- Вот и хорошо! - по-настоящему обрадовалась Ольга. - Меня зовут Оля.
- Я знаю, - также тихо ответила медсестра.
- Елена Владимировна, я не понимаю, почему вы меня так назвали и почему обвиняете, но сразу скажу - вы не правы, я не тварь и не убиваю людей просто так...
Женщина подняла раскрасневшееся лицо и впервые взглянула в глаза. Взгляд у нее был печальный.
- Простите меня, Ольга. Но вам же вроде уже объяснили кто вы теперь. А про убийство людей, я это с горяча, может вы еще не убивали людей, но точно будете. Вы же не первый подобный пациент у нас.
Ольга вся превратилась в слух.
- Как не первый? Генерал говорил, что я единственная такая.
Ольга взяла второй стул и подвинула его ближе к гостье.
- Елена Владимировна, я действительно ни в чем не виновата, и я не понимаю, что на самом деле происходит. Генерал Волошин и ваш коллега, Крейтер, они в один голос заявляют, что я спасение человечества. И как я поняла, очень хотят, чтобы таких стало больше.
- Они идиоты! - перебила медсестра. Глаза её опять загорелись, и она попыталась вскочить, но Ольга придержала её за плечо.
- Успокойтесь, Елена Владимировна.
- Я не права, - гостья присела обратно. - Идиот только наш Абрамыч. У него только наука в голове. А генерал тот совсем не идиот, он просто сумасшедший!
- Тише, Елена Сергеевна. Нас, наверняка, наблюдают и слушают.
- Я теперь ничего не боюсь! - женщина опять сверкнула глазами, но голос все-таки понизила. - После того как этот зверь убил мою внучку, я не хочу больше участвовать в этом.
Ольга почувствовала, что еще немного и тоненькая нить установившегося контакта оборвется. Она опять постаралась успокоить Елену Сергеевну.
- Я поняла, что произошло что-то ужасное. Но поверьте, что я не имею к этому ни малейшего отношения. Вы все-таки расскажите мне, что знаете, и я как смогу помогу вам.
- Да что ты сможешь помочь? - горько усмехнулась женщина. - Ты даже себе теперь ничем не поможешь.
Она вдруг остановилась и посмотрела на Ольгу другим взглядом. В глазах впервые появилась заинтересованность.
- Слушай, а ведь ты можешь добраться до этой твари.
Она сделала паузу, что-то обдумывая, и вполголоса добавила:
- Если, конечно, в тебе осталось что-нибудь человеческое.
- Елена Сергеевна, вот видите - я вам могу помочь, но и вы помогите мне - расскажите всю правду, что здесь происходит.
Ольга теперь тоже старалась говорить вполголоса и не поворачиваться так, чтобы камера видела её лицо.
Женщина вздохнула.
- Хорошо. Только поклянись мне, что отомстишь Борису за мою дочь и внучку.
- Да. Клянусь, если этот человек виноват, и, если это будет в моих силах, я сделаю это.
Взгляд медсестры смягчился.
- Похоже, ты еще не совсем переродилась. Я расскажу тебе, и ты сама поймешь, что правильно.
Вдруг Ольга замерла, в голове, словно что-то щелкнуло.
- А этот Борис, он кто?
- Ты его прекрасно знаешь. Вас на программу запускали вместе. Черный такой, нос горбинкой. Как восточник.
- Танасийчук?
- Да. Его фамилию не перепутаешь.
'Блин! Значит Волк жив. Что же это с ним произошло? Если, конечно, все правда, что она сказала'. Однако вслух она только попросила:
- Продолжайте, Елена Владимировна. Я слушаю.
Та хотела начать, но видимо, воспоминания опять нахлынули на нее. Она схватила полотенце и закрыла лицо. Ольга не стала торопить женщину - еще спугнешь - опять разозлится и ничего не станет рассказывать. Через полминуты Елена Сергеевна справилась с собой, она опустила полотенце на колени, судорожно вздохнула и заговорила.
- Если честно, то тут и рассказывать нечего. Я местная, но работала в Центральной Клинической Больнице в Городе. Конечно, давно, еще до всего этого. Оттуда и попала на работу, на Базу. Когда все началось, я была в отпуске и сумела вывезти семью дочери к маме в деревню. Разуваево знаешь?
- Да, я патрулировала когда-то там.
- Вот. Все мои и живут там. Жили...
Её голос опять задрожал, но она удержалась. Похоже, возможность выговориться помогала ей.
- Я так радовалась, что моя семья успела добраться сюда. Вершинин пообещал, что все окрестные деревни будут охранять, и слово свое держит. Да, что я говорю - ты сама знаешь. Но я никогда не думала, что мои девочки пострадают от своих защитников. От патруля.
Ольге хотелось вступиться за своих - не мог патруль сделать что-то плохое своим, тем, кого он призван защищать. Но она побоялась перебивать женщину - вдруг опять закроется, и тогда ничего не узнаешь.
- Две недели назад на нашу деревню ночью напали. Тварей вокруг давно не было, все уже и забывать начали, эти, похоже, какие-то пришлые. Но все было нормально, пока они в дома ломились, староста вызвал патруль - те оказались совсем рядом и приехали быстро. Перестреляли уродов, кого успели, а остальные сбежали в лес. Все бы хорошо, но ты знаешь же, что твари в таких случаях стараются спрятаться.
Ольга кивнула - она это прекрасно знала. После любой схватки нужна зачистка.
- И мы, в общем-то знали, но дети есть дети. У внучки в сарае был свой домик, не настоящий, а для кукол. Ну как у всех детей, знаешь?
Ольга опять кивнула.
- Не знаю, как мои не уследили, ведь все там были: и дочка, и зять, и мама с папой. Утром Иришечка успела первой в сарай убежать, а там тварь пряталась. У нас ведь и собака есть, но ты знаешь, что они на тварей не лают, боятся. А тут Байкал, как только выпустили сразу сорвался и в тоже в сарай. Мои очнулись, когда там рев и крики услышали.
Кинулись, а там тварь небольшая, с Байкалом дерется. Хороший был пес - как не боялся тварей, а за внучку вступился. Мои забегали, зять с дедом были за домом, в ограде только дочка была, она и кинулась туда - в сарай. Рядом оказались ваши - патрульные, они как раз по улице мимо дома шли. На счастье, думали, а оно оказалось на беду...
Женщина замолчала, её взгляд затуманился - похоже, опять переживала случившееся.
- Что произошло? - тихо спросила Ольга.
Елена Владимировна очнулась и заговорила:
- Там как раз и оказался этот ваш Волк. Прозвище-то какое, как раз к нему подходит. Он всех остановил, а сам без оружия в сарай пошел. Дочка, говорит, что он вроде как даже обрадовался такой возможности. Откуда ей знать, что он сам хуже всякой твари...
Я хоть сама и не видела, но представляю, как все было - нагляделась я на вас в лаборатории. Короче, он там, в сарае убил тварь. Потом говорили, что не просто убил, а на куски разорвал.
Ольга вздохнула, она верила в это - если Борис изменился также как она или Гном, в горячке он мог натворить все что угодно. Она знала это по себе.
- Когда они драться начали, внучка из сарая выскочила, а Байкал остался там. Иришка его очень любила. Она и полезла на глазах у дочки обратно в сарай. Дочка кинулась за ней, да не успела. В общем, потом нашли в домике изорванную тварь, Байкала и внучку растерзанную.
Этот гад из сарая выскочил - весь в крови, совсем не человек и на дочку бросился. В это время уже и дед с зятем прибежали. Сначала остановились, но, когда этот урод схватил дочку, зять в него выстрелил. Это дочку и спасло. Она ногу сломала и пролежала возле изгороди, пока все не кончилось.
Этот бросился на зятя, дед тоже стрелять начал, но где им даже с оружием, против изменившегося. Тот их голыми руками в две секунды порвал. Еще рычал от удовольствия. Сволочь!
- Елена Владимировна, а где же были остальные патрульные?
- Дочка сказала - они его боятся. Они стояли и только кричали, чтобы он остановился. А он остановился уже, когда всех порешил. Тогда и ушел. И только когда он уехал, двое из его группы дочку подобрали и отвезли к фельдшеру, а тот уже отправил к нам.
- На Базе, что на все это сказали?
- А ты не знаешь? - усмехнулась женщина. - Ей никто не верит. Говорят - это твари натворили, а у дочки шок и от удара сотрясение. Вот и привиделось.
Раньше Ольга и сама бы, в подобное не поверила, но теперь... Хотя сомнения все же были - непонятно, почему так реагировали бойцы из его патруля. Ей казалось, что произойди такое с ней, в её группе, навряд ли её люди будут стоять в стороне - скорей убили бы её. 'Хотя кто знает, может, и мои побоялись бы связываться с командиром'.
- Убьешь его? - Елена Владимировна смотрела прямо в глаза Ольге. Та секунду помедлила, а потом твердо ответила:
- Если все так и было - убью!
Их взгляды сошлись, и женщина не выдержала, отвернулась. Похоже, она что-то разглядела в глазах Зумбы.