтобы вынести приговор, я уж не говорю о показаниях вашего дракона. Чем дольше будете валандаться, тем гаже выйдет. Привлекут товарищей-пилотов, чтобы они вас опорочили, членов семьи, инструкторов, техников Антея поймала двумя когтями блоху, закинула себе в пасть и проглотила. Я не раз такое наблюдала, для обвиняемого никогда ничем хорошим это не заканчивается. Никогда.
Кейтлин и лейтенант Антея скрестили взгляды. Потом юристка сказала:
Отправляйтесь к себе, хорошенько все обдумайте, поддайтесь отчаянию. Потом снова свяжитесь со мной, и заявим о признании вины.
Нет, не заявим, не сдавалась Кейтлин; юристка молчала. У моей семьи есть деньги, уверена, у матушки нет ни малейшего желания пятнать семью позором. К тому же я невиновна. Так что идите нахрен, мне бояться нечего.
Лейтенант Антея достала из сумочки мобильник:
Вызову ваших сопровождающих. У вас, кстати говоря, какие отношения с пилотами? В смысле, с женщинами-пилотами?
Нормальные.
Неужели? Что ж, все, видимо, когда-нибудь случается в первый раз.
В казарме не действовала официальная иерархия, но Сирше была первой женщиной, которую приняли в Драконий Корпус, и потому все признавали ее авторитет. Так что именно к ней Кейтлин и отправилась за советом.
Сирше отложила боевой нож, которым как раз вскрывала письмо:
Да уж, надо признать, ты у нас конь с яичниками.
Я невиновна, но адвокат отказывается принимать мое свидетельство. Меня хотят подставить, ей об этом прекрасно известно, но она не желает ничего делать, чтобы докопаться до истины. Мне нужен другой адвокатнастоящий, готовый за меня биться.
А назначили тебе лейтенанта Антею. Хочешь независимого консультантатвое право. Но платить будешь сама. У тебя есть на это деньги?
Нет. Но они есть у Дома Сан-Мерси. Если меня признают непригодной для Драконьего Корпуса, пятно бесчестья ляжет на весь наш род, проступок запишут огненными буквами в Книге Стали. Такое даже моей матери придется не по вкусу.
Вот и займись. А я умываю руки.
Оставшись в одиночестве в своей комнате, Кейтлин вывела на листе бумаги самым красивым почерком, на какой только была способна: «Матушка», и долго-долго смотрела на это слово. А потом изящной и твердой рукой написала самое трудное в своей жизни письмо.
В тот вечер пилоты, которые вместе с ней занимали женскую половину казармы, устроили судилище. Ровно дюжина, не считая Кейтлин. Конечно, они не имели никакого официального права ее судить. Но она знала о предстоящем испытании. То, как с Кейтлин будут обращаться в ближайшие несколько недель, во многом зависело от того, как она сумеет защититься сейчас.
В общем зале сдвинули полукругом стулья, в центре этого полукруга у стены поставили Кейтлин. Изольда подожгла шалфей и провела церемонию воскурения. Брианна (которая играла роль судьи, а потому стояла, а не сидела) призвала lux aeterna и зажгла от него духовную свечу. Свечу поставили на столе, который располагался на равном расстоянии между Кейтлин и судьей. Судилище было неофициальным, так что Брианне не зашивали веки (ведь потом остались бы следы), а просто прикрыли глаза повязкой. Сирше, выступавшая инквизитором, раздела Брианну до пояса и острым серебряным ножом вырезала ей на животе полумесяц, чтобы во время слушания текла живая кровь. Фиона выключила свет. А Мерил открыла блокнот и приготовилась протоколировать.
Все они когда-то были подругами Кейтлин. Не просто подругамиим вместе удалось бросить вызов власти мужчин и добиться того, чего прежде не добивалась ни одна женщина. Они были свои в доску. А теперь, стоя в мерцающем круге света посреди тьмы, Кейтлин не видела ни одного дружелюбного взгляда. Даже лицо Изольды застыло как каменное. Кейтлин тошнило от всего этого представления.
Ладно, сказала она, не будем тянуть резину.
Не тебе решать, когда начнется и когда закончится церемония, отрезала Сирше. И как она будет проходить. И какое будет определено наказание. Ясно?
Подавив гнев, Кейтлин резко кивнула.
Что будет с тобойне важно, продолжала Сирше. Но мыпервое поколение женщин-пилотов, и к нам предъявляют более высокие требования, чем к мужчинам. Из-за твоей эгоистичной похоти осудят всех нас.
Я ничего такого не делала.
Против тебя свидетельствовал твой собственный дракон. Я своими глазами видела протокол.
Я отказываюсь этому верить.
Сирше поднесла палец к пламени свечи. Лицо у нее напряглосьона старалась не морщиться. Потом подняла палецна коже не осталось ни ожогов, ни волдырей.
Все еще сомневаешься?
Если Семь тысяч семьсот восьмая свидетельствовала против меня, она солгала.
Драконы не лгут.
Они могут лгать.
Но не лгут. Слишком горды.
Это была правда, и все присутствующие об этом знали. Кому еще знать, как не им?
Послушайте, сказала Кейтлин, не знаю, почему моя кляча солгала. Знаю лишь, что она странно себя вела на обратном пути, когда мы пролетели через Врата Сна. До этого все было в норме. Как бы, во имя Таящегося-Внутри, я вообще смогла взлететь, будь я порчена? И с кем бы я это сделала прямо в полете?
По ряду сидевших летчиц пролетел шепоток. Это тоже была правда, и они тоже это знали.
Логично, сказала Эшлин.
Вид у Сирше сделался такой, будто она вот-вот начнет плеваться.
Нет, не логично. На ней скверна, я это едва ли не носом чую!
От Сирше исходила такая жаркая уверенность, что некоторые летчицы закивали. И Кейтлин поняла, что именно так и будет проходить настоящий суд. Все приведенные ею свидетельства не примут во внимание. Обвинение против нее будут повторять снова и снова, пока наконец оно не превратится в нечто действительно чудовищное. Ей не позволят опровергнуть ничего из того, что якобы заявила 7708-я. Виновна она или нетни для Сирше, ни для Брианны, ни для кого-либо другого не имело ровно никакого значения.
Зато имело для нее самой.
Сорвите с меня одежду, сдерите кожу, снимите плоть с костей, смелите кости в мукувы не найдете ни следа порчености.
Кейтлин вытянула руку над пламенем свечи и едва не вскрикнула от боли, но ее ладонь не дрогнула.
Ты заморозила пламя колдовским словом, заявила Сирше. Я видела, как шевельнулись твои губы.
Рука болела нестерпимо. Но Кейтлин медленно сдвинула еетак, чтобы пламя лизнуло запястье. Загорелся рукав парадной формы, огонь побежал вверх и едва не перескочил на волосы, но Кейтлин успела сбить его второй рукой.
Вот, сказала она, подняв невредимую руку в обуглившемся рукаве. Вот вам доказательство.