Ромка подпрыгнул, уцепился за край проема окна и начал подтягиваться. Сил у него было маловато и ноги скользили по стене. Я опять выругался, сунул Стечкин обратно в кобуру и подскочил к нему. Поймал его за сбитые ботинки и одним движением забросил в окно. Потом подтянулся сам и перемахнул подоконник. Только я отошел от окна, туда влетел Илья.
- Нии хреенаа сееебе! - в горячке оно хрипел и тянул слова еще больше. - Онии бы мееня в сеекунду разоорвали.
Это он, конечно, преувеличивал, я прекрасно знал, на что он способен, с его силой и его когтями. Думаю, что он проредил бы их основательно, прежде чем помереть самому. Я глянул в окно - да, справиться он точно бы не смог, слишком большая была стая. Первые собаки уже прыгали по кирпичам к нашему окну. Я прикинул - нет, запрыгнуть они не смогут, слишком высоко, выше моего роста, но на всякий случай опять приготовил Стечкин.
Вырвавшаяся вперед, рыже-черная зверина с ходу попробовала запрыгнуть к нам. Пасть лязгнула почти рядом, голова зверя с дикими, горящими злобой глазами, на мгновение появилась над подоконником. Я еще не решил - стрелять или нет, патронов у меня было совсем мало - а полуволк уже среагировал. Мимо меня мелькнула лапа и пес с рассеченной мордой упал вниз. Из-под окна раздался захлебывающийся визг.
Вслед за этим начался настоящий дурдом - первая волна собак достигла стены и тут же, с ходу начала повторять трюк первой. Над подоконником одна за другой появлялись оскаленные пасти, и проваливались вниз. Илья разошелся вовсю, его лапы только мелькали над окном. Кровь ошметьями летела во все стороны. Я отошел подальше вглубь комнаты, боясь, как бы он не зацепил и меня. Пистолет, однако, я из рук так и не выпустил, вдруг какой-нибудь суке удастся заскочить внутрь.
Сначала я подумал, что так и случилось - возле меня плюхнулось пятнистое тело зверя, я вскинул пистолет, но в последнюю минуту остановился. Собака издыхала - завалившись на бок, она дергалась в последних судорогах, из распластанного горла ручьем хлестала кровь.
- Разрееежь на кускиии ии кидаай!
Оказывается, полуволк специально поймал и закинул псину внутрь. Я скинул с плеч лямки, положил рюкзак в угол и крикнул Ромке.
- Проверь, Ванюшку.
Сам выдернул нож, еще раз сказав спасибо судьбе, что не выкинул его тогда, и в несколько приемов отделил от дернувшейся при этом в последний раз собаки, голову. Потом подскочил к окну и бросил её подальше в стаю.
Там мгновенно началась свалка. Псы, рыча и лая, рвали голову своей товарки, потом начали драться.
- Давай еще! - прохрипел волк.
Морщась и легко перерубая трубчатые кости боевым ножом, я отделил лапы, после этого подбежал к окну и отправил их вслед за головой. В местах, где они упали, тотчас закрутились меховые визжащие водовороты.
Больше резать я не собирался. К черту! Я не мясник. Ухватившись за хвост, я подтащил обрубок к окну.
- Ну-ка выброси! Ты посильнее.
Зверье уже поняло, что заскочить внутрь не удастся и лишь изредка, какая-нибудь особо настойчивая тварь пробовала повторить этот опыт. Однако тут же начинала визжать, падая с располосованной мордой.
Илья повернулся ко мне.
- Ия нее моогу, - он виновато показал мне лапы. Я совсем забыл, что его 'руки' работают не так как у людей.
- Понял, - махнул я рукой. - Отойди.
Я поднял обезглавленное тело и забросил его на подоконник, затем столкнул вниз. Там сразу началась грызня.
Собак было слишком много, пространство перед окном превратилось в рычащего, визжавшего многоголового монстра. По моим прикидкам никак не меньше сотни, понятно, что одной тушки на всех не хватило. Дележ трупа под окном снова перешел в драку. Следующими жертвами стали те собаки, которых ранил Илья - видимо кровь из ран, или то, что они ослабли, возбудило остальных. В нескольких местах сразу возникли кровавые разборки. Стая забыла про нас.
Я выглянул наружу, возле дома, куда забежала Ольга, собак не видно, похоже её не заметили. У меня чуть полегчало на душе, хоть тут повезло. Я толкнул волка - смотри, не дай бог не заметим, что-нибудь еще, а сам прошел в угол к примолкшему Ромке. Тот сидел прямо на полу. Он прижал к себе Иван Иваныча, а сам уткнулся лицом в его плечико. Парнишку трясло.
Я присел рядом и погладил его по спине. Он поднял голову и посмотрел на меня, побелевшие губы едва шевелились.
- Все, закончилось? - прошептал он.
- Пока они еще здесь. Но не бойся, сюда мы их не пустим.
Ромка вдруг заметил мою руку и дернулся, ладонь была залита кровью.
- Ты ранен? - он с сочувствием смотрел на меня.
Я отрицательно покрутил головой и отдернул руку. Блин! Похоже на Посту я уже привык к этому, даже не обратил внимания, что я весь в собачьей крови.
- Не обращай внимания, это не моя.
Он сморщился, но ничего не сказал. В этот момент ребенок на его руках поднял голову и посмотрел в лицо парнишке. Я чуть не выругался. 'Ну, ты и артист!' - подумал я, увидев его глаза. Глаза Ваньки блестели, и он старался как можно сильнее прижаться к Роману. Потом он повернул головку ко мне и его бусинки мгновенно изменились - опять стали холодными и внимательными. Он словно говорил мне - молчи, не твое дело. Ромка этого не видел, он прижал голову ребенка к губам и закрыл глаза. Ну вот, братика нашел, - хотел сказать я, но вовремя остановился. Ромка ведь мог все воспринять и серьезно, а нам совсем скоро надо будет отдавать Ивана тому, кто его ждет. Неизвестно, как воспримет это мальчишка.
Я привычно постарался подавить мысль о том, кто ждет нас в конце пути - придет время, узнаю.
Разорвав своих раненых, собаки успокоились, однако уходить они явно не собирались. Некоторые разбежались по ближайшим развалинам, но большинство улеглось вокруг нашего окна. Их ничто не подгоняло, а вот нам задерживаться было нельзя.
- Роман, долго они могут так просидеть?
- Я не знаю. Я ни разу в такое не попадал. Наверное. Пока они что-нибудь новое не учуют.
Я тоже так подумал. Им делать нечего, а тут еда, которой на всю стаю хватит. Мы с Ильей стояли у окна и рассматривали осаждавших. Стая представляла собой немыслимое смешение всех пород. Однако, большинство собак были взрослыми особями, значит у них есть где-то постоянное логово. Ведь при такой жизни, у этой стаи должно быть огромное потомство. Появилась слабая надежда, что они в, конце концов, должны вернуться к щенкам.
Прошло еще больше часа, ничего не изменилось. Сменяя друг друга, мы с Гномом дежурили у окна. Я часто выглядывал в сторону развалин, где скрылась Ольга - все время боялся, что стая переместилась туда. Собаки вскакивали, убегали, но их место тут же занимали другие. Встретившись взглядом со мной, псы начинали рычать, оголяя клыки, или заливались злым лаем. Я в ответ показывал средний палец.
- Илья, как ты думаешь, есть у них главный?
- Вожак?
- Ну да. Если его убить, может они свалят.
- Не знаю. Но вожака я не вижу.
Он тоже подошел к окну и стал рассматривать стаю. Через некоторое время сдался.
- Нет. Не вижу.
Я согласился, похоже, у собак демократия.
Ожидание начало тяготить, но ничего другого, кроме того, чтобы продолжать ждать, я придумать не мог. Мы с Ильей попробовали пробиться дальше по коридору, но там был такой мощный завал, что даже не стоило пробовать разбирать. Сколько я не высматривал, способа вырваться из этой ловушки не видел. Если бы мы могли скооперироваться с Ольгой, у нее все-таки автомат и полный подсумок запасных магазинов, это не Стечкин с двумя обоймами, может что-нибудь и получилось. Однако связи у нас не было, и значит, все остальное было из области мечтаний.
- Ты есть еще хочешь?
Я смотрел на Ромку, опять взявшего Ивана на руки. Иван Иванович снова изображал младенца - доверчиво обхватил руку Ромки, прижался к нему и притворялся, что спит. Я теперь уже точно знал, что он никогда не спит. Почему-то он не считал нужным играть со мной в свои игры - всегда спокойно смотрел на меня своим внимательным недетским взглядом, словно чуял, что я его не выдам.
Услышав про еду, парнишка сразу встрепенулся и быстро согласился:
- Да, хочу.
В общем можно было и не спрашивать, и так видно, что он вряд ли откажется.
Я взял рюкзак и полез в накладной карман. С тех пор как нас догнала Ольга, мы распределили груз так, что я нес Ваньку, а она яйцо и продукты. Но я всегда брал с собой немного, на всякий случай. Кроме того, у меня была спецназовская фляжка.